Пробы проходили на Киностудии Горького. На меня надели резиновую шапочку, облегающее трико и сфотографировали. Режиссеру я понравилась сразу. Но по сюжету требовалась спортсменка, а я человек абсолютно неспортивный. Поэтому еще четыре месяца героиню искали по всей стране, но в итоге вернулись к моей кандидатуре. Мне срочно наняли тренера по гимнастике, который научил крутить колесо, делать кульбиты. С волосами я рассталась без всякого сожаления: надо так надо. Поскольку из ГУМа пришлось уволиться, это не имело значения.
Съемки проходили в Ялте и Средней Азии. В первый же съемочный день услышала за своей спиной, как один помреж спрашивал другого: «Ну, как тебе фактурка?» Видно прикидывал, можно ли замутить с артисткой. А я внутренне возмутилась: какая я тебе «фактурка»? Ничего ты не добьешься! И ограничила круг общения Ричардом Николаевичем Викторовым. Герои-любовники есть в каждой съемочной группе, но я не знала, что Викторов строго-настрого запретил кому бы то ни было приближаться ко мне с амурами. Нийя — существо бесполое, она не должна была выдавать никаких женских эмоций. Режиссер очень меня опекал, начал снимать простые сцены, чтобы я освоилась. Ему нравилось, что я странная, рассеянная, близорукая. Со временем Викторов привык и к моему голосу, не стал меня переозвучивать. По первой профессии Ричард Николаевич педагог, мощнейший человековед. Нам было о чем поговорить. У Викторова оказалось больное сердце, часто поднималось давление. А я, начитавшись йоговской литературы, учила его, как без лекарств, с помощью практик его снижать, замедлять сердцебиение. Я лечила Викторова, а он вытягивал из меня странности, поощрял необычные реакции.
Дошло до съемок эпизода, в котором погибала подруга героини земная женщина-ученый Надежда Иванова.
— Как ты будешь это играть, как станешь расстраиваться, что Надежду убили? — интересовался режиссер.
