— Лена, я прошу тебя — ты только на него не злись. Пожалуйста, не злись, когда он будет тебе что-нибудь говорить.
— Что говорить?
— Смоктуновский всегда всех учит — как будто другие ничего не умеют.
Но я и без этого предупреждения с удовольствием бы слушала Иннокентия Михайловича. Меня его поучения не злили и не расстраивали, а с остальными актерами у Смоктуновского случались стычки. Не все выносят, когда перед командой «Мотор!» в ухо зудят: «Ты неправильно делаешь, попробуй вот так». Я помалкивала. Пусть Смоктуновский делает что хочет. Может, он настраивается, может, ему легче перед тем, как войти в кадр, думать не о своей роли, а о чужой — он так отвлекается. Иннокентий Михайлович все время бормотал чужие тексты. Некоторые артисты к концу съемочного дня срывались: «Отстаньте, пожалуйста! Почему вы не свою роль репетируете, а мою?» Ругались, уходили с площадки, хлопали дверью.
Моя мама тогда приехала к нам с Валерой в гости из Харькова. Узнала, что снимаюсь со Смоктуновским, и стала просить: «Лена, пожалуйста, возьми меня с собой». Пчелкин не возражал против маминого присутствия. Пришли на площадку. Иннокентий Михайлович сразу подошел — он моментально замечал каждого нового зрителя. Спросил бархатным голоском, со своей сладкой улыбочкой:
— Леночка, а кто это с вами? Кто эта очаровательная женщина?
— Моя мама Валерия Павловна, познакомьтесь, пожалуйста.
Она, конечно, растаяла:
— Боже, как я люблю ваши фильмы!
Смоктуновский, довольный, прикрыл глаза, как кот, промурлыкал:
— Спасибо!
Стали репетировать сцену, где его герой — купец Потап Потапыч Каркунов — умирает. Иннокентий Михайлович придумал, что перед смертью будет кряхтеть, стонать, вынет зубной мост изо рта и положит его в стаканчик. Предложил Пчелкину. Тот кивнул:
— Конечно, Иннокентий, если хочешь, ты же гений — знаешь, как надо.
Отрепетировали, сняли. Все в восторге. Но Смоктуновский попросил:
— Подождите, у меня же здесь особый зритель, послушаем, что скажет.
Ему, наверное, было мало, что мама дифирамбы наедине пропела, хотелось, чтобы при всех.
— Ну, как, Валерия Павловна, я сыграл эту сцену? Убедительно?
Другая бы сказала «Замечательно!», а мама вдруг ударилась в подробный разбор и подытожила:
— По-моему, вы немного переиграли.
Смоктуновский тут же обратился к Пчелкину:
— Видишь, Леня, зрителю не понравилось. Мы должны сделать еще один дубль.
Сняли два. Они почти не отличались от предыдущего варианта, разве что едва заметными нюансами. Мама была горда собой: она заставила самого Смоктуновского переиграть сцену! А Иннокентий Михайлович ни за что бы на это не пошел, если бы сам не чувствовал наигрыш. Он всегда все делал по-своему.
— Вам строгая мама тоже делала замечания?
— Она меня никогда серьезно не критиковала. А папа один раз заметил:
— Ты, наверное, не очень популярная артистка.
— Почему?
— Тебя очень редко по телевизору показывают. Я не про фильмы, а про программы.
— Да я просто не тусуюсь! И не люблю пустые разговоры.
Но это было в начале карьеры. Потом меня стали показывать гораздо чаще. Особенно когда вела телевизионное шоу. И папа убедился в популярности дочери.
— Родители живы-здоровы?
— Слава богу. Живут в Харькове. Они на пенсии и занимаются дачей и внуками — детьми моего младшего брата. Забот хватает. Конечно, хотелось бы чаще видеться...
— На картине «Сердце не камень» вы работали и с Натальей Гундаревой, о которой всегда вспоминаете с большой теплотой.
— Я несколько лет не могла удалить из телефона ее номер — переписывала из одного мобильника в другой. И до сих пор так больно говорить о Наташе — «была»! На площадке она сразу становилась для всех мамой — вне зависимости от возраста. Было понятно, что в трудную минуту к ней можно припасть как к матери-земле. Хотя Гундарева была довольно жесткой с теми, кого невзлюбила — сразу, без видимых причин. Такое ощущение, что она знала что-то эдакое о каждом человеке. Наверное, это особая интуиция и опыт. Вообще, Наташа была непростая. Многие представляли ее очень мягкой, доброй — ничего подобного. Гундарева была достаточно рациональной, расчетливой, в первую очередь руководствовалась своими интересами. Что правильно. Я в этом убеждалась не раз.
