Во время занятий приходится преодолевать виртуальные подъемы, тормозить на спусках, мчаться на высокой скорости по прямой трассе. Инструктор задает максимальный темп, ставит жесткую, ритмичную музыку, и нагрузка получается просто адской! За сорок пять минут мы теряли по полтора килограмма. Зато в результате многомесячных тренировок набрали прекрасную форму, с легкостью выполняли задумки постановщиков и ощущали, что нам подвластно все. Ради этого чувства можно пойти на любые муки.
Мой партнер Андрей Богданов, игравший Саню Григорьева, в сцене прощания с Катей на вокзале, как профессиональный гимнаст, делал «выход силой», и не поочередно, а сразу на две руки, на уходящем вверх мосту.
И при этом пел! Нас ведь еще научили дышать особым образом. Когда мы пели в движении, голос не дрожал. Некоторые зрители, привыкшие к «фанере» на концертах российской попсы, не верили, что работаем вживую:
— Как это можно — бегать, прыгать, петь и не задыхаться?
— Можно, — объясняли мы. — Все дело в тренировке и специальной технике дыхания.
— Да ладно! А куда вы поете? Микрофонов-то нет!
— Они есть, просто очень маленькие, размером со спичечную головку. Микрофоны спрятаны под прической, поэтому вы их не видите.
Слава богу, со временем люди научились различать фонограмму и «живое» пение и убедились, что в мюзиклах все по-честному.
Это вообще особый жанр. Никакие театральные спектакли или съемки в кино не сравнятся с ним по нагрузке.
К сожалению, у «Норд-Оста» оказалась несчастливая судьба. После трагедии, случившейся в Театральном центре на Дубровке, продюсеры так и не смогли продолжить прокат. И гастрольные выступления по разным причинам пришлось довольно быстро свернуть.
Десятого мая 2003 года состоялся последний спектакль. Одиннадцатого мая проект был закрыт. На этой дате я поставила в ежедневнике знак вопроса: мол, что же дальше? На следующий день раздался звонок из Театра имени Моссовета. Меня пригласили на роль ученицы Флореллы в новую постановку «Учителя танцев». Учителем и моим партнером стал знаменитый танцовщик, хореограф и руководитель «Имперского русского балета» Гедиминас Таранда.
Он играл Альдемаро. С Геной мы танцевали «по-взрослому» — и фламенко, и павану, и вальс. Хореографические навыки, наработанные в ансамбле «Колхида», конечно, пригодились, хотя многое пришлось осваивать впервые. Что такое верхние поддержки, я знала благодаря Диме Ворошилину. Но здесь мужчина меня носил на руках, поднимал к небу, как пушинку, одной левой, а мне оставалось только распахнуть крылья и парить! Я висела на Гениной руке в эффектном прогибе, в белом платье и думала: «Ну вот, кажется, все наконец встало на свои места».
Гимнастику тоже вспомнила — особенно упражнения на бревне. В одной из сцен танцевала на тоненькой изгороди и даже делала на ней арабеск. Видимо, гимнастика — это как велосипед: если научился в детстве кататься, не разучишься до конца дней!
В том году «Норд-Ост» сразу в семи номинациях выдвинули на премию «Золотая маска».
В марте 2004-го престижный театральный фестиваль праздновал свое десятилетие. Юбилей решили провести в необычной обстановке — в Московском цирке на Цветном бульваре. Исполнителей «Норд-Оста», как и других артистов, участвовавших в проектах-номинантах, попросили показать какой-нибудь номер. Мы с Андреем Богдановым исполнили дуэт «Встревоженное сердце» — в концертном варианте.
В спектакле, в масштабных декорациях, эта сцена выглядела очень романтично и красиво, но в цирке повторить театральное решение было невозможно. Стали думать, как подать дуэт.
С нами работали Юрий Осипов и Оксана Дружинина, в цирковом мире люди известные. Оксана — режиссер-постановщик Цирка на Цветном бульваре. Юра — вообще легендарная личность. За более чем пятидесятилетнюю карьеру он сменил несколько цирковых профессий. В то время он отвечал в цирке за технику безопасности. Юра выступал в качестве постановщика трюка, а Оксана придумывала его художественное решение.
Сначала на арену поставили качели. Мизансцена простая: девушка качается, платье развевается, Саня смотрит на Катю влюбленными глазами. Но выглядело это как-то по-детски. Только песочницы рядом не хватало. Юра спросил:
— Высоты боишься?
— Пока не знаю.
Меня посадили на трапецию, подняли на два метра, потом на четыре, шесть... Начали осторожненько раскачивать. Но опять получилась какая-то невыразительная ерунда, напоминавшая номер из телевизионного шоу тридцатилетней давности.
Юра задумался, а потом очень хитро посмотрел на меня и спросил:
— Кать, а шпагатик у тебя есть?
— Есть, — не без гордости ответила я.
— Ну-ка, дайте веревочку, — сказал он ассистентам.
Покрутил ее и так и эдак и придумал трюк, в котором роль качелей выполняли две полосы ткани.