Во время романа с Эндрю Гарфилдом, партнером по блокбастеру «Новый Человек-паук», Эмме приходилось буквально обороняться от папарацци. После этого она сделала выводы. И новый роман, и свадьба в сентябре, и рождение ребенка этой весной у актрисы прошли под грифом «Совершенно секретно».
Эмма Стоун начала встречаться с Дэйвом Маккэри, одним из режиссеров и сценаристов знаменитого в Америке телешоу «Субботним вечером в прямом эфире», в 2017 году. И признавалась, что очень довольна тем, что Дэйв — скромный парень, его знают лишь в узком кругу. Поэтому им удалось избежать преследований папарацци. В прошлом году Эмма и Дэйв отложили свадьбу в марте из-за пандемии, но в сентябре поженились. Эмма была уже беременна и в марте этого года родила девочку. И свадьбу (естественно, абсолютно тайную), и рождение ребенка Стоун никак не комментировала. Лишь на днях она рассекретила имя дочки: ее назвали Луиза Джин, в честь любимой бабушки актрисы.
— Эмма, вы раньше часто говорили, что не готовы к семейной жизни и к материнству...
— Что ж, за пару лет все глобально изменилось. Просто невероятно, как 30-летие помогает выкристаллизовать самое важное в жизни. Я действительно искренне заверяла всех, что никогда не выйду замуж и не стану рожать. Но с возрастом, как видите, все поменялось. Я захотела и замуж, и детей. (Улыбается.)
— Недавно вы первый раз после рождения ребенка вышли на красную дорожку на премьере долгожданного фильма «Круэлла». Сыграли в нем каноническую злодейку Круэллу де Виль в панковском образе. Кстати, он вам очень идет!
— Это было прикольное и странное приключение. Психоделическое, я бы сказала. Я себя частенько ловила на съемках на мысли: «Сумасшедший дом какой-то!» Все говорят: «Эмма Стоун впервые сыграла настоящую злодейку!» Но я не думаю, что смогла бы и впрямь справиться с ролью прожженной стервы. Круэлла не такая уж плохая. Да и вообще, разве настоящие злодеи сами верят в то, что они — исчадия дьвола? Конечно нет! Они уверены, что все делают правильно. (Смеется.)
— Скажите, вы почувствовали разницу в статусе и отношении к себе в Голливуде после того, как получили «Оскар» за «Ла-Ла Ленд»?
— Знаете, своей карьерой я больше всего обязана родителям. Благодаря их слепой вере в меня и оптимизму. В 15 лет я уговорила маму поехать в Лос-Анджелес, чтобы ходить на прослушивания, а папа согласился нас отпустить и один остался в Аризоне вести дела своей строительной компании. Представляете их степень доверия? Потому что я с раннего детства мечтала сниматься. Не мыслила иной жизни. В Аризоне очень жарко, солнце палит нещадно, и я со своей бледной кожей из дома редко выходила — только смотрела фильмы по телевизору. Родители меня поддерживали со всеми моими мечтами и особенностями, и с друзьями мне повезло. Дженнифер Лоуренс, например, моя ближайшая подруга, она может и в огонь и в воду за меня броситься. Бри Ларсон, Эми Шумер... Настоящая дружба в актерской профессии большая редкость. Когда можешь себе позволить открыть душу и выложить абсолютно все начистоту, зная, что не предадут, не «сольют» твои признания. Между прочим, и с Дженнифер, и с Бри меня познакомил Вуди Харрелсон. (Улыбается.) Он — наш общий лучший друг!
У меня была тенденция держать саму себя в плену своих же ошибок. И мнение такого человека, как Джен, умницы и невероятной души подруги, еще и поэтому чертовски важно. Она помогла мне не бояться быть не идеальной, попадать в передряги, все портить и не стесняться чудачеств. (Улыбается.) Мне повезло и с агентом и менеджером. Они помогли понять, что я не должна бояться браться за роли героинь, совсем на меня не похожих. Не бояться рисковать и ошибаться.
— И что, разве все с самого начала было так расчудесно?
— Нет, конечно. Приехав в Лос-Анджелес, мы с мамой жили в крохотной квартирке. И большую часть времени проводили в кинотеатрах. (Улыбается.) Я не ходила в школу, училась дома, у меня не было друзей, ноль социальной жизни... Только кино давало возможность понять что-то про актерство. Чувствовала себя безнадежно одинокой, и только благодаря маме и ее любви и заботе у меня было ощущение безопасности. Она же помогала мне обрести уверенность в себе, чтобы идти на очередной кастинг и справляться с очередным отказом, страхом, что ничего не выйдет... Ну и подрабатывать приходилось. Однажды меня взяли в пекарню, где готовили бисквиты для собак-гурманов. (Смеется.) В них были ингредиенты, которые используют и для выпечки «человеческих» печенюшек и сладостей. Я как-то попробовала, но вкус у них все равно был «собачий».
— Вы признавались, что актерство обладает для вас успокаивающим, терапевтическим эффектом помимо всего прочего.
— Так и есть. Работа помогла мне преодолеть кучу комплексов, страхов и сомнений в себе. Я была жутким интровертом и страдала от панических атак. А вот на сцене все исчезало, и перед камерой тоже... Впервые паническая атака случилась у меня в семь лет. Я гостила у подруги, и вдруг мне стало казаться, что дом горит. Пожар! Меня невозможно было разубедить. Я была уверена, что мы все умрем. Ужасное состояние... С тех пор я держалась за мамину юбку, боялась, если я уйду, с ней что-то обязательно случится. И когда я вернусь, обнаружу, что ее больше нет. Помогли психотерапия и поддержка родителей — пару лет мама водила меня к врачу... Главное, я научилась понимать, что этот «непорядок» не превращает меня в особенное существо. Большинство людей испытывают приступы страха, тревоги, особенно при наступлении перемен в своей жизни. Разве нет? Пандемия лишь подтвердила, что это именно так и есть... Разница в том, что не все хотят или умеют в этих чувствах признаваться даже самим себе... Кто-то дольше, кто-то быстрее с этим справляется, но это не означает, что человек какой-то урод!
— А как вы справляетесь с такими острыми состояниями в нынешней жизни? С таким невероятно плотным графиком, востребованностью и так далее...
— Я регулярно хожу к психотерапевту, медитирую и стараюсь почаще общаться и разговаривать — не изолировать себя, как раньше, от людей. Очень радуюсь, когда могу открыто говорить о подобных проблемах с теми, кто от них страдает, и хоть немного, но им помочь своим опытом. Чтобы все знали: эти вещи не помешали мне сделать карьеру, найти замечательного мужчину, создать семью.
— Ваша карьера блистательно началась с комедийных фильмов. Вы ведь роскошная комедийная актриса, а это особый и редкий дар.
— Недаром моя первая по существу роль в кино, пускай и эпизодическая — я играла «любовный интерес» героя Джоны Хилла, — оказалась в комедии «SuperПерцы». (Улыбается.) Мы с папой любили смотреть комедии. Я фанатка Стива Мартина и Билла Мюррэя. И у меня естественный дар к комическому. С Биллом Мюррэем мне повезло встретиться на съемках фильма «Добро пожаловать в Zомбилэнд» и в «Алохе». Я себя тогда не очень хорошо чувствовала, и Билл каждый день приносил подарочки, чтобы подбодрить и настроение поднять. Он потрясающий актер и человек. А если мне не удастся сыграть вместе с Дайен Китон до начала конца света, даже не знаю, что я сделаю! (Смеется). Она — мое все. Я даже, наверное, слишком ее люблю. И еще я обожаю Хэнка Азарию. Он непростительно недооценный блистательный актер.
— Вам не мешал ваш голос? Помнится, вы вся такая юная, а когда начинали говорить, возникал некий диссонанс. Голос хрипловатый и низкий, как у взрослой женщины... Это я вспомнила свои впечатления 10-летней давности, когда брала у вас интервью в связи с выходом фильмов «Отличница легкого поведения» и «Добро пожаловать в Zомбилэнд» — двух комедийных хитов с вами уже в главной роли...
— Голос мой, конечно, не слишком способствовал успеху, особенно поначалу. Кому была охота брать 15-летнюю актрису с таким проржавевшим басом! (Смеется.) И я его ненавидела всей душой. Но, с другой стороны, я была рада звучать старше, потому что мне не нравилось быть ребенком. Я была девочкой не по летам развитой и дождаться не могла, когда стану взрослой окончательно. Наверное, мне казалось, тогда уйдут все детские страхи... Конечно, этого не произошло на сто процентов, но в какой-то момент по крайней мере мой голос перестал мешать мне получать работу... Но даже с появлением больших ролей невозможно избавиться от перманентного страха. Актеры всегда боятся остаться без работы. Всегда переживают за судьбу своего последнего фильма и за судьбу будущего.
— Вы кажетесь очень уязвимой, тонко организованной натурой и привносите эту чувствительность во все роли... Это ваше главное «оружие»?
— Ну я и правда восприимчивая и легкоранимая. Это помогает мне в актерстве выражать нужные эмоции, а врожденное чувство юмора — скрывать те, которые излишни. (Улыбается.) Я же говорю, даже такие неприятные вещи, как панические атаки, можно обернуть себе на пользу. Чувствительность позволяет быть добрее, глубже воспринимать происходящее, сочувствовать другим и проявлять заботу. Разве это меньший дар, чем, допустим, талант актерский?
— И все же, в Голливуде не так много актрис, удостоенных «Оскара» до 30 лет... А в 2019 году вас снова номинировали уже за «Фаворитку», картину об английской королеве Анне.
— Сегодня удостоили, завтра забыли... Но я, конечно, волновалась в обоих случаях и очень всем признательна. Никогда не забуду, как меня давным-давно номинировали на «Золотой глобус» за фильм «Отличница легкого поведения». Пошла с мамой на церемонию, конечно. Нашими соседями оказались Бранджелина! Брэд Питт и Анджелина Джоли — они тогда еще были парой. И моя мама, на нервной почве перебрав шампанского, затеяла с ними восхитительную светскую беседу. «А у вас есть дети?» — спрашивала она Анджелину, прекрасно зная про них абсолютно все. «А как их зовут? А сколько им лет?» (Смеется.) Надо отдать Джоли и Питту должное — они очень мило отреагировали на мамину болтовню.
И конечно, я никогда не забуду, что получила своего «Оскара» из рук самого Лео Ди Каприо! Когда мое имя назвали, я по дороге к сцене только и думала: «Господи, он же мой кумир! Я же смотрела «Титаник» семь с половиной раз только в кинотеатре. Лео «висел» в моей комнате — фото его с подписью, которую я чудом получила на свой 12-летний день рождения! Я считала его фантастическим актером. В общем, момент с получением «Оскара» из его рук стал самым сюрреалистичным в моей жизни. Кстати говоря, подозреваю, бедный Лео думает, что я точно девушка со странностями. Всякий раз, как его вижу, бросаюсь к нему как настоящая фанатка и, заглядывая в глаза, с придыханием спрашиваю: «Ну как ты? Как дела?» (Смеется.) К счастью, он очень-очень милый. Ведь я понимаю, что неправильно так себя вести. И сама знаю, что это такое — когда к тебе, реальному, живому человеку, относятся как к какому-то явлению природы под названием «кумир»! (Смеется.) И как он только меня терпит? Да еще статуэтку мне вручил!
— У вас много забавных историй про знаменитостей, и вы так умеете их подать, словно сами и никакая не звезда... Тоже дар, между прочим...
— Ну ладно, расскажу еще одну тогда. Как-то мы с мамой надумали сделать одинаковые татушки в честь нашей с ней любимой «битловской» песни Blackbird. Чтобы отпраздновать мамину победу в борьбе с раком. И я решила написать письмо сэру Полу Маккартни — попросила его сделать набросок рисунка своей рукой: две маленькие птичьи лапки. А он мне очень быстро ответил! Так что и тут я отличилась, как видите. У многих есть тату, связанные с The Beatles, но вряд ли они сделаны по рисунку самого Маккартни.
— Уже появились сравнения, что «Круэлла» должна если не затмить, то стать наравне с фильмом «Джокер»...
— Ну да, а меня уже сравнивают с Хоакином Фениксом! Разве можно к таким сравнениям относиться серьезно? Я никогда, даже на огромном расстоянии, не смогла бы провести такую параллель. Конечно, хотелось бы, и даже очень, быть на Феникса похожей — в актерском смысле. Хоть немного к его уровню приблизиться...
