Довольный Анатолий Семеныч не удержался: «Вот, будешь теперь слушать старого еврея». Слухи об этом выступлении дошли до Москвы — меня с «Золушкой» записали в новогоднем «Огоньке» 1972 года. И понеслось: звонки, приглашения, известность.
После училища приглашали в Свердловскую оперетту, которая тогда считалась куда круче московской и питерской. Но мы с девочками рассуждали с деревенской практичностью: в сильной труппе недавнюю выпускницу сожрут с потрохами. Ехать стоило в город, где дадут хорошую квартиру и зарплату, где сможешь стать первой в театре. Уже собралась в Красноярск, но вдруг позвали на прослушивание в Ленинградский театр музыкальной комедии, сразу приняли в труппу и дали комнату в коммуналке.
В училище мы вели аскетическую жизнь, а в театре появилась, наконец, романтика.
Я погружалась в атмосферу «Веселой вдовы», всех этих вееров, перьев и пышных юбок, совершенно незнакомого мира. Моментально появились поклонники. Иду домой с роскошными букетами, а в сумке — бутылка кефира и батон хлеба. Ни на что другое денег не хватало. Выглядеть-то должна была соответственно, а новые сапоги — зарплата, модное пальтишко — еще одна. Со сцены я декламировала: «Господа, вам нужна не я, а мои миллионы!», а домой шла в заштопанных колготках. Хотя нет, вру, мы не штопали — петли в стрелках специальным образом подцепляли.
Оперетты заканчиваются хеппи-эндом, и радостное, приподнятое чувство не исчезало и после закрытия занавеса.
Естественно, возникали какие-то симпатии. Вот и случились у меня чувства с Вячеславом Федоровичем Тимошиным, выступавшим в нашем театре в амплуа героя-любовника.
Возникли наши отношения довольно неожиданно. Мы уже давно были партнерами на сцене, а в реальной жизни за мной пытался ухаживать другой человек. Но как-то после спектакля все актеры поехали на Кировский стадион попить вина. Был июнь, белые ночи, цвела сирень... Мы с Вячеславом Федоровичем — слово за слово — разговорились, и что-то между нами пробежало. А он был старше на двадцать один год и женат, причем на очень красивой актрисе Татьяне Пилецкой. Девочкой Пилецкую я просто обожала: закрывала глаза и представляла себя в фильме «Разные судьбы», примеряла ее знаменитый шарфик.
Кто мог предположить, что через много лет наши судьбы пересекутся, пусть и таким прихотливым образом?
С Пилецкой мы никогда не встречались. Когда закрутилось с Вячеславом Федоровичем, то и вовсе поводы для знакомства отпали. Всегда считала, что людей надо жалеть. Близкие знают: случись что, если позвонить мне в четыре часа ночи и попросить приехать, я приеду. И не в десять утра, а в четыре пятнадцать максимум. Терпеть не могу песен вроде «Мне не надо жалости», мне, напротив, «надо жалости», и сегодня очень ее не хватает. Но вот в отношения между мужчиной и женщиной никогда не вкладывала особенного драматизма. Возможно, это способ себя обезопасить. Ну не понимаю женщин, которые рыдают по мужикам. Поэтому не особенно задумывалась, страдает ли противоположная сторона.
Это были такие головокружительные годы: положение примы в театре, бесконечные репетиции, на сон оставалось всего четыре часа в сутки — ничто другое меня, по большому счету, не волновало. Да и роман наш случился, когда семейный сруб начали разбирать. Уже крышу сняли и бревна потихоньку растаскивали, еще и дождик полил. Вячеславу Федоровичу было прилично лет, он вырастил дочку Татьяны Львовны, она его обожала. Но после развода девушка стала резко о нем отзываться, и общение прекратилось.
Естественно, Тимошин хотел собственного ребенка. Не буду умалять своей роли, но не появись я, возник бы кто-то другой. Тем более что до меня у Вячеслава Федоровича случился страстный роман с главной звездой нашего театра, красавицей голливудского масштаба Людмилой Федотовой.
Даже после свадьбы я замечала между ними взгляды, которые говорили: эта история не закончилась, с той стороны еще ой как фонит. Теперь лежат на кладбище рядом. А Пилецкая и спустя годы никогда ничего не говорит о своем втором муже, видно, так и не смогла Тимошина простить, даже после его смерти. Татьяна Львовна по сей день работает в театре, вышла замуж за Борю Агешина, он очень хороший актер, мим, любит ее, они вместе уже больше тридцати лет.
Перед самой свадьбой я так разнервничалась, что даже в ЗАГС опоздала. Когда предстоит что-то важное, на меня всегда находит истерика с мытьем полов и натиранием до блеска каких-нибудь хрусталиков в люстре. И перед тем как идти расписываться, я так с утра в нашей съемной квартире «расстаралась», что на регистрацию явилась опоздав и с красными руками.
Тимошин был таким «актер актерычем», человеком до мозга костей театральным.
