Тут комиссия наконец сообразила, что это я читаю монолог Иудушки из Салтыкова-Щедрина, и одобрительно загудела. Я понял, что принят.
И началась прекрасная пора. Мы очень любили молодого педагога Олега Ефремова, в тот момент он занимался созданием театра «Современник», боролся за него, мы видели, как ему трудно, желали состояться. Я и мой сокурсник Володя Шибанков репетировали отрывок из пьесы Островского «Свои люди — сочтемся». Посмотрев нашу работу, Ефремов дал мне профессиональный совет, который на театре называют корючкой: «Сразу видно, что ты в отличие от героя человек непьющий. Сходи на Арбат, посмотри, как это делается».
Я послушался — с утра пораньше заглянул в кафе, где офицеры расположенного неподалеку Генштаба приводили себя в чувство: опохмелялись. Их лица постепенно светлели, руки переставали трястись. И, посвежевшие, они бодро отправлялись на службу. Все это в точности я воспроизвел на экзамене по актерскому мастерству. Павел Массальский похвалил: «Слушай, а ты, оказывается, в этом деле понимаешь!»
Однокурсники дали мне прозвище Иван Поддубный в таблетке. Я много занимался спортом, и эти навыки пригодились на занятиях по сцендвижению. Мог держать однокурсниц на одной руке. Они боролись за то, чтобы встать со мной в пару. Я был занят в четырех дипломных спектаклях: в трех играл главные роли, в четвертом — небольшую, зато был еще и помощником режиссера. Меня брали на работу пять театров, в том числе Ефремов звал в «Современник». Но незадолго до выпуска председатель художественной коллегии МХАТа Михаил Николаевич Кедров предупредил: «Сева, не заигрывайте с другими театрами, мы приглашаем вас к себе». Когда я остался во МХАТе, Ефремов обиделся и четыре года со мной не разговаривал.
В нарушение всех норм мне — москвичу — выделили место во мхатовском общежитии. Оно находилось прямо во дворе театра (сейчас этот дом снесен), в моей комнате когда-то проживала Алла Тарасова. Снимать себе угол я не мог, зарабатывал всего шестьдесят девять рублей. Здание состояло из длиннющего коридора, и я окрестил его «катакомбами Московского Художественного театра». Моими соседями и лучшими друзьями, с которыми делили все в течение шести лет, стали Ксюша Минина, Любочка Земляникина, ее муж Олег Стриженов, Коля Пеньков, Жора Епифанцев, Оля Широкова...
Мне удалось поменять мамину комнату в коммуналке поближе к центру, она готовила на всех нас борщи, котлеты.
