Нет-нет, я с ним не спилась и не скурилась, но все время подлаживаться под несвойственный мне образ жизни было неприятно.
Когда существование рядом становилось невыносимым, я сбегала. Однажды хлопнула дверью в шесть утра. Андрей часто терял телефоны, вот и накануне поменял сим-карту. Переписал мой номер на бумажку, как сейчас помню, от шоколадки, затем внес в телефонную книгу. Убегая, я стерла номер из телефона, но про бумажку забыла. Только переступила порог дома, звонок: «Ты где?» Он обложил меня со всех сторон, не давал опомниться. Постоянно звонил, всюду находил. Он будто даже не замечал моего побега. И я возвращалась, как на ниточке привязанная.
Андрей нуждался в том, чтобы я просто находилась рядом.
Никогда еще не была никому настолько необходима. Мама не в счет, это — само собой, а Антон, к несчастью, не умеет разговаривать. Да, наверное, не было между нами с Андреем того, что называется большими романтическими чувствами, но была настоящая человеческая близость. Он твердил, что любит. Я, дуреха молодая, ерепенилась и отмалчивалась. Но все время пыталась что-то доказать, отвоевать себе главное место в его жизни. И жалела Андрея сильно. Как самого близкого человека. До боли в груди и холодка в животе.
Если оставались вдвоем, он обычно отключал мобильный. Но кто-то мог прозвониться и на домашний, причем с предложением о работе. Андрей тут же совал трубку мне. Когда это случилось впервые, я растерялась. А потом поняла: деловые переговоры его утомляли.
Хотел, чтобы рядом была женщина, которая, ко всему прочему, вела бы его дела. Вот только я, в силу неопытности, быть такой не могла. Как не смогла стать человеком, который разделил бы с Андреем груз его жизни. Но это я сегодня понимаю. Откликнись тогда, может, и удалось бы его спасти?
Не такой уж я сильной оказалась на поверку. Но когда собираешь бусы, в какой-то момент понимаешь, что нанизывать бисер больше некуда — нитка кончилась.
За неделю до нового 2003 года выдался тяжелый день. Сначала встречалась с однокурсниками, Андрей беспрерывно звонил на мобильный, пришлось ехать к нему. Потом узнала, что у подруги несчастье с молодым человеком. Помчалась поддержать, но Карась выцарапал и оттуда. Дома сообщил, что потерял зажигалку, и буквально мозг выел на тему, куда она делась.
В три часа ночи принялся искать кошелек. Чтобы понять, когда он мог пропасть, мы попытались восстановить минувший вечер буквально по минутам. Сидели в ресторане, Карась сильно набрался, по дороге домой я запихнула его, бесчувственного, на заднее сиденье такси. Там, видимо, и выронил.
И тут Андрюха говорит: «Что и следовало ожидать». Я не поняла, что значит эта фраза, приняла ее на свой счет и разобиделась. В чем он меня обвиняет? Зачем было столько пить? Часа в четыре утра по спокойному дыханию Карася поняла, что он уснул, и тут меня как молнией шарахнуло. Что я здесь делаю? Зачем трачу силы на этого человека? Я достойна большего, мне еще повезет, надо лишь побороть, наконец, зависимость от него. Андрей убивает себя и оттого считает, что имеет внутреннее право разрушать того, кто рядом.
Прочь, бегом, без оглядки.
Он и тогда не понял, что я сбежала. Позвонил на следующий день как ни в чем не бывало.
— Ты где?
— Дома.
— Я полетел на съемки. Созвонимся.
Но случилось так, что следующий месяц мы не разговаривали. Не ругаясь, не выясняя отношений. Карась серьезно запил, пропал. А я через две недели после своего ухода узнала, что беременна. И как птица гордая, сообщать ему об этом не торопилась, сама «ушла с радаров». Андрюхе рассказала общая подруга — без моего ведома. Он позвонил: «Это правда?» Сразу, каким-то шестым чувством, я поняла, что будет девочка.
Сама не помню, но подружки утверждают: еще до встречи с Андреем обещала им, что через год рожу девочку, мечтала об этом. Однако возвращаться я не собиралась. Мне хотелось мужа, детей, сковородок и скатерок. А главным в жизни Андрея всегда оставалось актерство. Ни деньги, ни здоровье, ни завтрашний день его особо не волновали. Оттого и работал на износ, и жил без тормозов. Какой из него муж? Сегодня в одном городе, завтра в другом, послезавтра вообще неизвестно где. И с кем.
Карась уговаривать не стал. Сказал: «У нас два варианта: либо между нами все остается как было, либо раз в месяц ты будешь получать денежный перевод для дочери». Ультиматумов я не терплю. Но мы продолжали встречаться, просто не жили на одной территории.
