Я маханула залпом большую рюмку. И стало так плохо! Вся покрылась потом, в глазах темно, наизнанку выворачивает. Из глаз — слезы фонтаном. Подруга так испугалась, что побежала за соседями. Никак не могли понять, что со мной происходит. Потом выяснилось: в тот час, когда меня корежило, умирал Андрей...
На следующий день я поехала на деловую встречу. Поднимаюсь из метро — звонок. Подруга сообщает: в новостях сказали, что Краско умер. Я закричала: «Что?!!» Так громко, что люди вокруг обернулись.
И все. Мир замер для меня. То есть было абсолютное понимание, что есть я, а есть остальной мир, и между нами — пропасть. Никого из настолько близких я еще не теряла. Андрей и здесь стал первым. Провел меня по всем ступеням воспитания чувств и уготовил самое страшное испытание — горем.
В голове билось только одно слово: никогда. Не увижу его, не услышу — никогда. Дети с мамой были в отпуске. Пришла домой, взяла подушку и орала в нее — до хрипа.
Еще не было известно о месте и дате похорон, но я поехала на вокзал и купила билет в Питер. Тряслась в вагоне, когда позвонила подруга, работавшая в информационном агентстве. Сообщила, что хоронить будут в Комарово. Как раз в эти дни в Санкт-Петербурге проходил саммит Большой восьмерки, все гостиницы оказались забиты под завязку. На Невском остановила машину, в которой сидели парень с девушкой, сказала, что надо в Комарово. Они отвезли меня в пансионат в Репино, там можно было поселиться. Расспросила местных жителей, как добраться до кладбища, оказалось: вначале на маршрутке, а потом восемь километров пешком.
Пришла. Привалилась к какой-то елке и еще несколько часов ждала, пока приедет процессия. Когда гроб опустили в землю, я так же пешком поплелась обратно...
Иван Иванович Краско предлагал всем желающим поехать на поминки в Дом актера. Но я не поехала. Никого из присутствующих не знала, да и не в том была состоянии, чтобы смотреть по сторонам.
Единственной, к кому подошла на кладбище, была Лена. Чтобы не осталось недосказанности, чтобы не пришлось, случись встретиться в будущем, прятать глаза. Сказала ей:
— Простите за все.
Она недоуменно подняла бровь. Я попыталась объясниться: — За то, что мы выясняли отношения.
За то, что бывала несдержанна.
— Мои отношения с Андреем — это только мои с ним отношения.
И посмотрела презрительно. Но я не жалею о сделанной попытке.
Лены уже нет на свете. Ее страсть к Андрею была столь болезненной и страдания после его ухода так сильны, что она вогнала себя в состояние, из которого не смогла выбраться. Мне сказали, что два года перед смертью Тася провела в психиатрической лечебнице.
Думаю, кстати, что именно из-за сложных отношений с Леной Карась никогда не говорил об Алисе. В редких интервью упоминал лишь о сыновьях. Не скрою, было обидно, даже спрашивала его, почему молчит о дочери.
Он отвечал: «Я такого интервью не давал. Это журналисты наврали». Но думаю, истинная причина была в Лене. Их сложные отношения продолжались: то сходились, то расходились. Тася пыталась забеременеть, но не получалось. Ей было бы больно узнать, что у Андрея родился ребенок, пока она лечится от бесплодия. Карась это прекрасно понимал.
Спустя время я сама рассказала о нашей дочери в прессе. Зачем? Честно говоря, сыграли эмоции. Прочла интервью Светы, в котором она говорила, что Андрей очень хотел дочку, жаль — не случилось. Но она ведь своими глазами видела Алису! Естественно, я возмутилась, обсудила это с подругами, и одна из них «сдала» меня журналистам. Следом позвонили с телевидения. Отнекивалась несколько дней, даже телефон отключила перед съемкой.
