Наша война была открытой и беспощадной. Каждый год Пантелеева ставила перед кафедрой вопрос о моей профпригодности. К ее огромному сожалению, единолично принять решение об отчислении она не имела права. И каждый год руководство кафедры, откровенно наслаждаясь этим спектаклем, оставляло меня на курсе.
Многие сочувствовали. Евгений Князев, набравший мастерскую следом за нами, не раз предлагал перевестись к нему:
— Оля, не порть себе нервы, доучишься у меня, получишь диплом годом позже, тебе же не идти в армию.
— Нет, спасибо, — неизменно отвечала я.
Бессмысленная борьба с Пантелеевой не доставляла мне никакого удовольствия.
Но отказаться от нее значило сдаться, потерять уважение к себе. А этого я допустить не могла. С тех пор стало принципом: я сама распоряжаюсь своей жизнью. Тогда все поставила на карту и не имела права проиграть.
На последнем курсе Пантелеева отказалась занимать меня и Васю в дипломных спектаклях. И тогда, поняв, что ситуация зашла слишком далеко, репетировать с нами (случай уникальный, единственный в истории Щукинского училища) взялись проректор Петр Глебович Попов и один из самых лучших педагогов Владимир Петрович Поглазов. До земли кланяюсь этим людям, хотя прошли многие годы! Мы с Васей играли в инсценировке чеховских рассказов. В моем дипломе, подписанном Пантелеевой, стоит «пятерка» по мастерству. Могу только догадываться, чего ей стоило поставить свою подпись, ведь это было все равно что подписать акт о капитуляции.
Вася, кстати, тоже стал известным актером. Особенно его полюбили за сериал «Солдаты».
Удивительная вещь: сегодня мне совсем не больно об этом вспоминать, я понимаю, что мне не повезло — столкнулась с нереализовавшейся, одинокой женщиной. Наверное, когда-то у нее были мечты о большой актерской карьере, которые так и не сбылись. Счастья в личной жизни тоже не досталось. До последнего дня смыслом ее существования оставалось училище, она панически боялась стать никому не нужной. На похороны я не ходила — думаю, мое прощение было ей ни к чему, так же как и мне когда-то ее извинения. Так сложилась жизнь, что мы друг друга не поняли. В конечном счете все слезы, которые я пролила по ее милости, пошли на пользу, а закалка, которую получила, пригодилась.
Сегодня в любой, даже самой сложной ситуации держу удар, ведь актерская профессия приносит не только цветы и аплодисменты...
Погрузившись в воспоминания, я не заметила, как прошло время. В дверях палаты появились санитары с каталкой: «Оля, мы за вами. Пора».
Какой длинный коридор, кажется, он никогда не кончится! Смотрю на проплывающие над головой плафоны дневного света. Мне не страшно, только очень жаль маму и папу, они так за меня переживают!
Я обожаю своих родителей. Когда была ребенком, обижалась на папу: почему другие отцы приходят домой в семь, все выходные и праздники проводят с семьей, а мой вечно занят? Но он был трудоголиком. Несмотря на это, ни загородных особняков, ни дорогих иномарок в нашей семье не наблюдалось.
Отец, хоть и стал начальником главка Министерства химического и нефтяного машиностроения, своим положением никогда не злоупотреблял. Что у нас было? Кремлевская поликлиника, служебная «Волга» с водителем, югославская стенка, чешский хрусталь, гэдээровский ковер — вот и все благосостояние семьи советского чиновника высокого ранга.
Когда мама осторожно спросила отца, может ли руководитель его уровня рассчитывать на бесплатную государственную жилплощадь, он ответил: «Сначала надо отработать в главке года три. Иначе нескромно получается». И тогда мама буквально заставила его вступить в кооператив и купить квартиру в Сивцевом Вражке. Она хотела, чтобы я была обеспечена жильем.
