Несмотря на бесконечно циркулирующие слухи о «неважном состоянии» почти 14-летнего брака 52-летней Николь Кидман с ее ровесником музыкантом Китом Урбаном, сама актриса выглядит по-прежнему влюбленной в своего мужа.
— Николь, о чем вы, интересно, мечтаете?
— Я бы хотела, чтобы у меня было больше времени. Две маленькие девочки, муж, в которого я влюблена, — классный парень и хороший человек, — у нас очень крепкая семья, но она требует больших усилий и времени. Поэтому у меня, к сожалению, не получается использовать все возможности, которые возникают в профессии. Семья наконец-то обеспечила мне правильный баланс в жизни, хотя как актриса и безумный трудоголик я и сожалею об упущенных ролях. И я очень рада, что послушала совет своей мамы в свое время и не бросила работу. Это было, когда я забеременела в 40 лет своей дочкой Сандэй Роуз.
Я тогда впала в такую эйфорию, что готова была забыть обо всем остальном. Ведь чудо же случилось! Хотя мы с Китом и не надеялись, если честно... Так вот мама сказала: «Не бросай работу. Оставь себе хотя бы эту дверь открытой...» Моя мама сама никогда не сдавала свои позиции ни в чем. И до сих пор не выходит со мной пообщаться онлайн ненакрашенная и в халате. И мне повторяет все время: «Причешись, приведи себя в порядок, не распускайся! Сделай над собой усилие!» Старая школа... (Улыбается.) А я в ответ: «Ой, мамочка, да ладно уже тебе...»
— Да, вы долго не могли стать матерью... (Во время брака с Томом Крузом Николь не смогла родить ребенка, у нее были беременности, но она теряла детей, например, вскоре после того, как Том Круз неожиданно объявил о разрыве с ней. — Прим. ред.)
— При том что я невероятно этого хотела... У меня была всегда просто огромная, невероятная потребность стать матерью... И то, что я ни разу не смогла родить, беременности прерывались ужасным образом, меня подавляло. Это самое страшное, что может случиться с женщиной. Вот эти потери... И я считаю, что об этом надо больше говорить вслух, открыто, чтобы женщины, пережившие этот кошмар, не испытывали ко всему прочему еще и чувство стыда — от того, что у них не получилось, они не сумели выносить свое дитя... Потому что это чувство, безусловно, возникает.
— Вы, насколько я понимаю, верующий человек?
— Да. Меня воспитали в строгой католической вере. Моя бабушка была очень преданной католичкой, она и научила меня молиться. И я твердо верю в Бога, и молитвы очень мне помогают... Особенно когда переживаю потерю близких... Не знаю, как бы я сумела иначе справиться, смириться с уходом своего любимого отца. (В 2014 году 75-летний Энтони Кидман неожиданно умер от инфаркта. — Прим. ред.) Отец для нас — меня и сестры Антонии — был всегда самой важной фигурой в мире. Огромное имел на нас влияние, сформировал нас как личностей... Мы всей семьей ходим в церковь, регулярно. У мужа свои представления о вере, но он ходит вместе со мной и девочками на службу... Это один из принципов нашего подхода к воспитанию дочек. Даже если кто-то из друзей и подсмеивается над нами...
— Неудивительно, что вам так нелегко было в браке с Томом Крузом, учитывая его взгляды и приверженность к сайентологии...
— Был момент, когда я пыталась искренне понять это учение. Я в принципе не возвожу ничего в абсолют. Всегда была любознательной, жаждущей новых знаний, темпераментной и отважной девочкой. (Улыбается.) Для меня очень важно никого не судить, не выносить оценок. Мой папа всегда повторял «Толерантность — самая важная вещь».
— И вы готовы соглашаться и говорить «да» всем и всегда?
— Ну, думаю, я не одна такая. Женщины, как известно, гораздо больше мужчин подвержены этому «недостатку». Но мне все тяжелее и тяжелее это дается. Все чаще я вспоминаю об ответственности за себя, наконец-то! Как раз то, что я обычно ставила на последнее место. Потому что я действительно способна на очень многое, я могу горы свернуть... пока не рухну.
— И что тогда происходит?
— Заболеваю. У меня случается нервное истощение от усталости и перегрузок. Вот и все. И в этом состоянии любая мелочь, ерунда становится не по силам. Обычно ослабленный организм цепляет какой-нибудь грипп или простуду, и я лежу, не в силах встать с постели. Мой муж умеет замечать признаки приближающегося коллапса. Говорит: «Послушай, детка, давай-ка ты откажешься от этого проекта?» Или: «А не лучше ли тебе перестать этим заниматься?» И я киваю и соглашаюсь, но совсем не обязательно именно так и поступаю. Мужчины, мне кажется, легче могут сами себе сказать: «Все. Достаточно». Им проще устанавливать приоритеты. Поразительная способность, хотела бы я такой обладать. Вот еще почему хорошо иметь по жизни партнера, который умеет вовремя остановиться. (Смеется.)
— У вас для отдыха и смены занятий есть возможность уехать из Нэшвилла, где вы обычно живете, и из Лондона, где у вас дом, еще подальше — в свое роскошное поместье в Австралии. В Новом Южном Уэльсе вас, должно быть, никто не беспокоит?
— В прошлом году именно в этом районе бушевали страшные пожары... Мы очень переживали, естественно. Не только за свой дом, разумеется. А вообще, да, этот дом и это место мы очень любим. Простота, воздух, покой — три мои самые любимые вещи, которые мало где доступны. Настоящая австралийская ферма. Коровы, овцы, целые стада... А еще у нас там живут альпаки! И это самое классное! Хотя они довольно вредные, плюются и укусить могут. (Смеется.) Для детей мы завели рыбок, а также цыпляток. Ну и кошек, конечно, — Джинджер и Снежка. Я кошатница, если честно. И у меня есть такой специальный рюкзак для кошечек. Я всегда одну кошку беру с собой на прогулки. Они обожают это. Ждут своей очереди, а как увидят эту сумку, сразу туда норовят запрыгнуть. Жаль, что мы редко бываем в Австралии. Только на каникулах. Либо я работаю, либо Кит занят в студии или едет в турне со своими музыкантами. Да и дочки привязаны к школе в Нэшвилле. Там наше гнездо.
— Мне кажется, что ваша героиня Селеста из сериала «Большая маленькая ложь» привлекла к вам так много новой аудитории, как никогда раньше. К вам стали более тепло, что ли, относиться...
— Да, вы правы. Когда я встречаю незнакомых людей на улице, они совершенно иначе на меня реагируют, чем, скажем, еще пять лет тому назад. Как будто я им стала гораздо ближе. Могут поделиться своими горестями, особенно, конечно, если это касается насилия в браке. Говорят: «Знаете, Селеста теперь мой лучший друг, потому что она все-таки попыталась из отношений с социопатом-мужем выйти, а ведь это очень сложно именно с такими людьми...» Говорят, моя героиня очень помогла многим увидеть «красные флажки» в своих отношениях с мужчинами.
— А вас это не пугает? Вам удалось полностью выйти из этого образа после съемок второго сезона?
— Да, но Селеста все равно теперь часть меня. Мы старались не скользить по верхам, залезли довольно глубоко в эти проблемы. Ох, что-то я слишком уж серьезный разговор завожу, придется отвечать за свои слова и вкалывать еще один сезон! (Смеется.) Нет, на самом деле сниматься было весело. Я даже дочек своих в кои-то веки могла приводить на площадку. И они играли в массовке, а не просто болтались там... Очень хороший урок получили. Увидели своими глазами, чем занимается их мать.
— Еще, мне кажется, этот сериал показал, что женщины могут отлично дружить — и стоять друг за друга, и все это независимо от их происхождения, образования, счета в банке и наличия богатого мужа...
— Мы часто об этом говорили с Риз Уизерспун. Я лично еще никогда в жизни не снималась с пятью актрисами, у которых в фильме главные роли! В жизни это непросто — дружить, хотя у меня, к счастью, есть такие подруги, на кого я могу положиться. Но и в кино, на площадке вот так вместе пять актрис... Уникальный опыт. Можно сказать, эксперимент. Мы с Риз долго искали такой проект, где можно было бы задействовать сразу несколько актрис на главных ролях.
— Один из ваших последних фильмов — «Скандал». Тоже много равнозначных женских ролей: три блондинки — Шарлиз Терон, вы и Марго Робби, ваша соотечественница...
— Да, Шарлиз Терон. Она же все это затеяла. Шарлиз — продюсер этой картины о скандале на канале Fox News. Ох, это целая история, как я попала в этот проект. Конечно, мне очень давно хотелось поработать вместе с Марго, но, когда я узнала, что Шарлиз Терон это все «заварила» и она продюсер, тут я не могла устоять. Я ею восхищаюсь. Так вот дело было так. Снимали мы второй сезон «Большой маленькой лжи», и, честно сказать, я была довольно-таки вымотана, когда поступило предложение сыграть ведущую канала Fox News. Но разве от таких предложений отказываются? Я же лет десять мечтала вместе с Шарлиз поработать! Посоветовалась с Мерил Стрип, которая у нас во втором сезоне сериала снималась в роли моей свекрови. Очень доверяю ее вкусу. (Улыбается.) Как обычно, я стала говорить, что есть еще с десяток актрис, которые справятся лучше, но Мерил меня все-таки уговорила. Она такая — умеет подобрать правильные слова и аргументы. (Улыбается.)
— После того как ваши дочки побывали на съемках, они не подумывают, не пойти ли им по маминым стопам?
— По-моему, детей невозможно заставить что-то делать. Можно лишь немножко подтолкнуть, помочь разобраться. Самое важное — это мотивация. Я хочу сказать, что меня, например, никто не мотивировал пойти в актрисы. Напротив, пытались вразумить, что это не стоит делать... А сейчас моя старшая девочка совершенно неожиданно заявила, что хочет стать режиссером. После того как посмотрела блокбастер «Аквамен». Я с удовольствием согласилась в нем сыграть, потому что подустала от таких сложных психологически работ, как первый сезон сериала «Большая маленькая ложь», сериал «Вершина озера», артхаусных картин «Убийство священного оленя», «Роковое искушение», «Лев», и просто нуждалась в глотке свежего воздуха. Тем более снимали в Австралии, и я туда вместе с дочками c радостью отправилась. Ну вот когда фильм вышел, Сандэй Роуз и выразила желание поработать режиссером. (Смеется.)
— А чем еще дочки увлекаются?
— Музыкой. Это папины гены. Обе играют на разных музыкальных инструментах. Я их стараюсь держать подальше от гаджетов, от современных технологий. Отвлекаю изо всех сил. У них нет телефонов, и я не позволяю им завести блоги в соцсетях. Так что определенные границы у нас пока соблюдаются довольно строго...
— Ваша старшая дочка Белла, удочеренная в браке с Томом Крузом, уже вышла замуж?
— Да, Белла теперь замужняя дама, я очень за нее рада. И она запустила свою линию футболок под названием BKC (первые буквы имени «Белла» и фамилий матери и отца. — Прим. ред.). Она живет в пригороде Лондона. И чувствует себя скорее англичанкой, чем американкой. Мы с Томом вместе с детьми подолгу жили в Англии, когда снимались там. В фильмах «С широко закрытыми глазами», «Миссия невыполнима», «Портрет леди». И у малышей был такой забавный британский акцент.
— Скажите, а какие самые безумные вещи вам приходилось делать, чтобы получить роль?
— Я помню, как проходила уже «костюмную» пробу в фильм «Казино» Мартина Скорсезе, где играла девушку легкого поведения. Меня невозможно было узнать, я шла по улице в таком виде, и мужчины мне вслед свистели и улюлюкали. А я была совсем молоденькая и страшно смущалась, не могла понять, что происходит. (Смеется.) И вот я вхожу на студию, а Мартин Скорсезе и Де Ниро тоже меня не узнают. Я тогда провела целое исследование, обошла магазины, где продаются такие вещички. Видимо, перестаралась. (Смеется.) Для роли я готова на все. На самые безумные выходки.
— А какое у вас самое страшное воспоминание о кастингах?
— Мне было лет двенадцать, но я уже очень хотела попытать счастья на большой сцене в мюзикле «Энни». Ох, это было ужасное испытание. Перед входом нас всех измеряли — как лошадей... Рост, вес и так далее. И я оказалась слишком высокой для того, чтобы играть бедную сиротку или главную героиню. И тогда я стала умолять: «Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, позвольте мне хоть что-нибудь!» Моя мама привезла меня на этот кастинг, проехав полгорода, и, боже мой, как же она не хотела это делать! В общем, мне дали пропеть четыре строчки, не больше, прежде чем окончательно отфутболить.
Да, я была в отчаянии, но в то же время это меня раззадорило со страшной силой! Прямо как будто дров в мой внутренний костер этим отказом подбросили. Сколько же я прошла таких вот проб до 17 лет, и не сосчитать. А чтобы добраться до актерской студии, где я занималась с 12 лет, мне нужно было ехать на двух автобусах. Мои родители не хотели меня возить на машине категорически. Так что мне пришлось проявить немало усилий и упорства, чтобы добиться своего. Но когда я оказывалась в театре, на этих классах, я чувствовала себя самым счастливым ребенком на свете!
— Какой бы совет вы дали себе самой — тогдашней, молодой, начинающей актрисе, пробивающей себе путь?
— Делай все, что можно, чтобы получить роль, а если не получилось, значит, это просто была не твоя роль. И тогда отказ перестанет вас так сильно мучить. Не суждено так не суждено. И как только вы научитесь такому отношению, сможете наконец вздохнуть полной грудью и вообще нормально дышать. (Улыбается.) И главное — будете готовы к дальнейшим приключениям на тернистом актерском пути. Я бы еще посоветовала не пытаться приспосабливаться, играть по чьим-то правилам. Конформизм к добру не приводит. Я в этом убедилась давно. Всякий раз, когда я что-то делала, понимая, что становлюсь конформисткой, заканчивалось все полным крушением.
— Вы, как и многие звезды, сейчас тоже решили вкладываться в телепроекты и стриминговые платформы?
— Да, и как актриса, и как продюсер я получаю очень неплохие предложения именно на ТВ и от онлайн-платформ. Как и многие другие актеры благодаря бурному развитию этих сервисов получили интересные роли, работу, позволяющую им продемонстрировать наконец-то свои таланты! Но я по-прежнему уверена, что сидеть в кинозале вместе с другими зрителями и смотреть кино на большом экране — ни с чем не сравнимое удовольствие.
— На этом этапе вашей жизни и карьеры вы выработали какое-то свое отношение к голливудским стандартам красоты?
— Для актрисы главное — уметь адаптироваться. То есть обладать способностью перевоплощения. Играть героинь разного возраста, национальности, происхождения и так далее. Мне не интересно играть саму себя. Так вот, я стараюсь не читать комментарии о себе самой, предпочитаю витать в этом плане в облаках. (Улыбается.) Иначе можно свихнуться. Даже на съемках я никогда не прошу показать мне отснятый материал. Не люблю смотреть на себя вот так пристально, предпочитаю положиться на волю судьбы...
— Процесс старения вас не пугает?
— Хочу ли я быть на этом свете как можно дольше? Хочу. Тем более у меня еще совсем маленькие дети. Но мы все стареем. Разве с этим можно что-то поделать? Нужно жить настоящим и стараться при этом демонстрировать лучшее, что у тебя есть. Ну и быть счастливой. Для меня в это понятие входит благополучие моей семьи, самой себя и то хорошее, что я лично могу предложить миру. Это означает не наблюдать за происходящим вокруг, не подглядывать в узкую щелку, а быть участником происходящего.
Хотя я по натуре интроверт, очень тихая и спокойная. Из тех, кто скорее останется дома, чем из него выйдет. И я, к сожалению, слишком чувствительна. Поэтому после всех треволнений и стрессовых ситуаций первым делом, оказываясь дома, хочу обнять своих детей и мужа. Мне повезло. У меня есть любящий и понимающий меня партнер. И мы оба надеемся вместе состариться. Знать это очень приятно... Мои дети постоянно меня просят: «Мама, давай, не бойся — пройдись колесом!» (Смеется.) И нет ничего веселее, чем делать колесо вместе с 10-летней дочкой. А еще они меня заставляют кататься на серфе. Мама должна делать все, что они делают! (Смеется.)
— Что еще доставляет вам удовольствие и помогает расслабиться?
— Медитация. Но лучше всего я себя чувствую, когда рядом Кит, мой муж. С ним я могу поговорить обо всем на свете, он меня любит, а я его. До встречи с ним я была напугана, много чего боялась, с трудом могла расслабиться и не знала, что такое счастье. Благодаря ему я чувствую себя защищенной...
