— Как же так? — не удержался я, когда мне зачитали заключение.
— Хотели служить?
— Конечно.
— Ничего не поделаешь — медицина.
Через пять лет была перекомиссия в Ленинграде. На ней, как и положено, кожника уже не оказалось. Меня послали к терапевту. Он спросил:
— У вас это прошло?
— Вот сразу видно, что вы не кожник. Не знаете, что это не проходит.
— Да, к сожалению, не все мы еще можем.
И снова освобождение. Через пять лет опять перекомиссия. Опять терапевт. На этот раз потребовал показать. Я начал расстегивать рубашку. «Вижу-вижу-вижу...» — и тоже освобождение, на этот раз уже навсегда. Хотя...
Современным призывникам мой опыт уже не пригодится. Есть прейскурант и твердые расценки для тех, кто хочет служить, и для тех, кто не хочет. А тем, кто не хочет, но денег нет — придется служить. Держитесь!
Интереснее другое. Когда мне исполнилось лет сорок, меня вызвали в прокуратуру и спросили, не сохранились ли квитанции за сданные в институте подъемные. Они раскручивали дело о воровстве бухгалтера. Она себе те деньги присваивала. Ни у кого из бывших студентов квитанций, разумеется, не сохранилось. А у меня уже лет с десяти никакие бумажки не выбрасывались. Я взял конверт с надписью «Старые ненужные квитанции», где они и оказались. А посадили ее или нет, это мне неизвестно.
— Какие роли в Ашхабаде вы исполняли?
— Я сыграл за два года несколько ролей: Винни-Пух, Абрамчик, Моисей, в чем — не помню, еще про немцев какая-то пьеса была, авторы Зак и Кузнецов, где я — мальчик из гитлерюгенда со своей толстой еврейской мордой, Абаж («Королевство кривых зеркал»), еще две-три роли. Режиссеры были разные, один очень интересный — Ренат Исмаилов, ученик Эфроса с того знаменитого курса, где студент по фамилии Апостол записывал все занятия Анатолия Васильевича.
В туркменской части театра шли спектакли о Ленине. Казалось очень смешным, когда Ленин в костюме, как бы сошедший с картины Иогансона или Бродского, выходил на сцену и говорил: «Салам алейкум!»
Проработав в Ашхабаде два года, я вернулся в Ленинград, где, конечно, никому не был нужен. Пытался устроиться в театр, меня никуда не брали. Обычно не пускали дальше проходной. Льва Додина как-то поймал, пошел специально на спектакль, заскочил в антракте к нему в кабинет. Он поулыбался, но этим все и закончилось.
