Владимир Басов
Он был одним из тех мальчишек-десятиклассников, что едва успели окончить школу, как началась война. План был такой: поступить во ВГИК на актерский. Но какой ВГИК, когда все твои ровесники, такие же романтики и идеалисты, рвутся на фронт добровольцами?
«В моей юношеской голове не укладывалось, как можно играть, когда нужно палить. Беспощадная статистика времени: мои ровесники, десятиклассники выпуска 1941 года, на фронте погибали чаще всех. Но в одном мы оказались счастливее. Жизнь научила сразу и навсегда отличать врага от друга, человека мужественного от труса и предателя. Мне надо было выжить, и войну я вспоминаю, несмотря на весь ее ад, самым прекрасным временем в своей судьбе».
Во ВГИК Басов все же поступил, но уже после войны, в 1947-м. Фронтовикам обычно давали фору, многие приходили на экзамены в военной форме, но Басов был в обычном костюме и рубашке. Он никогда не бравировал своим военным прошлым, считая, что просто делал то, что должен.
Элина Быстрицкая
Породистая красавица, единственная и неповторимая Аксинья из «Тихого Дона», буквально сбежала на войну – 14-летней девочкой она уговорила комиссара взять ее санитаркой в передвижной госпиталь. Ее и взяли, потому что девчонка была упряма, и еще потому, что у нее даже был какой-то опыт – ее отец, врач-инфекционист, научил Элину делать уколы и брать кровь из вены. Вида крови Быстрицкая не боялась никогда, а вот ее запах будет преследовать Быстрицкую всю жизнь. Война оставила Элине Авраамовне еще одно печальное «наследство»: после перенесенных на фронте тягот, психологических и физических, она потеряла возможность иметь детей.
Евгений Весник
На фронт его забрали после первого курса «Щепки», то есть уже почти артистом. Он и вел себя как артист, хотя служил в «серьезной» артиллерии. Весник вспоминал, что одну из своих медалей «За отвагу!» он заработал, захватив немца-языка – тот отошел под кустик по малой нужде, а артист взял его с поличным. Еще он любил рассказывать, как шутки ради перебегал из окопа в окоп под пулями, да еще и посылал врагам воздушные поцелуи…
«Я был таким романтически настроенным юнцом, фантазером, и только вернувшись с войны, осознал свое, хочешь не хочешь, причастие к человекоубийству».
Зиновий Гердт
Ему было 25, и он тоже ушел на фронт добровольцем. Его определили в саперы, потому что первое образование у Зиновия Ефимовича было техническое.
«Когда я увидел первых убитых.... Это было так страшно! – рассказывал он Эльдару Рязанову. – Лежит мальчик, у него черное лицо, и по этому лицу ползут мухи». А в письме жене Гердт писал: «Может быть, я буду еще делать роли, но умирать на сцене – вряд ли. Потому что это назовут театральщиной…»
В феврале 1943-го при разминировании минного поля Гердт был тяжело ранен в ногу. После одиннадцати (!) операций ногу все же удалось сохранить, но она была на 8 см короче здоровой. Гердт считал, что эта трагедия навсегда закроет ему дорогу на сцену, но оказался не прав.
Юрий Никулин
Большинство считают Юрия Никулина комедийным артистом, клоуном, но те, кто видел «Двадцать дней без войны», согласятся, что он был великим и недооцененным трагиком. Возможно, потому, что его так и не отпустила война, которую он начал раньше других – сначала Никулин воевал на русско-финской, потом на Великой Отечественной.
«…Первого убитого при мне человека невозможно забыть. Мы сидели на огневой позиции и ели из котелков. Вдруг рядом с нашим орудием разорвался снаряд, и заряжающему осколком срезало голову. Сидит человек с ложкой в руках, пар идет из котелка, а верхняя часть головы срезана, как бритвой, начисто…»
