А маме мы были дороже всего, она подхватила нас, мал мала меньше (обоим по два: мне — месяца, брату — года), в охапку и ушла от него.
Мама не любила говорить о бывшем муже, и я о нем мало что знаю. Ей было тяжело, а я не только нисколечко не страдала, даже не замечала его отсутствия, потому что отцом нам стал дед. Замечательным, самым лучшим в мире. Он — заслуженный журналист Украины — не задумываясь бросил работу, чтобы воспитывать внуков и дать возможность работать дочери. Мама — тоже журналист, театральный критик, трудилась на ведущем телеканале «Интер», с заработками проблем не было. Так что мамины руки нас кормили, бабушкины ласкали, дедушкины наставляли.
Как мы любили День Победы!
С вечера мама доставала дедушкин китель с орденами, начищала, наглаживала, и начиналась всякий раз одна и та же история. Дед, дошедший до Берлина и расписавшийся на стене Рейхстага, очень стеснялся его надевать, сопротивлялся, мы настаивали, в конце концов он сдавался под нашим дружным натиском. И мы с братом, едва поспевая за широким дедовым шагом, то и дело бросая восхищенные взгляды на сверкающие на солнце медали, едва не лопающиеся от гордости за него — героя, взявшись за руки, шли к Вечному огню. По дороге покупали охапку красных гвоздик и радостно раздавали их ветеранам.
Потом у мамы появился муж. Все друг друга любили, нам не было тесно в большой четырехкомнатной квартире в центре Киева.
Для меня появление отчима ничего не меняло: у мамы — муж, у меня — дед. Он был главой нашей дружной семьи, стержнем, на котором все держалось, вокруг которого все крутилось и функционировало. Он всегда защищал и принимал мою сторону, хотя никто меня особо и не ругал, ни в чем не ограничивал, получала все, что хотела, ни в чем не знала отказа, потому такая и выросла — избалованная любовью, своенравная.
Любовь ведь проявляется в мелочах, сейчас их и не вспомнишь, но это дает такое необходимое, ни с чем не сравнимое ощущение защищенности! Я знала: у меня есть дед, что бы ни случилось — он поможет. Но вдруг все кончилось. Дед заболел, у него нашли рак. Помню, как мама привезла меня в больницу, странно было видеть деда больным и слабым, оказалось, не понимая этого (мама скрывала правду и от него, и от нас), мы тогда простились.
