А мне Борю встречать! Звоню автослесарю, знакомому Пилецкого:
— Томик, помоги!
Он смеется:
— С ума сошла? Куда суешься со своей развалюхой в калашный ряд — у нас в гараже только «Волги»!
А мне и на «Запорожце» нормально: тюх-тюх-тюх! Только несколько лет назад руль бросила — слишком страшно стало на дорогах. А так любила полихачить!
Лишь в конце восьмидесятых я наконец узнала, от кого во мне решимость и бесстрашие, которые время от времени проявляются. Заскучав без работы — ролей в театре не давали, кино не снимали, — нашла затертую литографию — портрет некой Луизы Кессених.
Кто, думаю, такая? Стала выяснять. Оказывается, это моя прапрабабушка! И в Германии даже есть общество, которое занимается Луизиной биографией. Потому как личность была выдающаяся: пытаясь разыскать воевавшего мужа, переоделась в мужское платье и поступила в прусский уланский полк. Сражалась с Наполеоном, получила железный крест за доблесть, потеряла на войне руку. Уйдя в отставку, открыла в Петербурге знаменитый танцкласс.
А год назад в театр пришел молодой человек: «Татьяна Львовна, есть разговор, который не оставит вас равнодушной». И дарит мне бинокль, выпущенный другим моим родственником — знаменитым оптиком Иваном Урлаубом!
Рассказывают, что в его пенсне ходил сам Чехов.
Мои предки были незаурядными людьми, думаю, от них мне передалось упорство, неугомонность и стремление не останавливаться на достигнутом. Вот и стараюсь жить полной жизнью, не оглядываясь на возраст. Так, в 1998 году я участвовала в юбилее режиссера Яна Фрида, у которого снималась сразу в трех фильмах — «Зеленая карета», «Прощание с Петербургом» и «Сильва». Дочь Алена перетащила Фридов в Германию, там и проходили юбилейные вечера. Вместе со мной на них выступали Клара Лучко, Алла Ларионова, Элина Быстрицкая. С последней вышла смешная история. На одном из выступлений — а мы проехали по нескольким немецким городам — ее номер поставили в самом начале, чем Быстрицкая как настоящая звезда была очень недовольна.
Исправились: на следующем концерте выступление запланировали под занавес. Но стояла жара, и артистка пришла в страшное возмущение, что ей приходится так долго ждать своего выхода! Человек она своеобразный.
Вот уже тридцать лет каждое лето мы с Борей проводим под Псковом, в двадцати километрах от Порхова. Раньше сажали картошку, но теперь на грядки уже не хватает сил. Деревенька совсем опустела, старый дом приходится каждый год подновлять. Но рядом лес, речка, есть у кого купить парное молоко, которое так любила в детстве внучка Лизонька. Раз ехали с ней, еще маленькой, с речки через село, я говорю Борису: «Давай заедем в церковь, а то что за басурманство — девчонка живет некрещеной!»
Зашли в собор и окрестили ребенка. Боря стал Лизе крестным отцом. Ни у Наташи, ни у ее тогдашнего мужа разрешения не спрашивали. Вот еще глупости!
Отношения с дочкой у нас дружеские. Наташа росла прехорошенькой, мне предлагали попробовать ее в кино. Я отказывалась. Вокруг удивлялись: «Что вы за мамаша такая странная?!» Но я чувствовала, что нет у дочери актерского призвания, равнодушна она к нашему делу. Наташа окончила факультет английского языка, много лет проработала гидом, выросла до менеджера. Сегодня у нее своя турфирма — полмира уже объездила.
Лиза родилась во втором браке дочери. С первым мужем-одноклассником она, как я предсказывала, быстро рассталась.
А Лизин отец Юра Андреев был коммунистом, служил в органах и вряд ли легко согласился бы на крещение дочери: в советские времена церковные обряды совершали втайне, иначе у семьи могли начаться неприятности. Впрочем, отношения с зятем у меня сложились прекрасные — и сегодня созваниваемся, хотя у дочери давно уже третий муж. Юра всегда называет меня «лучшей тещей Советского Союза». А я каждый раз обязательно у него спрашиваю: «Гордишься Лизонькой? И правильно делаешь!»
Она действительно чудная девочка, очень талантливая. Унаследовала дедушкины гены, пошла в породу Урлаубов и прекрасно рисует. Сегодня Лизоньке уже тридцать шесть. Она окончила Мухинское училище, работает в Русском музее.
