Сегодня на YouTube-канале «Скажи Гордеевой» вышло первое интервью с Юлией Пересильд после её возвращения из космоса.
Актриса рассказала об отношениях с отцом своих дочерей Алексеем Учителем, о дочерях, готовности к отношениям, слухам, почему именно она полетела в космос и, конечно же, о самом полете.
Об отношениях с Алексеем Учителем
Катерина Гордеева: Когда ты полетела в космос, я с изумлением прочла интервью отца девочек — Алексея Учителя о том, что он был категорически против и пытался чуть ли не руками тебя остановить перед полётом. Вы не ругались по этому поводу с Учителем?
Юлия Пересильд: А почему мы должны были ругаться? Мы люди, которые уже достаточное количество лет не вместе. Ругаться как кто? Мы ругались раньше, когда был повод. Мы очень дружим, у нас очень хорошие отношения. У каждого уже своя история. У нас прекрасные дети. Кто меня мог отговорить? По какой причине? И главное по какому праву? Не очень понимаю.
КГ: Когда тебе страшно и грустно, ты к кому вообще идешь?
ЮП: Я иду к друзьям, они у меня есть. К детям своим иду.
Младшая дочь сломала руку, когда Юлия была на МКС
ЮП: Моя Маша на третий день моего полёта сломала руку. И я так звоню домой, а времени у них уже типа 23:15-23:30. Я так звоню, говорю: «Привет. Как дела?», та-та, та-та, всё прекрасно, шутит в смысле. Я говорю: «Где Маша?», «А Маша… Маша… Они с собакой гуляют». Я говорю: «Стоп. Сколько время?». Я говорю: «Что случилось?», она говорит: «Ну Маша руку вывихнула», я говорю: «Сломала?», она говорит: «Ну нет. Да они просто едут сейчас там в клинику». Я говорю: «Сломала. Я позвоню через несколько часов, узнаю, со смещением или нет». Она мне такая говорит: «Нам уже сказали – без смещения». Ну ладно. Я понимаю, что это… ты знаешь, это как бы… это не случайно. Это такое, они бесились на кровати, дурачились там с другими детьми, и я понимаю, что это такое как бы вот… вот ей надо было сломать эту руку. Вот надо было, это такой как бы, фух.
КГ: Что ты в этот момент чувствуешь? Ты же не можешь не помочь, ничего сделать.
ЮП: Я должна сказать, что я достаточно спокойно, как не странно, это пережила. Было какое-то такое чувство безысходности в первые минуты. Ей больно, ты не можешь ее обнять, ты даже не можешь ей ничего сказать, потому что она едет куда-то в больницу без тебя. Если бы я была сейчас на любых съемках в территории Москвы, я бы прилетела ракетой туда в эту больницу. Ты чувствуешь, что ничем не можешь помочь. И, наверное, они справятся сами.
КГ: Вопрос: стоит ли то дело, которым ты сейчас занята, вот этой жертвы, возникает у тебя в голове?
ЮП: Такое ощущение у меня возникало. И перед полётом возникало. В моей жизни такого не было, чтобы я на месяц оставляла детей. Кто-то послушает и скажет: ну подумаешь на месяц оставить детей. Для меня это очень тяжело.
О конфликте с Алексеем Пивоваровым* и космонавтах, не полетевших в космос
ЮП: Вместо нас действительно не полетели космонавты, которые должны были полететь.
КГ: Это кто?
ЮП: Ну вообще должны были, думаю, полететь Корсаков и Петелин. Корсаков, Петелин, никакой Бабкин Андрей полететь не должен был, это я сразу оппонирую Алексею Пивоварову* с его передачей, потому что это всё, конечно, ложь, это неправда. Там совершенно другие проблемы, по которым кто-то не полетел. И популяризатор космоса, который так активно про это рассказывал, сказал неправду.
КГ: Ты это проверяла сама?
ЮП: Да, должны были полететь Серёжа Корсаков, Дима Петелин, это были первые люди, с которыми я познакомилась, потому что я к ним прибежала и сказала: «Я Юля, я понимаю, что для вас это как бы очень, ну непростая ситуация, тяжёлая и всё прочее, и всё прочее. Как бы, ну в смысле не извините, но я вас понимаю». Мы с Серёжей вообще очень сильно подружились, с Корсаковым, и он был с нами и все тренировки, и приходил к нам, и приходил на все наши репетиции. С Димой тоже у нас хорошие отношения остались. Хотя я все понимаю, и я надеюсь, я очень слежу за тем, когда они полетят. А когда вышло это интервью, и когда я увидела новые фамилии. Я, конечно, побежала сразу и к врачам, и ко всем, ко всем, ко всем, я узнала и причины, я узнала не только и у космонавтов, у их коллег. Я спросила всех, кого можно было спросить. Причина там совершенно другая. Все проблемы случились гораздо раньше, чем был наш приход. Это проблемы, которые, ну как бы так бывает, это просто… Ну это просто здоровье и всё. А если говорить, ну вот про все вот эти слухи вокруг этой истории. Ну, конечно, это больно, особенно от каких-то людей, например, там типа как… типа как Алексей (Пивоваров), которому я, конечно, сразу позвонила и сказала, на что он мне сказал: «Ну, наверное, вы не знаете каких-то нюансов», я говорю: «Я знаю все нюансы». Я знаю все нюансы и поверьте я это тщательно изучила. И так было не просто, знаешь, а хотелось поддержки. Каждое слово каждого человека в поддержку, оно было так нужно. И те, кто, конечно, как бы, ну вот подливал масла в огонь, таких было много желающих, и продолжается это всё, и, наверное, когда выйдет фильм, это всё активно продолжится, потому что все уже наверняка будут заранее готовить статьи о том, какой плохой этот фильм.
В космосе пролила много слез
КГ: Очень важный вопрос. Как в космосе плакать?
ЮП: Так вот вообще никак.
КГ: В смысле?
ЮП: А вот, ты представляешь, слёзы не текут.
КГ:То есть, ты всё-таки плакала в космосе?
ЮП: Я плакала.
КГ: Кто тебя довёл?
ЮП: Я не буду говорить.
КГ: Но ты плакала?
ЮП: Плакала. Один раз плакала в фильме, другой раз плакала… Точнее, наоборот, один раз плакала в жизни, другой раз в фильме.
КГ: И как это, куда они? То есть, вот у тебя вытекают и сразу…
ЮП: Ты знаешь, образуется такая плёнка сначала на глазу, ты прямо видишь вот эти слёзы, они так вокруг глаза, так вокруг глаза. Я думаю, может быть они сейчас вот так надуются тогда? Ты представляешь, я же начала, когда плакать в жизни, я сначала плакала, а потом посмотрела в зеркало, и как все девочки… и как все девочки: «Ой, а как они?», «Вот так?!». Сначала они прямо вот просто в глазу. Потом их, когда много накапливается, они так начинают вот так вот размазываться по глазнице. Я много слёз пролила, и потом в кадре был этот момент, когда у нас была такая сцена, я плачу-плачу-плачу, не видно. Ну, то есть, как видно. Ну видно, что вокруг что-то намокает.
В кого актриса была влюблена
КГ: Когда ты последний раз была влюблена?
ЮП: Ну влюблена это одно, а когда я последний раз вообще думала о том, чтобы как бы, ну, чтобы соединиться с человеком, чтобы вместе прожить… Очень хочется, честно говоря. Разные были отношения, влюбленности. Я человек, который влюбляется очень часто. Другой вопрос, что ты в какой-то момент понимаешь: «Так, стоп-стоп-стоп». Это другой вопрос. А влюбляюсь-то я часто. Я, честно говоря, влюбляюсь часто просто в очень талантливых людей, ничего не могу с собой поделать, я просто думаю: «Боже, вот таким же талантливым нельзя быть». Другой вопрос, что вот этой смелости, которая сделать следующие шаги, понимаешь, вот этой смелости как будто бы во мне нет. Есть какие-то предрассудки, что как будто бы это должен всё-таки сделать мужчина. А эти предрассудки, даже во мне, такой независимой и совершенно отрицающей разность полов как таковых, всё равно она во мне присутствует.
КГ: А при этом про тебя все говорят, Юль, что ты все свои карьерой, полётом в космос, и всё сделала…
ЮП: Через постель? Ну, ты понимаешь, если так про себя почитать, сразу возникает какой-то образ такой, просто прекрасной, я даже не знаю, куртизанки или кого-то. Но это, понимаешь, может быть так бы и хотелось бы, но слишком много мозга, и это мешает. Потому что несмотря ни на что, ты как бы… ты думаешь: «Так, а вот… О, нет. Нет, спасибо».
КГ: Когда ты в последний раз так влюблялась безоглядно, чтобы голова отключалась?
ЮП: Давно. Ну в отца своих детей, конечно, в Алексея (Учителя). Но это было давно очень.
КГ: Хочется влюбиться?
ЮП: Хочется. Хочется так, чтобы, ну как бы не думать. Вот не думать. Потому что, ну пока… До тех пор, пока ты как бы размышляешь, вряд ли что-то произойдёт.
