«Я счастливчик: стал знаменитым в 33 года, а не в 23. В ранней молодости нельзя подготовиться к издержкам славы. Это словно оказаться под микроскопом в свете лампы — как те комары, которые летят навстречу электромухобойке. Я бы точно сорвался и во что-нибудь вляпался по самые уши», — уверен актер.
Став семейным человеком, Клуни уверяет, что замедлил свой темп и сократил количество проектов. Но это смотря с кем сравнивать. Только недавно он отправился в Австралию на съемки нового фильма с Джулией Робертс. А этим летом должен в Англии (где он проводит в загородном доме большую часть времени с женой и 4-летними близнецами Эллой и Александром) приступить к съемкам фильма. В компании с еще одним старым другом и партнером — Брэдом Питтом. А пока что зрителей и поклонников Клуни-режиссера ждет его новая картина «Нежный бар», где главную роль исполнил тоже давний приятель Джорджа — Бен Эффлек.
— Джордж, в мае вам исполнилось 60 лет. О чем вы размышляли в свой день рождения?
— Шестьдесят лет — досадная, конечно, ситуация. Но это лучше, чем быть мертвым. (Улыбается.) Я счастливчик: стал знаменитым в 33 года, а не в 23. В ранней молодости нельзя подготовиться к издержкам славы. Это словно оказаться под микроскопом в свете желтой лампы — как те комары, которые сами летят навстречу электромухобойке. Я бы точно сорвался и во что-нибудь вляпался по самые уши, если бы в 23 года получил доступ к деньгам и схватил удачу за хвост. Ровно в эту минуту начинается новая жизнь. Не сумеешь научиться отвечать за каждый шаг, жест и слово — пиши пропало. Только по ним тебя и будут с этого момента оценивать.
Я убежден, что неудачи образовывают гораздо больше, чем любой успех. Потому что к провалу не подготовишься. Испытав же много разочарований, уже не станешь доверять успеху. Каждый день я радуюсь, что, случись какой-нибудь конец света, у меня есть парочка домов, за которые я заплатил наличными. Никаких кредитов не брал. И могу их всегда продать. Такая у меня ментальность. А все потому, что неудачи меня всему научили. В том числе и тому, что снимать кино или соглашаться сыграть в нем какую-то роль можно и нужно, руководствуясь только одним — качеством сценария. Успех же никого ничему не учит...
— Как поживают ваши дети — Элла и Александр?
— Наши близнецы по характеру как день и ночь. Александр смешливый, много хохочет, а Элла жутко серьезная, ей подавай строгие установки. Хочет всегда, чтобы все играли по правилам!
— В отличие от многих нынешних селебрити, вы дали детям классические, можно сказать, даже старомодные имена. И это, если честно, очень здорово!
— (Смеется.) Мы с самого начала с женой так решили. Их жизни в любом случае будут не вполне нормальными, проблем они огребут по полной программе. Это факт, глупо его отрицать. Значит, хотя бы на старте надо дать им фору, назвав нормальными именами, а не причудливо-странными и вычурными.
Я дружил с замечательными актерами, моими любимыми — Грегори Пеком и Полом Ньюменом. Они оказали на меня очень большое влияние. Знаю не понаслышке, каково быть сыном знаменитого и успешного человека. Сын Пола покончил с собой. Сын Грегори Пека покончил с собой. У Бинга Кросби двое сыновей... К счастью, у меня есть большое преимущество: когда мой сын почувствует вкус к соревнованию с собственным отцом, я к тому времени уже буду с трудом пережевывать хлеб.
— Наверное, у вас целая армия нянь дома?
— А вот и нет. Потому что для Амаль принципиально важно самой участвовать во всем, что касается детей. Няня у нас бывает четыре дня в неделю, а остальное время мы сами. И когда был локдаун, мы сами со всем справлялись — целый год! Я себя чувствовал, как моя мама в 60-е годы: посуда, стирка, по шесть раз в день стиральную машину загружал.
— Может, и готовить научились?
— Ну нет. Это безнадежно! Научить меня или жену готовить — все равно что заставить кита летать. (Смеется.) К счастью, у нас есть прекрасный шеф-повар, итальянка Вивиана Фриззи. Обладательница многих наград в области кулинарии. Она со мной с 2013 года. И может абсолютно все сотворить. Виви готовит для нас почти каждый вечер, потому что в последнее время отпала охота ходить в рестораны. Да и друзья предпочитают отведать ее кулинарные шедевры у нас дома, а не куда-то идти, даже когда это безопасно.
— Подозреваю, что отцовство и связанные с ним эмоции вас немало смягчили, и отчасти поэтому в новом вашем фильме «Нежный бар» нет и намека на политику... (Клуни выступил в качестве режиссера и продюсера, а главную роль сыграл Бен Эффлек. — Прим. ред.)
— В этом была вся идея. Последние пять лет моя страна была вовлечена в ненависть и злость, и я временами был частью этого всеобщего безумия. Я злился, а эта история такая добрая. И фильм мягкий, нежный: я надеюсь, что зрители тоже захотят испытать соответствующие эмоции. И мы не стремились затевать ничего масштабного во время эпидемии. Главным застрельщиком был Бен Эффлек. Ему редко достаются такие роли, и он был счастлив. А я всегда горжусь и радуюсь, когда становлюсь свидетелем того, как актер вгрызается в реально хорошую роль.
Бен играет дядюшку Чарли, в лице которого племянник, выросший без отца, ищет друга и наставника. И я думаю, что любому 11-летнему парню хотелось бы такого дядюшку. У меня, кстати, он был. Дядя Джордж, брат моего отца, в честь кого меня и назвали. Ему все на свете было по плечу, но, к сожалению, он был беспробудным алкоголиком. Правда, под конец жизни сумел разобраться с этой проблемой... Разницы между ним и киношным дядей почти никакой. Характер тот же, это люди, которые уже в полдень выпивают в местном баре, рассказывают смешные истории и поддерживают друг друга. Я его очень любил... Он был самым забавным человеком из всех, кого я знал.
— Это уже второй ваш фильм (после «Субурбикона»), где вы ограничились режиссерской работой и сами не играете... Почему?
— Ну, в общем и целом не слишком много по-настоящему хороших ролей. И потом, я уже могу себе позволить не сниматься! У нас с женой случился летом разговор, вскоре после того, как мне 60 лет стукнуло. Я сказал: «Пока еще могу скакать, и мы с тобой оба любим то, чем занимаемся. И очень много работаем. Но знаешь, мне кажется, не стоит себя по-глупому перегружать работой. Хорошо бы еще и пожить в свое удовольствие, беззаботно и спокойно, насколько это возможно. Стучу по дереву, Амаль, но я здоров. У нас маленькие совсем дети. Хотелось бы подольше с ними оставаться. Через 20 лет мне 80 будет. А вот это уже серьезная цифра. И не важно, что ты ешь, сколько тренируешься, 80 лет — это 80 лет. Давай же постараемся прожить эти годы как можно лучше». И я пообещал и себе, и Амаль, что вместо трех проектов в год буду один брать.
— Все-таки вы реально изменились, расставшись с холостяцкой и бездетной жизнью. И как это Амаль удалось — до сих пор загадка...
— О, Амаль умеет впечатлить. Она на редкость убедительная женщина. (Улыбается.) Красивая, умная, смешная, и мы сразу друг в друга влюбились. Поженились через шесть месяцев после помолвки и очень счастливы. Так что с этим все понятно. А вот с детьми было сложнее. Я как-то уже вполне привык к мысли, что у меня их не будет, и по этому поводу не переживал и комплексов не испытывал. Однажды, спустя год после свадьбы, мы с Амаль гостили у друзей. У них был очень шумный и нахально-надоедливый ребенок. Я все время чертыхался про себя. Вышли как-то с женой погулять. Амаль говорит: «Нам ужасно повезло с тобой в жизни». Я ей в ответ: «Да, мы счастливчики, что нашли друг друга». И тут Амаль заявляет: «Было бы неплохо разделить это счастье с кем-то». Я сказал: «Что ж, если ты не против...» — «Да, думаю, стоит попробовать», — ответила Амаль. Эмоциональный случился момент, честно говоря. Потому что я был слишком далек от этой истории, да и не говорили мы об этом никогда — ни до брака, ни после.
— И на свет появились близнецы...
— Вообще-то я не ожидал близнецов! Были у врача, и Амаль сделали ультразвук. Врач говорит: «Вот здесь — мальчик!» Я такой: «Мальчик! Фантастика!» А врач вдруг добавляет: «А еще один ребенок — девочка!» И я такой: «Ох ты, черт побери!» Вообще-то я покрепче выразился. (Смеется.) Нет, реально, хотя я и знал, что сестра Амаль родила близнецов, но сам как-то был готов к одному ребенку. Но теперь я очень рад, что их двое. И слава богу, они есть друг у друга во времена пандемии.
— Вы много занимаетесь благотворительностью и стараетесь изменить мир к лучшему...
— Хотя это плохо получается. Но неудачи, как я говорил, — это часть любого процесса. Не конец всему, как многие думают. Я не борец и не боец по натуре. Но всегда помню слова своего отца: если даже не можешь выиграть битву, в сражении надо все равно принять участие. Если веришь в то, что делаешь, если выбираешь правильные сражения, надеясь, что логика и здравый смысл возьмут верх. Когда мы смотрим на нынешнее состояние мира, часто паникуем: «Все, это конец!» Да нет же, это всего лишь момент, и он не будет длиться вечно, мы его благополучно переживем. Просто это займет какое-то время.
— А перемены в Голливуде вам нравятся?
— Мне нравится, что многие наконец поняли: если ты босс, это не значит, что ты можешь себе позволить издеваться над людьми. Я был и боссом, и тем, кого в грош не ставили. И я очень рад, что в последнее время начальству не удается легко отвертеться и остаться безнаказанными. Их стали сдавать, и правильно делают.
— Тем не менее жаль, если вы не будете нас больше радовать своим присутствием на экране. Вы нисколько не утратили своего шарма. И грим никакой не нужен...
— Да я вообще-то никогда не гримировался! Никакого макияжа, прости господи. Если нужен фингал под глазом — нарисуют. Но сидеть в кресле с салфеткой вокруг шеи, чтобы краска не попала на воротник, увольте. Нет, в начале карьеры, конечно, я делал все, что меня просили. Хотя уже к тому моменту, как начал сниматься в «Скорой помощи», завязал с этим делом. И волосы тоже не крашу. Не поверите, я сам их стригу. Специальной машинкой, очень древней. Мой помощник с трудом нашел нужную деталь к ней, такая она старая. Амаль, правда, не разрешает мне стричь сына с помощью этой штуки. Только ножницами.
— Трудно поверить, но вы и впрямь не раз говорили, что мастер на все руки...
— Во время карантина привел в порядок дом, подкрасил и снаружи, и внутри. И всю мебель протравил, а то дерево стало выглядеть мрачно, запущенно. Такая работа очень помогла чувствовать себя лучше психологически. Самым тяжелым и неприятным в локдауне для меня и Амаль была невозможность повидаться с родителями. Только виртуально. И мысли о стариках меня просто убивали. Друзья говорили, что, мол, вот детям не повезло, никуда не могут ходить, общаться со сверстниками и так далее. Но дети это переживут, у них все впереди, потом и не вспомнят. А вот для людей под конец жизни, кому за 80, для них это действительно чертовски обидная ситуация... И то, что они лишены общения в эти важные для них годы, очень несправедливо...
Что еще я сделал? Проволочную сетку натянул вокруг собачьей площадки. У нас сенбернар сейчас живет. Починил швейную машинку своей ассистентки, да и сам шитьем занимался. Детям кое-что подштопал, зашил порванные их любимые вещи. Платье жены тоже сумел починить, в нескольких местах порванное.
— Кто вас этому всему научил?
— Жизнь. У меня довольно долго не было денег, и я был холостяком, вот и научился сам о себе заботиться. И машину могу починить, и много чего еще. И я знаю, что выживу в любой ситуации, выдержу и переживу любые трудности. Хочу быть уверенным, что наши дети тоже смогут этому научиться. Это для меня очень-очень важно.
Если бы вы собирались на необитаемый остров и вам бы пригодился человек, способный помочь вам выжить, я бы на вашем месте выбрал меня. Спросите моих друзей — они бы все меня выбрали. И я бы сам — тоже. (Улыбается.) Но все, что связано с компьютером и интернетом, меня пугает и устрашает. Кажется, нажму сейчас на эту клавишу — и что-то обязательно пойдет не так. И я паникую. В общем, чураюсь я интернета и тем более не интересуюсь социальными сетями, уж простите.
— А правда, что вы до сих пор пишете письма — от руки?
— Чистая правда. Я очень верю в этот жанр. Когда мы с Амаль уезжаем на несколько дней, обязательно оставляем письма нашим детям. Рассказываем, где мы и чем занимаемся, ставим дату. И друг другу строчим письма раз в несколько месяцев как минимум. Даже во время карантина писали. Я напишу письмо и положу ей на стол, а она мне — под подушку.
От Пола Ньюмена, Грегори Пека, многих моих друзей у меня тоже есть письма... Все они в рамочках висят дома на стенах. Разве можно их сравнить с тем, что пишут сейчас в телефоне или на компьютере, со всеми этими эсэмэсками...
— Скажите, а как ситуация с вашими травмами, которые вы получили несколько лет тому назад, когда попали в аварию на мотоцикле и сильно разбились? (В июле 2018-го Клуни в Италии по дороге на съемки телефильма «Уловка-22» столкнулся с машиной и получил серьезные травмы. — Прим. ред.)
— Спасибо, вроде бы все обошлось. Операции прошли удачно, и в целом я себя вполне прилично чувствую. К мотоциклу больше не подхожу — дал жене слово. На меня произвела эта история очень тяжелое впечатление и по другой причине. Когда валялся там на дороге и думал, что пришел мой последний час и надо попрощаться с жизнью, вокруг собрался народ. И вместо того чтобы оказать помощь, звонить в «Скорую», они стали меня фотографировать. А еще делать видео на телефонах, чтобы потом запостить на своих страничках в соцсетях. Я не циник, наоборот, считаю себя довольно позитивным человеком. Но тогда мне хотелось как следует встряхнуть всех этих зевак. Лишнее доказательство, что публичная фигура служит прежде всего для увеселения и развлечения публики. Никогда не забуду этот момент. Худшие в моей жизни минуты превратились в чистое развлечение для людей... А все потому, что они стали сами себе пресс-секретари, публицисты и пиарщики. Мы все, к сожалению, существуем в мире, где чуть ли не каждый пытается кого-то поразить, что-то из себя вообразить и доказать, что он очень важный и особенный. В то время как реальность очень проста: убери свой телефон и ощути жизнь сейчас.
— Скажите, что вы думаете в связи с ужасным инцидентом на съемках фильма «Ржавчина», где погибла оператор Галина Хатчинс?
— Я в ярости по этому поводу. Не слишком хорошо знаю Алека Болдуина, но уверен, что у него не было дурных намерений. И конечно, это реально чудовищный инцидент. Но существуют определенные протоколы, которым принято следовать на площадке. Всякий раз, без исключения, когда мне давали пистолет на съемке, я его открывал, демонстрировал всем присутствующим на площадке членам съемочной группы, а после дубля отдавал ответственному за оружие. Надеюсь, Алек сделал ровно то же самое. Но проблема в том, что холостые патроны очень трудно отличить от настоящих. У них есть маленькая дырочка, через нее как раз извлекают порох. Именно поэтому я не просто инспектирую, проверяю оружие и обойму на глаз, визуально. Если это шестизарядный пистолет, я разряжаю одну обойму из шести в землю. И было бы настоящим безумием этого не сделать...
Еще я совершенно не понимаю, что означает термин «безопасное оружие», который использовал первый помощник режиссера, передавая Болдуину пистолет. Никогда такого не слышал. А я на съемочных площадках лет сорок уже. И человек, который дает актеру оружие, должен быть только тем, кто несет за него ответственность, — либо оружейником, либо реквизитором. Нет других вариантов. Точка. Возможно, 24-летняя девушка-оружейница на этом проекте действительно не обладала достаточным опытом. Случившееся, повторюсь, вызывает у меня одно лишь чувство ярости. То, что в пистолете были и холостые, и настоящие патроны. Это просто сумасшествие.
— Понятно. Скажите, а вы считаете себя богатым человеком?
— Во всяком случае, я не стану жаловаться. Когда мы с моими друзьями основали компанию по производству текилы, никто из нас не мог и предположить, что спустя несколько лет мы не просто окупим вложения, а заработаем миллиард долларов на троих. Это было чистое безумие. Но я храню все деньги в банке. Пускай и под самый маленький процент, но не вкладываю их в акции. По мне, так весь этот рынок акций похлеще Лас-Вегаса. Совсем не весело и сплошные риски. Я не люблю глупо рисковать, даже если мне сулят большие деньги. Недавно отказался от 35 миллионов долларов — столько предлагали за съемочный день в рекламе одной авиакомпании. Посоветовался с Амаль, и мы решили, что оно того не стоит. Компания ассоциирована со страной, которая хоть и является нашим союзником, на мой взгляд, довольно спорная... Если я думаю, что даже на одну минуту меньше буду спать по ночам из-за съемок, ни за что на это не соглашусь.
