Как же! Разбежалась! В ответ на приветствие Валеры певица лишь холодно кивнула и перестала его замечать.
Несколько дней мы приходили в себя, зализывали раны, а потом ринулись на поиски других потенциальных звезд. Однако ситуацию с Успенской все-таки отслеживали. От близких к «Аленькому цветочку» людей узнали, что гастрольный тур откладывается. «Звезду» не устраивает размер аванса — пять тысяч долларов, она хочет вдвое больше. Снустиков к таким «жертвам» не готов. В конце концов сошлись на семи с половиной. Банковский перевод задержался на один день, подозреваю, именно из-за этого Успенская отложила гастрольный тур еще на месяц. Прилетела в конце мая — в самый провальный период, когда люди днюют и ночуют на своих дачных наделах. Часть концертов пришлось отменить, залы на других были заполнены на треть.
Несмотря на это, все свои финансовые обязательства перед Успенской Снустиков выполнил. Однако по окончании провального тура ясно дал понять, что дальнейшее сотрудничество считает нецелесообразным.
В один из августовских дней все того же 1993 года я была в гостях у своих приятелей — Ани Есениной и Валеры Ободзинского. Телефонный звонок. Уже через минуту понимаю, что хозяйка дома разговаривает с Успенской. Как и где они познакомились, я сейчас не вспомню.
Аня называет мое имя: мол, сидим с Алиной за столом, разговариваем. И тут же протягивает трубку мне: «Люба хочет тебе что-то сказать...»
Телефонная мембрана звенит от гневной отповеди:
— Алина, ты хоть понимаешь, в какое положение меня поставила?!
Все в Америке были в курсе, что у Успенской грандиозный проект. Я поработала в России всего месяц — и дальше тишина! С какими глазами я приду опять устраиваться в ресторан, в котором работала, пока ты меня не вытащила?! В меня начнут тыкать пальцами, шептаться по углам: «Успенская в России провалилась!» Каково мне будет перенести такое?!
Чувствуя себя виноватой, начинаю оправдываться: дескать, никак не думала, что так получится...
— Ладно, ладно, — меняет гнев на милость Успенская. — Мне тоже есть за что себя корить: не смогла разобраться в обстановке, не поняла сразу, что вам с Валерой нужна больше, чем Снустикову.
Но у него были деньги, а у вас — нет. Откажись я от сотрудничества с «Аленьким цветочком», где бы вы взяли средства на погашение неустойки и съемки клипа? То-то и оно! Я тебя и Валеру часто вспоминаю и очень надеюсь, что нам все-таки удастся вместе успешно поработать.
— А давай попробуем начать все сначала? — воодушевилась я.
— Давай! Я твердо для себя решила: если и соглашусь на новый проект в России, то только при условии, что вести его будете ты и Валера. В этот раз мы все разделим на троих: и славу, и деньги, и успех! А чтобы вы, как в случае со Снустиковым, не остались на бобах — столько-то сделав! — сама позабочусь о ваших интересах. Например, мы заключим договор, дающий тебе исключительное право на мою концертную деятельность и на издание моих «живых» выступлений, идет?
— Идет!
Я сделаю все, чтобы поскорее найти нового спонсора!
Легко сказать... Экономическое положение в стране стало гораздо хуже, чем полгода назад. На прилавках магазинов — пусто, продукты — по талонам. Зарплату людям не выплачивают месяцами, даже солидные фирмы лопаются как воздушные шарики. Где искать этот самый денежный мешок?
Валера устроился на работу в программу «Времечко», куда звали и меня, но я отказалась, решив вплотную приступить к поискам спонсора. Хотя, надо заметить, друг помогал, чем мог, хоть и пропадал сутками на телестудии. А я, скинув коллегам несколько мелких проектов, которые курировала, стала ездить по разным банкам и остававшимся на плаву фирмам.
Везде получала отказ. Вкладываться в «какую-то Успенскую» никто не хотел. Заниматься еще чем-то, кроме организации гастролей Любы, не хватало ни сил, ни времени. Жили с дочкой и мужем на небольшую зарплату главы семьи, еле сводя концы с концами.
А Успенская не упускала возможности укорить и подстегнуть. Звонила каждую неделю: «Алина, ну где же спонсор? Время идет. Я начинаю подумывать о том, чтобы обратиться к другим людям».
В глубине души я понимала, что Люба блефует, но все равно переживала. Причина ее нетерпеливости и страстного желания «еще поработать в России» стала понятна чуть позже: в своем ресторане она получала, как я думаю, двести пятьдесят — триста долларов за выступление.
Два концерта в неделю, восемь в месяц. На круг получается чуть больше двух тысяч долларов.
С августовского разговора, во время которого было решено «начать все сначала», прошло почти полгода. Я возвращалась после очередного неудачного визита к потенциальному спонсору и зашла в кафе выпить кофе. За одним из столиков увидела Свету Тезикову (она же Светлана Русская). Пару лет назад девушка крутилась в центре Дербенева, где и состоялось наше знакомство.
Выпили за встречу по бокалу пива, и Тезикова похвасталась:
— А я себе вчера крутого спонсора нашла!
