«В детстве мне часто снился один и тот же сон. Я играю во дворе нашего дома с какой-то девочкой. Мы бегаем, прыгаем, нам очень весело. только лица подружки я не вижу, она все время повернута ко мне спиной. Но вот она разворачивается, и оказывается, что у нее мое лицо. В этот момент я всегда просыпалась», — рассказывает певица Анна Плетнева.
Это было в 1997 году. После концерта с группой «Лицей» поздно вечером я возвращалась домой на машине. Я была очень уставшей. Мы с девочками не спали две ночи подряд — концертов было много. Мечтая только о том, чтобы побыстрее оказаться в постели, я гнала по пустынной московской улице. Я была метрах в пятидесяти перед перекрестком, когда зеленый свет светофора сменился на желтый.
Тормозить было поздно, и я подумала: успею проскочить. И тут мне чуть не под колеса бросается какая-то девушка. Рассмотреть ее я не успела — лишь заметила, что у нее длинные темные волосы и одета вызывающе: в коротких шортах, кожаной куртке... Все произошло за доли секунды — я еле успела вывернуть руль, резко дала по тормозам, причем стукнулась виском о стойку автомобиля. А через секунду по перекрестку на бешеной скорости промчался грузовик, у которого, вы только представьте, не горели фары. Если бы не та девушка, я бы неизбежно с ним столкнулась. Голова сильно кружилась, и еще у меня двоилось в глазах. Я посмотрела по сторонам, но девушка как будто растворилась в воздухе. Кое-как я поехала дальше. Добралась до двора дома — и силы меня покинули. Я даже не смогла выйти из машины и подняться в квартиру — вызвала «скорую».
В больнице выяснили, что все обошлось легким сотрясением мозга. Мне вкололи успокоительное, я провалилась в сон. Приснилась мне та самая девушка, что спасла меня, бросившись под колеса. Она стояла спиной и говорила: «Аня, ты должна жить! Жить за двоих». А потом обернулась, и я, наконец, смогла увидеть ее лицо. Это было мое лицо. Только макияж был необычным: черные стрелки, темные тени...
Я проснулась с ощущением, что так со мной уже бывало. Давно, в детстве. Мне снилось, что я играю с девочкой, а лица ее не вижу. Потом она ко мне оборачивалась и оказывалась мною. Или, может, моим отражением в зеркале...
Открылась тайна, почему пропали мои фотографии
Утром в больницу примчалась моя мама.
И я все ей рассказала про аварию, про странную спасительницу и про сон. Тут мама расплакалась. Уткнулась мне в плечо — и рыдает. Я стала гладить ее по голове, утешать: «Мама, но теперь ведь все уже позади, я жива, все хорошо». Думала, это она переживает, что я могла погибнуть. Но мама заговорила: «Доченька, я давно должна была тебе рассказать... Когда ты была маленькая, мы с отцом не хотели тебя пугать и не говорили, но теперь тебе 20 лет. Так вот — у тебя была сестра-близнец. Она появилась на свет через девять минут после тебя. Ее звали Яна. Мы с отцом решили, что это хорошая идея, назвать вас одним именем, прочтенным с разных сторон. Тебя — Аня, ее — Яна. Вы были как две куколки, на вас даже медсестры в роддоме ходили смотреть. А уж как был рад ваш отец! Он ума лишился от счастья, даже перепутал день выписки. На день раньше приехал на такси, с огромным букетом цветов, с воздушными шариками.
Он так настроился, что заберет нас в этот день, что не мог ждать еще сутки. И уломал главврача, бухнувшись перед ней на колени.
Вы с Яной были очень спокойными младенцами. Лишний раз не пикнете. И совсем не мешали нам с вашим отцом спать по ночам. И вот, вам было чуть больше месяца, когда однажды ночью я проснулась от дикого страха. Мне показалось, что изо рта у меня валит пар, как на морозе. Я бросилась к окну. Но оно было закрыто, значит, холоду просто неоткуда взяться. Просто это был не холод, а именно страх. Я бросилась к кроватке и закричала... Проснулся отец, мы вызвали «скорую». Яне поставили диагноз «синдром внезапной детской смертности». Такое иногда случается с младенцами».
Когда мама рассказала мне это, я многое поняла. Поняла, почему так долго спала с ней в одной постели — до пяти лет мама отказывалась отпускать меня в отдельную кроватку. Поняла, почему они с папой так за меня волновались по каждому пустяку вроде разбитой коленки. И почему в доме нет фотографий, где я новорожденная, — родители просто уничтожили все фотографии, где я с сестрой. Не хотели меня травмировать. Объяснилась и странная история с именем Яна, которое меня сильно привлекало. Однажды я сказала родителям: «Хочу, чтобы вы меня переназвали. Мне имя Яна больше нравится. Та же Аня — только наоборот». Помню, как родителей расстроило это предложение. Папа сказал, что мое имя красивое, к тому же его дали мне родители, так что менять нельзя. И я с папой согласилась. Но стала называть Янами кукол. Хотя видела, что родителям это тоже не нравится.
У мамы всякий раз делалось потерянное и расстроенное лицо, когда я, укладывая куклу в игрушечную коляску, говорила: «Ну, пойду погуляю с Яной...» Но ведь я не знала, что происходит с мамой в такие моменты! Они ведь мне не говорили!
Была у меня еще особенность в детстве. Я любила вертеться перед зеркалом. Корчила рожицы, даже пыталась разговаривать с отражением. Когда взрослые просили меня заняться более серьезными делами, я отвечала, что играю с подружкой. Бабушка вздыхала: «Ну сколько можно крутиться перед зеркалом? Что будет, когда ты вырастешь?..» Даже сейчас, став взрослой, при удобном случае я смотрюсь в зеркало. Но теперь я понимаю почему. Я пытаюсь увидеть там вовсе не себя...
Девочка, с которой никто не хотел играть в прятки
Если подумать, то случай с машиной был не единственный, когда сестра меня оберегала. Она, видимо, ведет меня по жизни. Раньше я считала, что у меня просто развита интуиция. Меня, например, было бессмысленно спрашивать, зажав что-то в кулаке и убрав руки за спину: в какой руке? Я всегда знала, в какой. Дети со мной отказывались играть в прятки, потому что я сразу всех находила. В школе я угадывала, когда меня спросят. По неделям могла уроки не делать, а когда чувствовала, что завтра спросят, бралась за учебник. Еще у меня было удивительное прозрение, когда я в первый раз влюбилась. Он был взрослый, умный, красивый. Мне было шестнадцать лет, ему — значительно больше. Он красиво рассказывал о нашем будущем, как мы будем
счастливы и сколько у нас родится детей.
Что еще нужно глупенькой влюбленной девочке? Но вдруг мне приснился сон. В этом сне он шел куда-то с женщиной и маленькой девочкой. Я проснулась с полной уверенностью, что у него есть жена и дочь. И в этот же день заявила ему: «Я знаю, ты меня обманываешь. У тебя есть семья». Он удивился, откуда я знаю, но отпираться не стал. Мы расстались...
Потом я окончила школу, поступила в академию Глазунова — совершенно случайно. Просто влюбилась в сына знаменитого скульптора, и тот сказал: «Ты можешь стать скульптором! Тренируйся». Я человек творческий, рисовала хорошо, и эта идея пришлась по душе. Тут же я стала лепить, сотворила множество портретов друга. А потом отправилась на экзамены и поступила. Кстати, мой любимый, подававший документы туда же, провалился.
Вскоре и наши отношения закончились. Параллельно с учебой я начала выступать с группой «Friends», это был мой любимый джаз и рок-н-ролл. Сначала мне доверили бубен, а потом разрешили петь. Но просуществовала группа недолго. После ее распада один из бывших участников рассказал про кастинг в группу «Лицей». Я ответила, что не пойду, ведь попса — не мое. Однако той же ночью мне приснился плакат, на котором я с гитарой стою в стайке девушек и у нас над головой надпись «Лицей». И такой плакат был красивый, и я так хорошо на нем смотрелась... Проснувшись, решила пойти на кастинг. Алексей Макаревич потом рассказывал, что я понравилась ему до того, как запела. Все сошлось. Хотя сначала я удивлялась: что я делаю, зачем? Через полгода стало понятно зачем. Умер папа. А он был главный кормилец в семье. Время тяжелое, 90-е годы, у многих нет работы, а «Лицей» — очень популярная группа.
Много выступлений, и гонорары хорошие. Так в 19 лет я стала кормить и себя, и маму, и бабушку с дедушкой.
Я попадала в какие-то опасные ситуации, из которых чудом выбиралась. Однажды, возвращаясь с гастролей, я уснула в автомобиле, за рулем был знакомый, встретивший меня в аэропорту. Он вышел купить сигарет и оставил машину заведенной. Когда я проснулась, за рулем уже был незнакомый человек. Машина неслась на бешеной скорости. Я поняла: автомобиль угнали, а меня не заметили. Время было такое, что за машину могли убить. И тут в моей голове неизвестно откуда зазвучал голос: «Скажи, что ты ехала в такси». Теперь догадываюсь, кто это сказал... Я зашевелилась и сделала вид, что очень удивлена, увидев незнакомца. От неожиданности он подпрыгнул, но я заговорила первой, не дав ему опомниться: «Ой, а вроде другой таксист меня вез?
Вот и мой дом, остановите здесь». Угонщик так растерялся, что высадил прямо у поста ГАИ.
Еще была история, когда «Лицей» пригласили на частную вечеринку. Нас повезли в загородный особняк, и на полпути я вдруг стала задыхаться. Вот просто вздохнуть не могу! Потом кашель одолел. Ясно, что петь не смогу. Говорю: «Девочки, прошу вас, давайте сегодня отменим выступление. Мне срочно надо домой». Девочки видят: дело серьезное, надо разворачиваться. Ну, думаем, простит нас продюсер один раз... Позже оказалось, что в доме наших заказчиков случилась перестрелка, погибло пять человек. И Алексей даже не упрекал нас за прогул. Хотя он был достаточно жестким человеком.
Я много раз слышала, что все делаю не так: не так хожу, не так двигаю бедрами. Теперь, спустя столько лет, когда сама продюсирую группу «Винтаж», я очень хорошо понимаю его требования. Он делал проект таким, каким видел его сам, и это приносило успех. И я очень благодарна Алексею Макаревичу за «курс молодого бойца», который прошла под его руководством в «Лицее». Но тогда меня, например, регулярно штрафовали за то, что я отказывалась заплетать косу перед выступлением. Ругали, что выводила из зала людей на сцену и давала им микрофон, чтобы они пели вместе с нами. Помню, как из группы ушла Изольда. Мы должны были лететь на гастроли. Стояла нелетная погода, все рейсы откладывались. А нам говорят, что мы полетим. Был заказан чартер, и организаторы концерта, летевшие вместе с нами, уговорили аэродром Быково выпустить нас.
Но в пути выяснилось, что аэропорт города, куда мы летели, тоже не принимает. И нам предстоит возвращаться в Москву и садиться в непогоду. Нас болтало, как воздушный шарик под сильным ветром. В самолете началась паника. Все что-то кричали. Относительно спокойно вели себя я (почему-то чувствовала, что все кончится хорошо) и Изольда. Она сидела как каменная. В нарядной шубке, волосы распущены, спина прямая... Когда мы приземлились и вышли из этого злосчастного самолета, Изольда с нами попрощалась и ушла. Больше мы ее в группе не видели.
Как я научилась жить за двоих
Настал день, когда я тоже ушла. В отличие от Изольды, не было явного события, которое бы меня подтолкнуло. Просто я много думала над словами, что сказала во сне сестра. Что я должна жить за двоих.
Разве жизнь, в которой все за тебя решают другие, — это то, что может считаться жизнью за двоих? Перед принятием окончательного решения я долго сидела перед зеркалом и всматривалась в свое отражение. Так хотелось получить от него одобрение!
Когда я все сказала Алексею Макаревичу, он лишь покачал головой: «Эх, какую артистку страна потеряла!» А я ответила: «А может быть, как раз нашла!» Как правило, певицы из продюсерских проектов не выживают в шоу-бизнесе в одиночку. Вот и про меня все говорили, что теперь я отработанный материал, экс-вокалистка из экс-популярной группы. Признаюсь, было очень тяжело. По ночам я от отчаяния плакала. А потом случилась новая авария. И на этот раз ее никто не стал предотвращать. Я ехала на концерт группы «Гости из будущего» и в тесном переулке за МХАТом имени Горького «догнала» бампер резко затормозившей машины.
Из нее вышел музыкант Алексей Романоф. Мы были шапочно знакомы, но не общались. Я знала, что он пишет хорошие песни артистам, а сам не очень удачно работает сольно. Он, кстати, тоже ехал на концерт группы «Гости из будущего». Примечательно, что Алексей купил машину незадолго до происшествия, а до этого вообще не имел автомобиля. Пока ждали ГИБДД, разговорились. И случилось чудо: встретились две души, которым суждено идти вместе. Так появилась группа «Винтаж». Сейчас Алексей Романоф — мой партнер и друг. А наши песни, такие как «Ева», «Плохая девочка», теперь вот «Когда рядом ты», поет вся страна. Создавая «Винтаж», мы приняли решение, что я должна выглядеть иначе. И это тоже связано с сестрой. Я задумалась: почему она явилась мне тогда именно в такой одежде и с таким макияжем?
Интересно, какой она была бы по характеру — такой, как я, или другой? Я стала интересоваться, как это бывает у близнецов, и выяснила, что они чаще являются противоположностями. А поскольку сама я довольно скромная, то Яна, видимо, была рождена бунтаркой. Я примерила на себя образ раскованной, сексуальной и дерзкой девчонки: нарядилась в белье, кожаную куртку, браслеты с шипами, подвела глаза безумными стрелками и взяла в руки плетку. И мне неожиданно понравилось. Так началась моя двойная жизнь: дома я один человек, на сцене — совсем другой. Я могу прыгнуть с разбега в море рук, протянутых мне из зала. А через несколько часов становлюсь собой: мягкой, немного робкой, домашней Аней. Меня часто спрашивают: а что скажут мои дети, когда подрастут (певица воспитывает двух дочерей — Варю и Марусю и сына Кирилла. — Прим.
ред.), не боюсь ли я, что такой откровенный образ осудят близкие? Не боюсь. Детей не обманешь, у них внутри словно встроен детектор лжи. Им нравятся мои песни, и они видят меня настоящей, такой, какой я бываю дома.
Бывают моменты, когда я злюсь на то, что сестра умерла, ведь это было бы здорово — иметь настолько родного человека рядом! Но успокаиваю себя тем, что она и теперь рядом, несмотря ни на что. Яна — мой ангел-хранитель, она мне помогает жить, двигаться вперед. И когда мне трудно, опускаются руки, я всегда вспоминаю ее слова: «Ты должна жить за двоих». И я очень стараюсь.
Благодарим Buddha-Bar Moscow за помощь в организации съемки.
