Самая известная актерская пара в мире сразу же после свадьбы устроила проверку крепости своих чувств. Только сейчас Анджелина осознала, какой опасности подвергся их союз из-за ее безумной жажды снимать кино о любовной драме по собственному сценарию.
В новом фильме режиссера Анджелины Джоли «Лазурный берег» она сама и ее муж Брэд Питт играют главные роли — супругов, чей брак висит на волоске. Актеры снова встретились на съемочной площадке через десять лет после фильма «Мистер и миссис Смит», круто изменившего судьбы обоих. Тогда Питт был еще женат на Дженнифер Энистон, а Джоли только-только усыновила своего первого ребенка. И конечно же новая совместная работа вряд ли стала простым совпадением. Просто Анджелина и Брэд таким рискованным способом устроили проверку своим собственным чувствам и отношениям…
— Анджелина, это правда, что вы не хотите быть актрисой и собираетесь заниматься исключительно режиссурой?
— Мне никогда не нравилось быть актрисой. Меня мама в свое время уговорила попробовать. И я стала ходить в театры и на прослушивания. Так что могу сказать однозначно: актрисой я стала потому, что этого хотела моя мама. Но уже лет пять тому назад я четко осознала: ну не мое это истинное призвание. Зато мне очень нравится работать режиссером. Я чувствую себя по утрам по-настоящему счастливой, когда собираюсь на площадку, где мое место за камерой. Возможно, это связано с тем, что я стеснительный человек, закрытый. Не люблю светские мероприятия, выходы на публику. Терпеть не могу, когда на меня обращают внимание и развивают вокруг бурную деятельность. Предпочитаю побыть со своими детьми. Не люблю просиживать часами в кресле гримера и парикмахера, менять костюмы, ходить на примерки. Мне очень странно сознавать, что огромную часть своей взрослой жизни я провела именно так. И даже не отдавала себе отчета, пока не попробовала, насколько счастливее чувствую себя в качестве режиссера. К счастью, моя актерская карьера оказалась достаточно успешной для того, чтобы иметь возможность поменять профессию.
— Интересно, какой бы совет вы могли дать начинающим режиссерам, особенно женщинам? Ведь не секрет, что далеко не все однозначно относятся и к вашей работе, и вообще к женщинам в этой профессии…
— О да, у меня есть совет. Советую не брать в голову, если люди станут называть вас чокнутой! (Смеется.) Если серьезно, с профессиональной точки зрения, есть много вещей, которыми я могла бы поделиться. Например, каждый день на съемочной площадке режиссер должен четко помнить последовательность сцен, держать в уме общую перспективу — в каждом кадре, его начале и конце, должно для вас быть понятно, для чего вы вообще снимаете именно эту историю. Весь фильм должен быть в голове, иначе получится много шума из ничего, набор разрозненных эпизодов. И еще как актриса я знаю, когда и какие сцены имеет смысл репетировать. И самое важное — каким актерам действительно эти репетиции идут на пользу. Потому что очень часто некоторые из нас не то чтобы успевают перегореть, но начинают сомневаться в себе, в своей игре, теряют смысл сцены и так далее. Хороший режиссер обязан все это учитывать.
— Слушайте, вы могли бы давать мастер-классы. Можно только позавидовать вашему сыну Мэддоксу — парень получит отличную практику, поработав с вами на новом фильме, который вы собираетесь в Камбодже снимать…
— Спасибо. Да, эту страну я выбрала не случайно — в Камбодже, по сути, началась моя семейная жизнь. Во время съемок фильма «Лара Крофт: Расхитительница гробниц» я побывала в детских приютах, увидела страшные картины разрухи и нищеты. Вернулась домой и сразу же стала думать, как я могу помочь этим людям. А спустя год усыновила маленького семимесячного Мэддокса, забрала его из приюта, где когда-то увидела. Двенадцать лет тому назад я учредила благотворительный фонд в Камбодже, он теперь носит имя Мэддокса Джоли-Питта. К фонду присоединился Брэд, и с тех пор мы в разных странах строим больницы, школы, приюты, открываем так называемые миллениумы — это программы для местных жителей по трудоустройству, позволяющие им вырваться из порочного круга нищеты. Для Мэддокса, я считаю, настало время по-настоящему узнать историю своей родины, поэтому мы с ним вместе работаем над подготовкой к съемкам фильма по книге камбоджийского писателя.
Потом Мэддокс будет каждый день приходить на площадку после учебных занятий и работать моим ассистентом. Но снимать его я не планирую. А вот в том, что он займет мое место главы фонда в своей родной стране, не сомневаюсь. Кстати говоря, 11-летний Пакс тоже выразил огромное желание помочь нам с Мэддоксом снять фильм. Дети интересуются историей стран, откуда родом их братья и сестры. Поэтому Паксу интересно знать все о Камбодже, а Мэддокс отлично осведомлен о Вьетнаме, родине своего младшего брата. Мы ведь недаром с ними много путешествуем. И очень часто эти поездки именно в те страны, где они родились: Эфиопия, Вьетнам, Камбоджа.
— Анджелина, очень много говорят о вашем новом фильме «Лазурный берег». И это неудивительно, ведь вы этот фильм сами сняли, сценарий сами написали и «взяли» на главные роли себя и своего мужа Брэда Питта…
— Да уж, многие не могли поверить, что мы оба на такое решимся! Да еще займемся этим проектом во время — или скорее вместо — медового месяца!
— Ну да, вы же почти сразу после свадьбы уехали на Мальту вместе со всей семьей и там несколько месяцев снимали это кино…
— Отлично провели время. С одной стороны. Потому что все дети были с нами, и Мэддокс мне помогал на площадке, а малыши после занятий приходили и немного сглаживали то нервное напряжение, в котором мы все находились. Фильм этот из тех, которые я лично всегда любила смотреть, — красивый, романтичный, психологический, очень камерный. К сожалению, мне редко в таких картинах роли предлагают… Да и сама снять подобное кино я долго не решалась. Мы с Брэдом с большим трудом преодолели сомнения, стоит ли нам снова появляться вместе на экране. После всей шумихи с «Мистером и миссис Смит». И могу вам точно сказать, что вряд ли я когда-нибудь еще решусь снимать такое кино. «Лазурный берег», признаюсь честно, самый тяжелый фильм во всей моей карьере. Это связано с тем, что мы с Брэдом играем семейную пару, у которой возникают проблемы в отношениях.
— То есть это правда, что вы были на грани развода во время съемок?
— Все возможно. Нам не советовали это делать. Представьте себе сцену, где мне как режиссеру нужно вытащить из Брэда максимально агрессивную эмоцию — в отношении себя же в роли его жены. Мы с ним ссоримся, ругаемся, обижаемся друг на друга перед камерой, но обида, боль и злость остаются и после того, как съемка закончилась. Раздражение, дискомфорт, недовольство друг другом и всем на свете. Атмосфера накалена до предела. А уж каково пришлось моей съемочной группе — врагу не пожелаешь. Они смотрели на нас и не знали, куда глаза отвести, им хотелось спрятаться, сбежать, пока мы выясняем отношения. (Смеется.) Ну знаете, как бывает в жизни, когда на ваших глазах близкие вам люди ссорятся, выворачивают душу наизнанку; вы вдруг узнаете какие-то интимные вещи про них и их взаимоотношения. Это же очень неприятно — в такой ситуации находиться. Но мы с мужем гордимся собой. Что нашли в себе смелость, рискнули и все-таки справились с непростой задачей. Как я люблю с некоторых пор повторять: все, что нас не убивает, делает нас сильнее.
Главная сложность для нас с Брэдом состояла в том, чтобы вытащить себя из зоны комфорта. Сыграть что-то совсем иное, дикое, непривычное. Печальных, страдающих, запутавшихся в себе и своем горе, с которым они пытаются каждый по- своему бороться, супругов-любовников. Кто бы нам это позволил еще, кроме самих себя? Да никто. Не нужны мы в таком ракурсе никому. Поэтому я сама и взялась за дело. Хотя идея не самая безопасная. Отсюда и слухи. Люди, которые разбираются в нашей профессии, не могут не включить свое воображение. А в целом все было примерно так. Режиссер очень сосредоточен, актриса нервная, с непредсказуемой сменой настроения, а сценарист в глубоком смущении и недоумении. (Смеется.) Вот такие три разные роли я исполнила и прожила.
— Таблоиды писали, что вы якобы при написании сценария использовали свой с Брэдом семейный опыт...
— Я признаю, в нашем браке есть свои проблемы. Но если бы те проблемы в отношениях, которые есть у наших героев, хотя бы отдаленно напоминали наши собственные, мы бы никогда не сумели этих персонажей сыграть. Недаром Брэд сразу называл мой сценарий самым безумным из всех, которые ему доводилось читать. И я с этим определением никогда не спорила. Так что ничего автобиографического в фильме нет и не было, если не считать того, что я написала его через два года после смерти своей мамы. И мне важно было как-то описать состояние людей, переживших страшное горе — потерю близкого человека.
— Вы бы хотели, учитывая свой опыт, чтобы ваши дети стали актерами?
— Ни я, ни Брэд конечно же не хотим, чтобы наши дети подверглись неизбежной для публичных людей участи — быть постоянно под прицелом: камер, взглядов, внимания и так далее. Но с другой стороны, известность и слава очень помогают, когда занимаешься помощью тем, кто в ней нуждается. Конечно, дети растут в кинематографической семье, и это не может не влиять на них. И если кому-то захочется стать актером — пожалуйста, пускай пробует, но мы бы ни в коем случае не хотели, чтобы актерство стало главным смыслом их жизни. Главным фокусом и единственным занятием. Нет-нет. Только не это. Хорошо бы, когда дети станут взрослыми, они захотели и научились совмещать разные интересы и были вовлечены в самые различные аспекты жизни. Потому что и я, и муж прекрасно знаем, что это не самая здоровая профессия на свете, чтобы только ей свою жизнь посвящать.
— Скажите, а вас совсем не смущает то, что ваша дочка Шайло по-прежнему любит мальчишеские игры и одевается как мальчик?
— Знаете, ей было четыре года, когда она выразила желание, чтобы мы звали ее Джоном. Я никогда не буду матерью, которая силой заставляет своего ребенка делать что-то против его воли. На мой взгляд, так родителям поступать не стоит. Дети должны иметь возможность выражать себя, не сталкиваясь с суровым осуждением, — во всяком случае, в процессе взросления. В обществе всегда найдутся желающие приклеить ярлык, осудить человека, даже если это всего лишь ребенок. Мне бы не хотелось, чтобы это началось в нашей семье…
— Деликатный вопрос: каково было все-таки решиться на вторую операцию, чтобы избежать риска заболеть раком? Ту, что вы сделали в прошлом году, вскоре после съемок «Лазурного берега» и всего через два года после удаления груди…
— Я об этом написала подробную статью в «Нью-Йорк таймс» — точно так же, как после первой операции. Считаю своим долгом поделиться с женщинами своим опытом, прежде всего для того, чтобы они не боялись делать исследования, позволяющие выявить риск на генетическом уровне. Они не такие сложные, как многие почему-то думают. Главное — избавиться от страха, побороть его, получить поддержку близких. Я постаралась все спланировать. Эта операция менее сложная, чем мастэктомия, зато у нее куда как более тяжелые и неприятные последствия. Поэтому я прежде всего готовилась морально и психологически к тому, что вскоре наступит этап, который проходят все женщины, но обычно намного позже. Много общалась с разными врачами по проблеме гормональных замещений.
Все это длилось довольно долго, и я в общем-то не торопилась. Но вот мне позвонил мой доктор с результатами важного анализа крови. Я сдавала его каждый год, учитывая свою семейную историю: бабушка, мама, тетя умерли от рака. Врач хотел, чтобы я немедленно пошла к хирургу, потому что обнаружилась вероятность того, что у меня уже есть заболевание. Я позвонила моему мужу, он был в это время во Франции, и Брэд сразу же поехал в аэропорт и сел на ближайший рейс. И я пошла к хирургу, эта женщина лечила мою маму, и мы обе расплакались, увидев друг друга. Она сказала, что я выгляжу точно как мама… Через пять дней я узнала, что серьезной опасности нет, но все равно желательно провести операцию. Что я и сделала... Я не хочу, чтобы мои дети говорили: «Моя мама умерла от рака». Определенного вида рака. При том, что у меня был шанс избежать этой участи. Да, у меня больше не может быть детей, но по сравнению с женщинами, которые не успели стать матерями, я нахожусь в привилегированном положении. Нелегко принимать подобные решения, но лучше, на мой взгляд, все-таки держать ситуацию со своим здоровьем под контролем. Знание — это всегда сила.
