Тогда набирал Володя Хотиненко. Обучение было платным, а денег у нас не водилось. Я с Володей был давно и хорошо знаком еще с тех времен, когда он работал ассистентом Михалкова на «Обломове». Относился к нему с большим уважением как к художнику и снимался у него неоднократно. Попросил: «Возьми Сережу вольнослушателем. Диплом ему не нужен». И он взял.
Сын прошел годичные курсы, снял одночастевку по собственному сценарию и стал добиваться финансирования полнометражного фильма. В общей сложности до того как получил на него деньги, снял девятнадцать короткометражных работ для телевидения. В том числе несколько серий детективного цикла «Кулагин и партнеры».
Наконец его мечта сбылась. В 2008-м Сережа сделал полнометражный телевизионный фильм «Я знаю, как стать счастливым». Но вступил в конфликт с продюсером. По просьбе сына я сыграл небольшую роль, так ее пришлось два раза озвучивать — в режиссерском и продюсерском вариантах монтажа. Эта история для Сергея стала последней каплей. Однажды сказал:
— Я ухожу из профессии.
— Почему?
— Пап, кругом одно воровство. Ладно, когда у тебя уводят какую-то сумму на старте, сейчас везде откаты. Но ведь и дальше продолжают постоянно тянуть! Это уже ни в какие ворота!
В принципе, у него все получалось. И без работы не сидел, но только она его не удовлетворяла. Почему Сережа покинул проект «Кулагин и партнеры»? Однажды предложил продюсерам какой-то более интересный вариант, но услышал: «Нам это не нужно. Ни к чему усложнять».
Он перепробовал все, что можно. Играл в театре и кино, снимал. Даже пьесу написал — «Пришельцы», которую я поставил в театре «Вернисаж». А потом не выдержал. Устроился бригадиром грузчиков в «Ашан», работал сутками. Как-то рассказал:
— К нам приходили люди из Оптиной пустыни. Предложили в выходные съездить в монастырь на экскурсию.
— Поезжай.
Вернулся он в каком-то внутреннем восхищении. Через некоторое время поехал в Оптину уже трудником, на десять дней. Так нам сказал. Мы с Таней не видели причин для возражений. Домой Сережа приехал совершенно другим человеком. Глаза горели. Гораздо позже выяснилось, что он на самом деле летал на Соловки в Спасо-Преображенский монастырь.
Ушел он туда через несколько месяцев после смерти своей мамы — весной 2010 года. Тридцать восемь лет я прожил с Танечкой...
В девяностые она перенесла кардиологическую операцию, после которой ей дали сроку пятнадцать лет. Таня прожила восемнадцать. У нее был врожденный порок сердца, но долгое время никто не мог поставить верный диагноз. Считали, что это порок митрального клапана. Возможно, при нынешнем уровне кардиохирургии все сложилось бы иначе. Таня была бы здоровым человеком.
Однажды как-то сидели вдвоем с Сережей на даче, уже после смерти мамы, и он спросил — без нажима, впроброс:
— А что если бы я ушел в монастырь?
Ответил ему:
— Роди ребенка, а потом уходи.
Сработал инстинкт продолжения рода. Я не воспринял наш короткий разговор всерьез, а сын, очевидно, подумал, что отец благословения не даст, и обошелся без него. Правда, оставил письмо: «При жизни мамы я не решался, понимал, что это ее убьет. А вас с бабушкой не убьет, вы принадлежите к той породе людей, про которую говорят «И на камнях растут цветы». Потом, когда мы увиделись и я спросил, почему он так все обставил, Сережа ответил: «Я выбрал вариант «ушел за сигаретами и не вернулся», чтобы поставить перед фактом. Подумал, что тебе так будет легче».
