Михаил Боярский: «У меня в жизни было много ошибок, но я счастлив, что сохранил семью»

«Жене очень тяжело, она устает. Я это понимаю и помалкиваю по поводу того, что меня все давно...
Наталья Николайчик
|
26 Сентября 2019
Михаил Боярский с Маргаритой Тереховой
С Маргаритой Тереховой в фильме «Собака на сене». 1977 г.
Фото: Архив 7Дней

«Жене очень тяжело, она устает. Я это понимаю и помалкиваю по поводу того, что меня все давно забросили. Ну, я уже к этому привык, потому что дети — самое главное. Моя супруга уделяет внимание им, театру, кому угодно — но только не мне. Ну, ничего, селяви», — рассказывает Михаил Боярский.

— Михаил Сергеевич, сейчас у вас активная жизнь: проект «Голос 60+» на Первом канале, съемки в продолжении «Гардемаринов», спектакли в Театре имени Ленсовета, концерты, клипы. Остается время на себя, на внуков?

— На внуков — конечно. Приез­жаешь поздно вечером, а в семь утра нужно вставать, вести старшего внука в школу, мало остается времени на сон. Супруга занимается младшим, она тоже в это время встает, кормит его. Потом мне нужно привести Андрея из школы, съездить на съемки. Поскольку у Лизы сейчас очень интенсивная работа в Москве (в сентябре у Боярской состоялась премьера спектакля «Дядя Ваня» в Театре Наций, и тут же начались съемки во втором сезоне сериала «Оптимисты». — Прим. ред.), мы с Ларисой всячески пытаемся помочь ей в Петербурге. Приходится как-то регулировать семейное расписание, потому что семейное расписание важнее, чем график съемок и прочее.

— Вы рады, что все поколения семьи наконец-то воссоединились и осели в Петербурге?

— Вот видите, Лиза все время в Москве, и Максим постоянно в разъездах. Нет, пока они еще не свили гнездо окончательно и бесповоротно, они живут в поезде. Но их дети — Андрей и Гриша — живут в Петербурге. Старший в первый класс здесь пошел.

— Помню, как вы описывали ваш собственный поход в первый класс: с огромным букетом гладиолусов и раздутым портфелем, где лежали все нужные и ненужные учебники и тетради, и еще еда, с любовью приготовленная для вас мамой. Андрея так же собрали?

— Время другое, у них не портфели, а рюкзаки. Но он тоже напихал туда все самое ценное. Моя школа была простая, а его находится в самом красивом месте Петербурга, на площади Искусств, между Русским музеем и Театром музкомедии, тут же филармония, тут же Театр Комиссаржевской, памятник Пушкину. Дети этого не понимают совершенно, думают, что так везде. А это действительно очень здорово. Пока идешь в школу — уже получаешь образование, просто потому, что смотришь налево и направо.

— Нравится Андрею школа?

— Он еще не понял. Наверное, это для него что-то новое, потому что он довольно грустно проводил в одиночестве свои годы с папой, с мамой, с дедушкой, с бабушкой. Правда, у него были кружки. Но тут же большой коллектив! Это первый его поход во взрослую жизнь, и, конечно, для него это что-то значит. Но он человечек пока неусидчивый и не понимает, что такое расписание, дисциплина. В школе их не мучают, выдали им майки спортивные с фамилией каждого, дети довольны. У Андрея уже есть приятель, с девочками он пока еще не познакомился, относится к ним несколько свысока, но это временное явление, пройдет. В классе, по-моему, десять мальчиков и двадцать девочек, так что у Андрея перспективы очень заманчивые.

Михаил Боярский женой Ларисой Луппиан
«Мы с женой, по сути, один человек. У нас одна душа на двоих. Так было не всегда, но стало со временем, а дети, внуки — это цемент, который нас скрепил» С женой Ларисой Луппиан
Фото: Андрей Федечко

— Школа специальная, с каким-нибудь уклоном?

— Я не знаю, какая там система обу­чения. Это дело мамы и папы — выбирать школу. Я думаю, вообще все решения по детям надо скинуть с наших плеч на плечи папы и мамы, пускай они занимаются делом. Мы можем помогать чисто физически: привести, помыть, переодеть, накормить, погулять.

— Лиза рассказывала, как вы укладывали ее спать, когда она была маленькая. Придумывали разные поцелуи: «безешный», «лошадкин». Читали сказки… Когда Андрея укладываете, сказки рассказываете?

— Ему больше нравится, когда я рассказываю ему истории. А читают ему больше папа и мама, «Том Сойер» уже прочитан и еще много чего хорошего. Опять же, я пытаюсь чтение книг на них сбросить, пускай будут ответственными за воспитание своих детей. А от нас с бабушкой — одна сплошная любовь, всякие «сюсюки», и нам это нравится… Младший — Гриша — пока еще не говорит, пытается только, и с ним проще, у него меньше желаний, он пока еще только ползает. Коляска, кормление и просто сидеть, смотреть — вот и все, что нужно. А старший уже сорвиголова, за ним глаз да глаз. 

Поэтому воспитание в основном сводится к ограничению его опасных проявлений: чтобы через дорогу не перебежал, не потерялся, в машине был пристегнут и так далее. Правда, младшего уже тоже ни на секунду оставить нельзя, он один раз с кровати свалился. Лариса идет на кухню за молоком — я сижу, жду, когда она придет, потом меняемся. Если ей надо поесть, она просит: «Миш, посиди». Купаем ребенка вместе. Он очень спокойный и добродушный парень, улыбается, такой Пьер Безухов — всем доволен, не капризный.

— Говорят, детей надо прежде всего просто любить.

— Нельзя просто сесть и любить ребенка. Нужны действия. Я вот, когда был маленький, понимал, что бабушка меня любит, по тому, что она для меня делала. Готовила для меня, не спала, берегла меня. Я всегда был сыт и тепло одет, никогда не мерз. Почему? Наверное, благодаря бабушке. Может быть, она думала: «Потом поймет, когда станет взрослым. Скажет: ничего себе, бабуля-то у меня была…»

— Андрей точно скажет: «Ничего себе, дед-то у меня был…»

— Но я уже склоняюсь к тому, что мне надо отойти в сторону, потому что я делаю что-то не то. Родители говорят, что я балую Андрея, что покупаю ему ненужные игрушки, которые он не заслужил. Недовольны этим. Они считают, что дорог тот подарок, которого ждешь, а не тот, что сваливается с неба ни за что, такой только развращает. Но просто я сам получаю больше всех удовольствия, когда нахожу игрушку, которая Андрею была нужна.

Михаил Боярский с Татьяной Лютаевой
«Никогда не искал популярности. И если что-то у меня в профессии получилось — то вышло это случайно. Я хотел жить, вот и все. Познавать что-то новое» С Татьяной Лютаевой в фильме «Гардемарины, вперед!». 1987 г.
Фото: Архив 7Дней

— Почти волшебник.

— Да. Андрею сказали, что есть такая Зубная фея: когда зуб выпадет, она прилетит и подарит ему подарок. Вот меня не было десять дней, я был на съемках «Гардемаринов» в Крыму, у Андрюши зуб выпал, он спросил: «А где же подарок?» Ему сказали: «Через десять дней приедет». Так что дед — это его фея. Я не слушаюсь папу с мамой и, пока их нет, свое черное дело делаю. Это, конечно, нехорошо, но я с Андреем договариваюсь: «Только папе не говори». Максим его держит в строгости! Он вообще внимательный и толковый отец, и он единственный, кого Андрей слушается. Спать ребенок ложится, когда папа скажет, есть будет то, что папа скажет.

— А если папа на съемках?

— Тогда дедушка вступает в силу и портит все воспитание. Потому что родители запрещают смотреть мультики, телевизор и всякие гаджеты больше 20 минут. Максим с Лизой довольно строго относятся к этому. Но когда папа уезжает, Андрей знает, что сейчас будет послабление. Вот поэтому я и хочу избавить от этого и себя, и Максима, чтобы он со мной не мучился. Пускай занимаются детьми сами. Даст Бог, к Новому году они переедут в отдельную квартиру, будут жить вчетвером, два мальчика и папа с мамой, а мы с бабушкой… Бабушка, наверное, будет приходить к ним почаще, а я немножко отдохну от них от всех.

— Думаю, что вы прибежите первый, будете скучать. Помню, вы рассказывали, как когда-то скучали по своей маме, когда уезжали на съемки, и звонили ей оттуда по десять раз в день. Сейчас со съемок тоже всем звоните?

— Я звоню супруге, узнаю в основном про внуков, нет ли температурки, как поели, все ли в порядке. Реже звоню детям. То есть Сереже я звоню довольно часто, потому что мы с ним все реже и реже видимся, у него очень много работы, а мне важно хотя бы понимать его общее состояние — его температуру социальную. Все в порядке, ну и хорошо, значит, жив-здоров, а в его делах я все равно ничего не понимаю, и узнавать подробности его деятельности бессмысленно. Лиза — понятно, у нас с ней расписание общее, я еду в Москву, она из Москвы. 

Мы встречаемся дома на несколько секунд, сразу бежим к детям, я смотрю, все ли у них хорошо. Вот у Гришки температура была 39 с чем-то, Лиза сорвалась и моментально уже была в Петербурге, бросила все, ну это и понятно, потому что маленькие детишки. Они болеют по очереди, если один заболел, обязательно и второй тоже заболевает. В общем, такая рутинная жизнь, однообразная. Наверное, не сразу осознаешь, что это и есть счастье, настоящая жизнь. Вот в этом году лета практически не было, но мы с Ларисой все равно сидели на даче с детьми, пока Максим и Лиза, как челноки, на работу — с работы, на работу — с работы. У Максима было очень много ночных съемок в Петербурге, он после них вырубался довольно часто, тяжело ему. Вот сегодня он приехал ночью и уже утром повел в школу Андрюшку. С меня груз спал. Если бы он не приехал, я бы сначала — в школу к восьми утра, потом — на «Сапсан», который отходит в 9 утра, в Москву, на запись программы «Голос 60+»

Михаил Боярский с Валерией, Пелагеей и Львом Лещенко
«Когда я увидел поющих 90-летних, я понял: мой возраст — это, оказывается, тьфу, только начало. Я думаю, что это стимул для всей страны. Это бодрит» С Валерией, Пелагеей и Львом Лещенко на съемках второго сезона передачи «Голос 60+». 2019 г.
Фото: Первый канал/Максим Ли

— Как вас в программу заманили?

— Меня никто не заманивал, я с удовольствием согласился, потому что «Голос» — это одна из передач, которую я смотрю. Мне нравятся там и дети, и взрослые, очень трогательный и душевный проект, он не связан ни с какими политическими событиями, ни с какой грязью, не похож на все эти ужасные программы, где выясняют, кто с кем спал, делают анализы ДНК, наследство делят. А тут и наставники симпатичные, замечательные музыканты. И, конечно, Юрий Аксюта вызывает большое уважение, потому что все это делается под его руководством. Замечательный отбор конкурсантов, дети очень трогательные, талантливейшие, и чувствуется, что у них серьезный потенциал.

— Вот вы все про детей говорите, но сейчас занимаетесь с самыми взрослыми участниками.

— Да. И мне это нравится. Мне самому почти 70 лет, и сначала я думал: ну что я там буду делать? А когда увидел поющих 90-летних, я понял: мой возраст — это, оказывается, тьфу, только начало. Я думаю, что это стимул для всей страны. Люди за 60 часто полагают, что это финал, а теперь они увидели выбритых, холеных, опрятных, азартных, с хорошим настроением немолодых людей. Это бодрит. И сразу думаешь: ничего, еще есть порох в пороховницах, надо держаться. Просто потрясает, когда человек, который воевал, вдруг так невероятно поет. Там есть очень интересные и талантливые люди. Сложно только делать выбор. Это очень опасное дело, нельзя ранить душу. Не навредить — самое главное в моем деле в «Голосе» в качестве наставника.

— Вы тоже поете с удовольствием. Совсем недавно вышел ваш клип «Хорошего Питера!», у которого в Интернете какое-то нереальное количество положительных отзывов.

— Я сидел на даче, мне позвонил Игорь Матвиенко и говорит: «Запишем песню?» Я согласился, думал, ну осенью, ну к Новому году встретимся. А он срывается и на следующий день уже в Петербурге, я быстро приезжаю с дачи. Мелодии не знаю, слов не знаю. Матвиенко что-то набормотал на телефон — и все. Но через два часа мы песню записали. Я думал: ну все, теперь вернусь на дачу к внукам. А он говорит: «Завтра клип снимаем!» Оказалось, съемочная группа уже наготове, человек двадцать молодых ребят, лет 20—25, с какими-то суперкамерами. Я с большим уважением отношусь к таким людям, как Матвиенко, которые если что-то делают, то делают сразу и качественно.

Михаил Боярский с Игорем Старыгиным и Валентином Смирнитским
«Большинство моих любимых друзей ушли из жизни, и это беда. Очень сложно с возрастом найти людей, с которыми хочется общаться, их осталось два-три человека всего, а были десятки. И позвонить уже некому...» С Игорем Старыгиным и Валентином Смирнитским в фильме «Д’Артаньян и три мушкетера». 1979 г.
Фото: Архив 7Дней

— Клип, конечно, прекрасный, но реакция на него все же в первую очередь демонстрирует, как по-прежнему велика ваша популярность.

— Да не искал я никогда популярности! У меня не было идеи быть народным артистом России, ничего подобного. И если что-то у меня в профессии получилось — то вышло это случайно. Когда я выходил на сцену со своей первой репликой: «Ишь, нахлестался!» — в Театре Ленсовета в «Преступлении и наказании», — у меня никаких амбиций не было. Меня удивляет, когда я читаю биографические книги, и там пишут: «Я сказал своей тете, что буду самым великим музыкантом в мире». У меня таких мыслей в голове не водилось, даже не представляю, как я мог бы такое произнести: «Мама, я обязательно стану лучшим артистом на земле!» Мне хотелось совершенно другого.

— Чего же?

— Я хотел жить, вот и все. Позна­вать что-то новое. Я хотел, чтобы были каникулы и можно было пойти в лес, грибы собирать, чтобы можно было с друзьями играть во что-нибудь, в футбол, в казаки-разбойники. Мне нравилось само ощущение жизни. Просто это здорово, что утро, что река, что купаться можно. Что можно во дворе найти старую пожарную каску и представлять, будто это шлем спартанца. Наслаждение, радость и открытия были повсюду. А сейчас их нет… Правда, случаются иногда фантастические вещи. Вот совсем недавно. Севастополь. Я на террасе, передо мной зеленая ограда, увитая виноградом. Вдруг повеял такой морской ветерок, и стало все так, как будто я оказался в прошлом. Откуда-то взялось ощущение молодости, влюбленности, начала жизни. 

Через несколько секунд это ощущение исчезло. Все вроде бы то же самое, и ветер морской, и виноград, только тебе скоро восьмой десяток. Чем старше становишься, тем лучше помнишь прошлое. Близкая память у меня очень плохая, а вот дальняя — хорошая. Все помню — запахи, цвета, книги, ложки, вилки, одежду мамину и папину, тонкий нежный аромат бабушкиных духов, сирень, коммунальную квартиру. Вот утро — яички вкрутую, умывание холодной водой, потому что другой нет. Вспоминаю плиту, ванночку, в которой меня купали. А что было на съемочной площадке несколько дней назад, помню уже как-то смутно. И ролей уже не хочу. Наплевать мне на роли сто раз. Кроме здоровья, вообще никаких желаний нет — ни денег, ни путешествий, ни славы. Я счастлив, что забочусь о внуках. И благодарности за это мне не нужно — ждать благодарности за любовь никакого смысла нет, человек сам счастлив от того, что кого-то любит, что ему есть о ком заботиться.

Михаил Боярский с дочерью Елизаветой
«Поскольку у Лизы сейчас очень интенсивная работа в Москве, мы с Ларисой всячески пытаемся помочь ей в Петербурге. Приходится как-то регулировать семейное расписание» С дочерью Елизаветой на открытии выставки «Актерские династии. Боярские». 2012 г.
Фото: Photoxpress.ru

— Вы много раз повторяли, что кровь не вода, что семья вам гораздо ближе, чем друзья.

— Да. С возрастом это становится понятно. Большинство моих любимых друзей ушли из жизни, и это беда. А семья восстанавливается. Есть внуки, будут правнуки. Этим я подпитываюсь. Очень сложно с возрастом найти людей, с которыми хочется общаться, их осталось два-три человека всего, а были десятки. И выпить не с кем, и позвонить уже некому. Это одиночество запрограммировано природой и Богом, оно у всех. А семья — спасательный круг. Только за семью можно зацепиться, больше не за что, а одному быть очень сложно. Наверное, и семьи не всегда бывают очень счастливыми, но все равно это лучше, чем, будучи уже в возрасте, искать новую любовь… Смешно и стыдно рожать до 90 лет, жениться, разводиться, делить имущество. 

Серьезные и приличные семьи, рухнув, опозорили все то, что создавали их предшественники. Семья — самое важное. Но она хрупка, хватает одной измены, чтобы ее разрушить. Ради семьи нужно сохранять чистоту, пытаться семье помочь — вот и все, что нужно. А личные амбиции — это несерьезно. Сыграть в 90 лет какую-то роль не так важно, как прочитать внуку сказку… Конечно, у меня в жизни было много ошибок, но я счастлив, что моя семья сохранена. Мы с женой, по сути, один человек. У нас одна душа на двоих. Так было не всегда, но стало со временем, а дети, внуки — это цемент, который нас скрепил. При этом мы все живые люди, и в нашей семье много конфликтов… Мы с Ларисой поругиваемся довольно часто. Два злобных старика. (Смеется.) До скандала не доходит, но мы оба колкие. Она, может быть, немного помягче. Но и она срывается, потому что, мне кажется, не справляется с теми задачами, которые на себя взвалила. У нее двое внуков, две внучки, двое детей…

— Театр!

— Театр, в котором она сейчас еще и художественный руководитель! Это огромное количество забот, хлопот. Ей очень тяжело, она устает. Я это понимаю и помалкиваю по поводу того, что меня все давно забросили. Ну, я уже к этому привык, потому что дети — самое главное. Моя супруга уделяет внимание им, театру, кому угодно — но только не мне. Ну, ничего, селяви...

— Вам же и самому предлагали стать художественным руководителем Театра имени Ленсовета.

— Я на это неспособен, вот и отказался. Она тоже отказывалась, но ее заставили… Меня не заставишь, а ее уговорили… Я думаю, что это ненадолго. Думаю, она не справится просто физически и с внуками, и со мной, и с врачами, и с уборкой, глажкой, магазинами, дачами — и с театром. Нет, это лишнее. Не нужно. Я на себя такое не беру. Хотя и совсем на покой уйти не готов. Вот я всегда думал: наступит такое время, когда я пошлю всех, сяду в кресло, возьму сигарету, бокал хорошего вина и ничего не буду делать. Ну вот, я в этом году сел в кресло, взял сигарету, бокал вина — что-то не очень… Как-то скучновато. У меня есть друзья, которые ушли на пенсию и говорят: «Ты дурак, не понимаешь, какое счастье ничего не делать, ничем не быть обязанным. Потрясающе! Хочешь — за грибами, хочешь — поспал, хочешь — выпил, хочешь — в баню». Я удивляюсь: «Но это же скучно». — «А ты попробуй, что ты как идиот носишься!» Да, я ношусь. В Крым Светлана Дру­жинина позвала — несусь.

Михаил Боярский с женой и внуком
«Я счастлив, что забочусь о внуках. От нас с бабушкой — одна сплошная любовь, всякие «сюсюки», и нам это нравится» С женой и внуком Андреем на открытом фестивале детского и семейного кино «Солнечный остров». Евпатория, Крым 2017 г.
Фото: Елена Сухова

— Но в Крыму же было хорошо.

— Ну как вам сказать. Дома скучно — хочется в Крым. В Крыму много работы — хочется домой. Всегда там хорошо, где нас нет. Опять прыгали со шпагами с Димой Харатьяном, уже немолодым — мы с ним «враждуем» в течение многих лет. Светлане Сергеевне Дру­жининой уже за 80. Я думал: «Вот сейчас в «Гардемаринах-4» от­снимусь — и на покой. А она «Гар­дема­рины-5» задумала! У меня сил не хватает. Откуда у нее-то столько сил, я просто удивляюсь!

— На самом деле, все очень рады, что жив ваш де Брильи... Скажите, пожалуйста, вы так же, как прежде, при команде «Мотор!» абсолютно обо всем забываете и чувство самосохранения пропадает?

— Пока да, почему-то получается обо всем забыть. Знаете, это терапия потрясающая, потому что у меня могут болеть ноги, я могу себя плохо чувствовать, я с трудом забираюсь на лошадь и с трудом держу шпагу. Но как только звучит команда «Мотор!», вдруг раз, на несколько минут ты вырубаешься, и оказывается, что еще в могилу рано. Но уже счастья от съемок не получаешь, нет того азарта.

— Скажите, а у вас есть дублеры или вы все сам?

— Есть дублеры. Но Светлана говорит: «А теперь давайте, артисты, попробуйте сами!» Получается, по два раза снимаем одно и то же. Но она говорит: «Смонтирую!» Ну, пускай монтирует.

— А за пределами съемочной площадки как в экспедиции у Дружи­ниной время проводят?

— Собираются все постоянно. То они там мидии едят, то у них шампанское, то они купаться все вместе идут, то еще что-то. Я не участвую в таких тусовках. Ну, могу посидеть с Домогаровым, с Мамаевым, с Харатьяном — то есть в компании, которая уже кое-что знает, прошла. Но тоже без всяких возлияний, потому что вставать ни свет ни заря, грим, костюм, завивание, приклеивание усов. Светлана Сергеевна на площадке — еще солнце не встало. Но при этом медленно мы снимаем. Очень медленно. Это похоже на съемки, которые были в советское время. Нет сумасшедшего ритма. Это удовольствие, конечно…

Если честно, я недавно даже поду­мал, что помер. Мы сидели в бухте, с одной стороны отвесная скала, с другой — скала, галька, море. Две гримерши поставили для меня кресло очень удобное, мягкое. И хотелось сказать: «Еще опахала, принесите опахала!» Они сняли с меня всю лишнюю одежду, ноги мои стояли чуть не в воде. Прилив. Чайки летают. Пришел из соседнего кафе мужик, принес на подносе дыню, арбуз, виноград: «Это вам презент от нашего кафе». — «Спасибо большое». Мне гримерша говорит: «Вам поставить Вивальди?» — «Давайте Вивальди». Я сижу в кресле, меня гримируют две чудесные женщины, мягкими руками делают приятный грим, занимаются париком. Думаю: «Помер я, что ли?» Если на том свете так, то я согласен… Видели бы мои папа и мама, каким я стал сибаритом...

Михаил Боярский
«Есть внуки, будут правнуки. Этим я подпитываюсь. Семья — спасательный круг. Только за семью можно зацепиться, больше не за что, а одному быть очень сложно»
Фото: Андрей Федечко

— Вы на удивление часто вспоминаете родителей, бабушек…

— Весь свой род я ощущаю как главную свою опору. Начиная с бабушки, папиной мамы, Екатерины Николаевны. Она всегда была центром и стержнем семьи. Когда-то преподавала в духовной семинарии, и мы впитали ее веру в Бога. Она обожала театр, и мы его полюбили. Она знала замечательную литературу и привила нам интерес к ней. Она нам дала не только любовь, но старалась воспитывать нас, как дворянских детей до революции. Она сохранила все лучшее из прошлого семьи.

— Теперь ваше время передавать самое важное внукам…

— Я не знаю, как это сделать. Иду на ощупь, интуитивно, ощущая в себе то, что заложено во мне дедами, прадедами, родителями, литературой хорошей. Одно я знаю, внуки должны отличать добро от зла и не идти на компромиссы с совестью. Это нужно четко им объяснять. И постараться вовремя отойти в сторону так, чтобы не помешать дальнейшему развитию. У каждой ракеты есть носитель, который рано или поздно должен упасть, толкнув новое вперед к чему-то неизвестному и прекрасному. Первая ступень, вторая и так далее. Так устроено. Всему свое время. В роду то же самое.

События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram
Таро-гороскоп на апрель 2024 года для всех знаков зодиака
Апрель станет непростым месяцем. С первых дней Меркурий развернется и пойдет в обратном направлении, поэтому многие знаки окажутся перед выбором или их дела начнут буксовать. Каждому представителю зодиакального круга не помешает помощь или хотя бы совет. Карты Таро укажут правильный путь для каждого, с этими рекомендациями вы сможете избежать проблем и даже выбиться в лидеры.

Таро-гороскоп на апрель 2024 Овен




Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог