Костя одерживал одну победу за другой. Его гонорары росли.
Мы могли подумать о собственном доме и детях. Первым на свет появился Тимофей, спустя четыре года Никита, еще через четыре — Настя. С рождением Тимоши семья пополнилась прибывшими родственниками: к нам в Австралию переехали Костины родители. С его мамой мы девять лет соседствовали на одной кухне. Выхода не было, обе терпели... Но вытерпели и сохранили хорошие отношения. За такое мужество нужно награду давать!
Муж перевез всю свою семью в Австралию, а я так и не посмела попросить: «Кость, я тоже хочу, чтобы мамочка жила со мной». Мои родители и брат приезжали к нам много раз, но Костя никогда не предлагал им остаться. Как я могла просить, если на иждивении мужа жили его мама с папой, сестра с семьей, приезжала тетя?
Он за всех платил, всем помогал, со временем построил по дому родителям и сестре. Родственников множество, а деньги зарабатывал только Костя. И всегда всем был что-то должен. Я не сужу, потому что очень хорошо его понимаю.
Вся жизнь крутилась вокруг Кости, времени на выяснение отношений не было. В доме царили порядок и дисциплина. Если он сказал «Спать», значит, все идут на боковую, хотим мы этого или нет. Мы с мужем практически не ругались, у нас сложились прекрасные отношения, но семьей в общепринятом смысле слова не были. Все время у Кости забирал бокс. Его день вмещал только тренировки, еду и сон. Для детей там не оставалось места. Он никогда ничего не делал по дому, а я на это и не рассчитывала, знала, что его единственная обязанность — быть спортсменом.
Костя привык, что в быту за него всегда все делают. Проснулся утром — на столе готовый завтрак. Пришел с работы — пожалуйста, горячий ужин. Не знаю, может сейчас, живя в Москве, он изменился.
Если честно, я его очень боялась. И не я одна, все испытывали робость: дети, родители, массажисты, спарринг-партнеры. Он же царь, причем — грозный. Как ему удавалось внушать окружающим благоговейный страх? Я впервые по-настоящему испугалась, посмотрев, как Цзю тренируется с полной отдачей. Когда ты видишь, во что твой муж способен превратить сильного, тренированного соперника, невольно к уважению примешивается ужас. И хотя Костя никогда не делал мне ничего плохого, даже сгоряча не поднимал руку, в спорной ситуации я всегда предпочитала промолчать и поступить, как он хочет.
О чем говорить, если я, мать троих детей, живя с Костей, думала о них во вторую очередь, а в первую о том, чтобы у мужа к завтраку на столе стоял обезжиренный йогурт.
Однажды случилось так, что его, этого треклятого йогурта, на столе не оказалось.
«Извини, Костя, — оправдывалась я, — не успела. Завозилась с детьми, сначала одно, потом — другое... Словом, не смогла смотаться в магазин, но я сегодня же обязательно куплю йогурт».
Он мои оправдания не принял. В том, что касалось дисциплины, Костя был непреклонен. В итоге в шесть утра я села в машину и отправилась в круглосуточный магазин за его йогуртом.
