Кюрдзидис действительно оказался верным другом. Когда маму положили в больницу, привез из Иерусалима освященные свечи. В палату их нельзя было приносить, и мы договорились: Эвклид зажигал свечи у себя дома, я — у себя, и маме становилось лучше!
Она так и не узнала, что больна раком, мы ей не сказали. В нашей семье уже был печальный опыт: в результате игры воображения мой дедушка два месяца провел в больнице. С группой артистов он поехал на экскурсию, проводившуюся на огромном пищевом комбинате. Их отвели в павильон, в котором можно было поддерживать холодную температуру вплоть до минус ста двадцати градусов. После экскурсии все вышли, а дедушка и его приятель задержались. Дверь оказалась заперта — о них забыли. Друг пошутил: «Вася, смотри, температура понижается!» Дед поверил.
Вспомнили о них примерно через час. Открыли дверь и ахнули: у дедушки началось обморожение рук и ног. И это при том, что температура в помещении была плюс двадцать! Только прирожденный артист мог так войти в образ. Думаю, что и мама, узнав о смертельной болезни, на следующий день умерла бы от ужаса.
К слову сказать, недавно актриса Мария Аронова рассказывала по телевидению, какие мышцы лица нужно сокращать, чтобы из глаз полились слезы. Я слушала и поражалась: «Обман какой-то, фокус». Чтобы быть великими артистами, как мои родные, надо все пропускать через свою душу, только тогда рождается искусство.
Болезнь развивалась постепенно, я надеялась, что в какой-то момент наступит ремиссия. Действительно, в середине зимы ей стало лучше. Пришла в палату, вижу, сидит в кровати, ожидая меня. Я обрадовалась:
— Ничего не болит?
— Нет.
И тут же огорошила:
— Дома в шкафу найдешь пакет, я собрала вещи, в которых будете меня хоронить.
— Мам, ну ты что такое говоришь?!
— На поминки позовите только близких людей, еду закажите в ресторане, не заморачивайтесь. И не вздумайте плакать по мне. Я прожила хорошую жизнь. Просто знайте: как хранила вас на земле, так теперь буду хранить на небе.
И она хранит, я чувствую это. Пусть и маму вечно хранят ангелы.
