Впервые в истории человечества в космосе пройдут съемки полнометражного художественного фильма «Вызов». Для этого вместе с космонавтами на орбитальную станцию ранним октябрьским утром полетели режиссер Клим Шипенко и актриса Юлия Пересильд. За несколько дней до старта, уже находясь на Байконуре, Юлия дала «7Д» эксклюзивное интервью.
— Юлия, у космонавтов всегда есть позывные. Как к вам будут обращаться с Земли во время полета?
— У нас общий позывной командира нашего экипажа, мы его себе не придумывали. Astrey 1 — это Антон Шкаплеров, Astrey 2 — Клим Шипенко, и мой позывной — Astrey 3.
— В прежних интервью мы говорили о ваших детских мечтах. И космос вообще-то ни разу не упоминался. Такой мечты у вас никогда не было?
— Дело в том, что мне, в небольшом провинциальном городке, где я родилась, и актрисой-то мечтать стать было чрезвычайно странно. Но так вышло… Вокруг меня, кстати, происходили странные штуки, получается, что это были знаки. Сначала во время съемок фильма Ани Меликян «Трое» в режиссерской группе появилась печать со словом «Космос». Висели раскадровки, и когда какой-то кадр получался более чем удачным, на него ставили такую печать. Знак качества, что мы молодцы, все хорошо сделали. Дальше: после съемок в фильме «Петровы в гриппе» у Кирилла Серебренникова нам подарили толстовки с фразой «Космос нас любит, космос нас манит». Мне все потом говорили: «Ой, ты такую прикольную толстовку для себя придумала». Вообще нет! Эта толстовка была сделана за год до того, когда началась история с космосом. И третье совпадение. Несколько дней назад был специальный показ, премьера фильма «Молоко». И у нас началась просто смеховая истерика, когда Андрюша Бурковский, точнее, его герой уезжает от своей мамы и из автобуса говорит ей: «Мам, ну ты чего? Я же не в космос улетаю». Такие случились совпадения — сразу в трех фильмах, в которых я снималась в прошлом году. Наверное, знаки...
А если возвращаться к детским мечтам… Не было в них космоса, это правда. Но когда появилась информация об этом проекте, я стала одной из первых, кто сразу подал заявку на участие. Прекрасно понимала, что в открытом конкурсе (было подано около трех тысяч заявок. — Прим. ред.) все будет зависеть от медицинской комиссии, и совсем не была уверена, что пройду ее. Но точно знала: я должна попробовать, такой шанс выпадает только раз в жизни. Это был вызов для меня самой: смогу ли пройти испытание, которое проходят космонавты, что это за ощущения. Это была моя цель. Но, разумеется, я отдавала себе отчет, что если прохожу медкомиссию, то дальше надо лететь в космос. Не будет такого — ой, я просто так зашла, попробовала, а потом резко передумала. Буду идти до конца.
— Вот и плюс, когда проходишь медицинское обследование и узнаешь, что здоровья хватает для полета в космос.
— Если честно, я вообще в своей жизни до этого полное медицинское обследование, такой тотальный чекап, ни разу не проходила. Никогда! Я понимаю, что это неправильно, о здоровье нужно заботиться. Но когда мчишься из проекта в проект, из театра на съемки, и семья, конечно, и дела, — так что просто не хватало времени. И меня порадовало, что мое здоровье позволяет лететь в космос, чего уж тут грустить-то? (Улыбается.) Скажу больше, несмотря на колоссальные физические нагрузки во время тренировок, мне кажется, что сейчас я становлюсь еще здоровее, потому что стала намного спокойнее. Наша актерская профессия предполагает постоянное нахождение во взвинченном эмоциональном состоянии. Мы все это делаем немножко специально, нам надо быть очень подвижными психически, живо реагировать. И я теперь понимаю, что мы себя все время раскачиваем для этого. Космонавты — наша полная противоположность, их профессия предполагает ровно обратное. Спокойствие, только спокойствие. И я открыла в себе такую же способность. Оказывается, я умею сама себя успокаивать даже в самых сложных ситуациях. То есть очень много раз хотелось быть такой, какой я могу быть в обычной жизни. Из разряда — если что-то не получается, сказать «да пошло оно все...». Но оказывается, можно перебороть себя, сделать глубокий вдох, успокоиться: «все хорошо, идем дальше». В этом для меня тоже было большое преодоление. Все-таки последние несколько лет я вообще не привыкла находиться в таком состоянии зависимости. Здесь режим, здесь расписание, здесь нельзя опоздать на минуту, здесь все очень четко — как надо делать, как не надо. Ты можешь высказать свое мнение — что я в общем-то и делала периодически. Но быстро поняла, что прежние правила, когда эмоциями можно что-то доказать, здесь не работают. И это правильно.
— Какой была реакция у близких, в семье, когда узнали, что Юля собирается лететь в космос?
— Надо сказать, мало кто в это верил. В то, что я вообще продвинусь куда-то дальше медкомиссии. Все ведь понимали, о каких нагрузках идет речь. Но оказалось, что мой вестибулярный аппарат разрешает лететь в космос, а это первое условие. Я вот сейчас пришла с крутящегося кресла. Сегодня сказали: «Мы тебя уже сто раз проверили, попробуй подвигаться сама, как хочешь, так, чтобы раскачать на максимум свой вестибулярный аппарат». Я качалась во все стороны, крутилась-вертелась — и все равно выдержала нагрузки. Наверное, я могла бы догадаться, что у меня все в порядке с вестибулярным аппаратом, потому что, когда в кино переобуваюсь, я никогда не сажусь. Делаю это стоя, быстро и ни за что не держусь. Могу долго простоять на одной ноге с закрытыми глазами, удерживая равновесие. Но мы же понимаем, что в обычной жизни редко этим пользуемся, и не рассказываем об этом на каждом углу. Ну да, меня до этого в театре по-всякому крутили: и вниз головой, и вверх головой, и так кидали, и так бросали. В театре есть опыт нагрузок, плюс в кино тоже, но все равно не было уверенности, что я пройду все испытания. Поэтому родные сначала были очень спокойны. Подумаешь, куда-то она ездит и ездит, проходит там какие-то испытания! Потом, когда уже поняли, насколько все серьезно, то начали переживать. Конечно, мы для них герои, но все эти красивые слова будут говориться потом. Сейчас их волнует только одно — чтобы все прошло штатно, правильно. Чтобы вернулись здоровыми, счастливыми, веселыми, вот и все.
— Школьные дела дочек Ани и Маши переложили на свою маму или удается держать на контроле?
— Пока мы на Байконуре, я даже уроки проверяю по ватсапу. Перерыв сделаю только на 12 дней полета. Несмотря на многомесячную подготовку, мы с детьми все равно умудрялись проводить время вместе. Я ведь жила дома и каждый день, на несколько часов, приезжала в центр подготовки космонавтов на тренировки, а все остальное время находилась с семьей, с дочками. Конечно же 1 сентября проводила их в школу. Я еще никогда не оставляла Аню и Машу надолго одних, а так как 18 сентября мы уже стартанули на Байконур и в Москву вернемся только в конце октября, то это будет наше самое большое расставание в жизни. Мужчинам, наверное, этого не понять — как оставить дом и детей на целый месяц. Для меня это еще одно, может быть, самое большое испытание.
— У вашей героини в фильме «Вызов», часть съемок которого пройдет в космосе, дочь-подросток, у вас две дочери. Совпадение?
— Не знаю, до начала съемок я не читала сценарий. Я не была фавориткой в этой истории, и все это знают. И мне нравится, что все случилось именно так. С Климом Шипенко мы даже не были знакомы, увиделись в первый раз только на пробах 12 мая. Но, надо сказать, сразу нашли общий язык.
— Клим будет и оператором? А космонавты в фильме, получается, реальные?
— По сюжету моя героиня, врач-нейрохирург, летит на орбитальную станцию, чтобы сделать там экстренную операцию на сердце космонавту. Клим Шипенко — режиссер и оператор нашего проекта, космонавта сыграет Олег Новицкий, он уже находится на станции, вместе с Петром Дубровым. А с нами летит Антон Шкаплеров. И вот они, настоящие космонавты, будут главными героями всей космической части. На самом деле им предстоит проделать колоссальную работу. Помимо их основных задач на станции, которые никто не отменял, у них много текста, много действий для фильма. Придуманы очень сложные сцены, не просто пролеты и кадры около иллюминатора. Есть сложные технические сцены с огромным количеством медицинского реквизита в том числе. За медицинский реквизит буду отвечать я, поскольку все уже подробно изучила, мы присутствовали на шестичасовой операции. Это тоже часть, за которую я очень волнуюсь. Мало того что я не космонавт, но я еще и не врач! Будем надеяться на то, что мы это в космосе тоже освоим и вспомним, как готовились на Земле. Волнений, конечно, много, что тут говорить, — подготовка, сам полет, физическое и моральное состояние непосредственно на станции. Скажу вам честно, за то небольшое количество съемочного времени, которое у нас получается на станции, даже на Земле не так просто снять все, что мы запланировали. Но будем стараться. Кстати, снимать мы начнем уже в корабле, у Клима в руках камера будет с самого начала. Он меня готовит к этому: «Слушай, Юль, я понимаю, ты уже всему научилась, как рассчитывать порционный кислород, как следить за давлением, нам это пригодится. Но давай, когда я начну снимать, ты все эти умения забудь и не играй мне их, потому что твоя героиня гораздо меньше готова к полету в космос, чем ты. Играть надо будет одно: неуверенность, волнение, страх. Нас хотя в сжатые сроки, но ко всему подготовили. А твоя героиня летит неожиданно, и этому мы должны поверить».
— Какие условия будут на станции? К чему вас готовят?
— Сказали, что командир экспедиции Олег Новицкий, с которым мы будем спускаться обратно на Землю, благородно уступил мне свою командирскую каюту на основном модуле станции. Так что, надеюсь, у меня даже будет свое личное пространство с дверью. Каюта эта похожа на просторный шкаф, и ты там висишь в спальном мешке. Так выглядит сон космонавта: не лежишь и не стоишь, а просто висишь в невесомости. Это если говорить про отдых. В принципе, пространство станции мы, конечно, очень хорошо выучили на тренажерах, насколько это вообще возможно. Я уже захожу туда как домой, знаю, где свет включить, где что. Но все равно сейчас мы находились под воздействием земного притяжения, и нам с Климом придется ко всему заново приспосабливаться, но уже в невесомости.
— Под вас с Климом Шипенко готовили какое-то специальное космическое меню?
— Нам с собой подготовили 16-дневный паек в специальных контейнерах, это стандартный рацион питания, хотя мы и летим на чуть более короткий срок. Там сбалансированная и полезная еда, но что именно, даже не имею представления. Под нас точно ничего не меняли. Хотя если космонавты летят на долгий срок, на полгода или на год, то тогда могут уточнить их предпочтения.
— Вы уже пробовали еду для космонавтов? Это, вообще, вкусно?
— Не могу сказать, что у нас была апробация всего, что там может быть, но несколько консервов я попробовала: пюре, сок. Сейчас уже нет тюбиков типа зубной пасты, как в нашем представлении, это пакеты с сублимированной пищей, чтобы заполнять их водой и потом разминать, еще консервы в банках, которые разогреваются в специальных боксах. Всему этому мы учились здесь, на Земле, а как все это будет на самом деле, поймем только в космосе.
— Какие личные вещи берете с собой?
— Нам разрешили взять с собой ровно по одному килограмму личных вещей, и больше быть не может, даже если это будет перевес всего в десять граммов. Для всех этих вещей есть много ограничений, и мы давно отдали их на обработку. Удалось взять не все, что хотелось бы. Например, духи пришлось оставить на Земле, потому что это спирт. Полечу без духов. Взяла с собой рисунки своих детей, игрушечного галчонка, символ нашего благотворительного фонда, колечко подруги, чтобы побывало в космосе. Какие-то совсем маленькие и легкие вещи. Взяла еще семейные фотографии и свои портреты. Дело в том, что на МКС есть печать о том, что вещь побывала в космосе. Поэтому брала то, что можно будет проштамповать, сохранить на память или подарить как сувенир.
— Обсуждается ли реакция на ваш полет из-за границы? По факту русские опять всех опередили. Не Голливуд снимает кино в космосе, а мы.
— Нам точно не до того, чтобы следить, кто там и что обсуждает. Мы делаем свою работу, и думаю, все очень правильно делаем. Я люблю нашу страну, я ее патриот. Не громкий, не так чтобы с флагами и с гимнами вперед, а по-своему. Мне верится, что у нас все получится и после нашего фильма люди больше начнут интересоваться космосом. Так было в благотворительности: чем больше внимания привлекаешь к теме, тем она глубже входит в сердца людей. Надеюсь, что космос станет ближе во всех смыслах, понятнее и намного популярнее, как это было во времена Гагарина. Мне правда искренне хочется, чтобы на обложках наших журналов были не только тиктокеры, музыканты, блогеры и популярные артисты. Ничего против них я не имею, они все замечательные и талантливые. Но все-таки хочется, чтобы космонавтов тоже знали в лицо.
— Юля, а ваши родные ведь прилетят на Байконур?
— Да, обязательно. И это будет самый, пожалуй, сложный момент. Конечно, я буду плакать. Не от переживания — от радости момента, от встречи. Я так соскучилась, так люблю их. Знаю, что нам не дадут обнять друг друга, наша встреча будет через стекло. Но все равно это будет очень трогательный момент. Говорю сейчас об этом, а уже слезы на глазах.
— Есть планы, чем заняться после возвращения? Будет отдых?
— Мечтаю провести время с семьей, поехать в наш загородный дом, собрать друзей. Мечтаю поехать на море, очень хочется. И побыть в тишине. С кино точно будет пока небольшая пауза, начну читать новые сценарии попозже. Но, безусловно, вернусь в театр, у меня есть чувство вины, что меня там не хватает, есть обязательства. Посмотрим… Сейчас очень сложно что-то предполагать, насколько быстро мы восстановимся. Официально после приземления мы еще две недели будем проходить реабилитацию. Так что поговорим об этом потом, когда все случится.
— А как сильно вас изменит это приключение? Есть ощущение, что будет другое восприятие жизни?
— Мне кажется, я еще очень долго буду переосмысливать все, что со мной сейчас происходит. Было такое огромное количество испытаний, преодолений, но это все не важно, ведь цель великая — свидание с космосом, волнительное и прекрасное. Мы тут с ребятами как-то рассчитали, когда над Байконуром будет пролетать МКС, и забрались на крышу, чтобы посмотреть на станцию. Мы почему-то так редко смотрим на звезды… Я очень хочу, чтобы желание любоваться ими осталось, когда я вернусь, чтобы я находила на это время. Чтобы мы с дочками уезжали в наш загородный дом, забирались на крышу, смотрели в космос и понимали, что нет ничего невозможного, если верить.
Благодарим Первый канал, Госкорпорацию «Роскосмос» и студию Yellow, Black and White за помощь в подготовке интервью
