В 24 года ее провозгласили в Голливуде «новой Джулией Робертс». Но канадская актриса вместо того, чтобы всячески поддержать столь лестное прозвище, взяла и перестала сниматься. Рэйчел отправилась в свой маленький городок под Торонто, по ее словам, «прийти в себя и собраться с мыслями». Казалось бы — карьера погублена навеки. Но нет, совсем даже наоборот. Доказательства? В 37 лет Рэйчел пригласили сыграть в блокбастере «Доктор Стрэндж», на основе комиксов. А это по нынешним меркам — вершина успеха для любого актера.
— Рэйчел, вы в курсе, что о вас ходят настоящие легенды в голливудских кругах? Первое, что сразу же вспоминают, как вы отказались в 27 лет сняться обнаженной на обложке Vanity Fair вместе со Скарлетт Йоханссон и Кирой Найтли. Причем фотографировать должна была Энни Лейбовиц — признанный мэтр, к которой мечтают попасть все знаменитости…
— Мой агент побоялся предупредить меня заранее, что планируется такая фотосессия. Поэтому, когда мне предложили раздеться, причем посчитали, что согласие Скарлетт и Киры на эту съемку станет для меня весомым аргументом, я взяла и ушла. Не понимаю, какое отношение к образу успешных актрис имеет мое тело? Но никаких претензий у меня ни к кому нет. Кроме агента, которого я сразу же уволила. Что касается съемки, я просто не сочла нужным для себя подобным образом поступить. Если необходимо что-то подобное сделать для роли и это часть истории, имеющая смысл, то я, разумеется, никогда не стану возражать. Но раздеваться для обложки? В этом я не вижу ни малейшего смысла.
— Вы тогда сделали себе имя в Голливуде, снявшись в успешной картине «Незваные гости» с Оуэном Уилсоном. Но вместо того, чтобы продолжать активно работать, взяли да отправились домой и почти два года отдыхали…
— Мне нужно было перегруппироваться. Тогда мне показалось это единственным правильным решением. Если хочешь продолжать рассказывать истории достоверно и честно, необходимо самой вести скучный, вернее, самый обычный образ жизни. И я хотела проверить, смогу ли оставаться сама собой, снявшись подряд в нескольких картинах, получив множество предложений и окунувшись во все, что такому успеху сопутствует. Главным было желание убедиться, что я могу сама контролировать свою жизнь. Захочу — вернусь, захочу — уеду обратно в свой маленький городок. Помимо желания вести нормальную жизнь, я хотела остаться загадочной, закрытой актрисой в глазах Голливуда. Чем больше тайны, тем лучше для кино.
— Надо признать, вам удалось победить отлаженную машину шоу-бизнеса. «Шерлок Холмс», «Полночь в Париже» — ваша карьера, похоже, только выиграла от этой паузы…
— Знаете, в семь лет я написала маме и папе письмо. О том, что хочу быть актрисой. Они, конечно, были сильно обескуражены, но виду не показали. С четырех лет я занималась фигурным катанием, и тренеры советовали пойти в профессиональный спорт. Родители не требовали ничего, но каждый раз просили завершить начатое — докататься сезон, и эти сезоны продолжались до 18 лет. Я даже выигрывала какие-то местные соревнования. Но папа с мамой знали, что я мечтаю о театре.
Потом я поступила на отделение драмы в университете Торонто. Фигурное катание, кстати, здорово мне помогло в актерстве. Приучило к дисциплине, да и умение сохранять баланс тоже не последняя вещь. Занимаясь спортом, я обнаружила, что мои нервы мешают добиваться успеха, а вот в актерской профессии, напротив, помогают двигаться вперед. Дрожащие коленки на сцене — а я много выступала в провинциальных театрах, прежде чем оказалась в Голливуде, — не столь губительно действуют на конечный результат в игре по сравнению с катанием. Помнится, когда снималась в «Шерлоке Холмсе», Гай Ричи, режиссер, мою героиню Ирэн Адлер наделил умением драться и способностью выделывать всякие фокусы, требующие физической и хореографической подготовки. Тоже добрым словом вспоминала фигурное катание.
— Судя по фильмам, где вы снимались, вас легко можно было причислить к снобам, которые с презрением относятся к комиксам и продукции студии Marvel. Но вот сюрприз — главная женская роль в суперблокбастере «Доктор Стрэндж».
— Я догадывалась, что буду работать на этом проекте с самыми сливками кинобизнеса — с лучшими из лучших. Но все равно это стало потрясением. Все — начиная от костюмов и заканчивая декорациями — делалось с таким мастерством и любовью! Мне даже почти не пришлось разговаривать с теннисным мячиком на фоне зеленого экрана (Рэйчел имеет в виду съемки сцен с большим количеством компьютерной графики, когда актеру приходится воображать себе то, что потом дорисуют на компьютере. — Прим. ред.). Многое происходило в реальности, и я общалась с Бенедиктом Камбербэтчем вживую, а не обращалась в пустоту. (Актер играет успешного нейрохирурга, на карьере которого поставила крест страшная автокатастрофа. В поисках исцеления он открывает в себе невероятные способности к трансформации пространства и времени. — Прим. ред.)
— Какое впечатление на вас произвел партнер?
— Мне лично очень помогло английское чувство юмора Камбербэтча. Это ведь были эмоционально очень напряженные съемки. Много мрачного, темного, продирающий до костей страх, когда находишься целый день в ужасной больничной палате. Нужен свет, позитив — и все это обеспечивал великолепный, остроумнейший Бенедикт. А на площадке у нас почти каждый день появлялись консультанты: нейрохирурги, специалисты по операциям на мозге. И они учили меня, как ассистировать во время операций — сшивать раны лигатурой, шовным материалом. Тренировались на грудках индюшки...
— Не расстроились, что весь ваш наряд в этом фильме — униформа хирурга?
— Отлично! Так удобно! Конечно, мне хотелось заполучить иногда такой же плащ, как у Стрэнджа, позволяющий парить над землей. Но только иногда. На земле гораздо приятнее находиться. Плащ у нас был неприкасаемым. Никому, кроме Камбербэтча, до него даже дотрагиваться не давали. (Смеется.) Конечно, Бенедикт потрясающий актер. Когда он начинал плакать или переживать, я тут же заливалась слезами. Однажды мы с ним восемь часов подряд ревели — на каждом дубле. На его эмоциональность невозможно не откликаться. В общем, частенько к концу смены мы с ним рыдали уже от адской головной боли и обезвоживания организма. (Улыбается.) Наверное, это у меня еще личное. Я помню, как моя мама-медсестра относилась к своим обязанностям. Как она страдала и плакала, если что-то не получалось. Конечно, я не такая. Но испытываю огромное уважение ко всем врачам и медсестрам, умеющим не только хорошо делать свою работу, но и испытывать эмоции.
— Вы до сих пор живете в Канаде, в своем маленьком городке, вдали от Голливуда…
— Да, и не планирую ничего менять. У меня нет машины, я езжу на велосипеде, могу спокойно ковыряться в земле в саду. Чем дольше я здесь живу, тем меньше причин уезжать.
— У вас было много романов, но вы ни разу не выходили замуж… (У Рэйчел были романы с Райаном Гослингом, Джошем Лукасом, Майклом Шином, канадским музыкальным продюсером Патриком Сэмбруком. — Прим. ред.)
— В душе я романтик. Но мне нравятся простые вещи. Конечно, приключения и страсти — это прекрасно, но, по-моему, поваляться вместе на диване и посмотреть фильм тоже очень романтично. Я видела много пар, которые вроде бы нашли друг друга и счастливы. Сказочные истории, когда люди находят свои вторые половинки, случаются и в реальной жизни. Пример тому хотя бы мои родители. 50 лет они вместе и по-прежнему любят и дорожат друг другом. Меня это восхищает.
— А еще про вас говорят, что вы не любите общения и требуете всегда включать в ваш контракт присутствие вашей сестры на съемках…
— Да, мое единственное условие — чтобы гримом занималась моя родная сестра Кэйлин. Она отличный профессионал и знает, что со мной делать. Если приходится долго жить в Лос-Анджелесе, сестра снимает дом по соседству. Каждый уик-энд выбираем новый маршрут в горах и осваиваем его. У нас своя компания, играем в шарады, «Мафию», йогой занимаемся. Нам весело. Я не люблю ходить на шопинг. Я вообще привыкла считать каждый цент. С детства. Мы, дети, всегда подрабатывали, и родители открыли нам в банке счета. Свою учебу я отчасти оплачивала этими деньгами.
— А о чем вы, интересно, мечтаете?
— О ферме. Когда-нибудь в будущем хорошо бы купить ферму. Выращивать овощи, держать цыплят и поросят. Такая вот у меня фантазия.
