Поели и ушли, а к вечеру я обнаружила, что пропала часть денег. Не хотелось думать, что их взял Андрей, но, с другой стороны, — чужой человек забрал бы все деньги, а свой — немного, чтобы было незаметно. Я не стала разбираться с сыном, не хотелось портить отношения, лишь позже от знакомых узнала, что он завел роман на стороне, тайно жил в номере с некой Мариной из Омска, для того чтобы ее развлекать, конечно, нужны были деньги.
Очень скоро произошла еще одна неприятная история. Мне обещали посодействовать с покупкой машины, но люди оказались непорядочные — взяли деньги и исчезли.
Единственное, что у меня осталось ценного из вещей в то время, — серьги и колечко с маленькими бриллиантиками, и вот Андрей предложил: «Мама, давай я их продам, и ты купишь себе машину».
Я сказала об этом Марку, он предупредил:
— Тамара Григорьевна, он вас обманет. Ему деньги на его Марину нужны.
— Если меня сын обманет, не знаю, кому тогда верить.
Не послушала Марка, отдала Андрею драгоценности, и он уехал в Москву. Прошло, наверное, полгода, может, год, Андрей в Донецке так и не появлялся, не звонил и сам к телефону не подходил. Я поехала в Москву и в метро на станции «Маяковская» случайно встретила сына.
Обнимала, целовала, задала множество вопросов про жизнь, а потом спросила про кольцо и сережки:
— Андрей, а что с моими вещами?
— У меня их украли, — спокойно сказал он, не снизойдя до подробностей.
И я опять простила сына.
Очень скоро Андрей развелся с Любочкой и познакомился с женщиной из Тулы Ларисой, по образованию работником сельского клуба. Я удивилась, что уже через несколько недель общения с новой знакомой он начал представлять ее друзьям как зубного врача. Как-то спросила сына: «Скажи мне, пожалуйста, с каких пор культпросветучилище стало выпускать зубных врачей?» Он ничего не ответил.
Как ни больно говорить такие слова, но мой сын к тому времени уже стал законченным эгоистом. Любочке он ничем никогда не помогал, забросил дочек, как в свое время и его отец Эдик.
Андрей подвел и отца. Когда Миансаров-старший получил после смерти своей мамы в наследство довольно приличную сумму, сын тут же выступил с предложением: «Папа, давай я куплю тебе «Жигули», не новые, правда, но в хорошем состоянии». И приобрел их за одиннадцать с половиной тысяч рублей. Машина на следующий же день встала. Эдик нашел продавца: «Сережа, как же так? Ты взял с нас огромные деньги, одиннадцать тысяч, столько новая «Волга» стоит, а машина сломалась!» И услышал правду: «Позвольте, я только пять тысяч взял, разбирайтесь со своим сыном».
После Кисловодска мы пытались как-то устроиться в Москве. Первым делом надо было решить жилищный вопрос. Квартиру на Садовой-Кудринской я разменяла на две. Однокомнатную заняли мама с Манечкой, которая продала свое жилье в Кисловодске. Вырученные от продажи квартиры деньги Манечка отдала Андрею, чтобы он купил клавишные инструменты, без которых его якобы не брали на работу. А мы — я, Марк и Катя — поселились в двухкомнатной на Ордынке.
Стала звонить своим прежним друзьям-приятелям. Позвонила и Иосифу Кобзону. Он объяснил, где они репетируют. Приехала, часа два подождала до конца репетиции, и мы поговорили. Просила как-нибудь помочь вернуться на сцену. Но Иосиф сказал, что не знает, чем помочь: «Тебя забыли». Больше на поклон не ходила.
