Сериал «Зулейха открывает глаза» вышел на российском телевидении полтора года назад, вызвав массу благодарностей и споров, волну восхищения и осуждения. Некоторые поклонники романа Гузели Яхиной были разочарованы таким переносом повествования на экран. Другим, наоборот, казалось, что лучше сделать невозможно. Были и те, кто книгу не читал, но вырос и жил в СССР, а потому воспринял фильм как попытки очернить историю. Так или иначе, о сериале много говорили.
Правдиво и очень дорого
Экранизация книги писательницы из Татарстана была едва ли не самым дорогим проектом, которое когда-либо реализовывались на киностудии «Русское». Фактически сразу было решено отказаться от съемок в павильоне, – не та история. Хотелось максимум правды, а не бутафорию на Мосфильме. Поэтому все сцены снимались в реальных условиях. Спецпоселение Семрук, который в итоге отстроили раскулаченные, и где происходит большая часть действия фильма, было создано недалеко от города Лаишево, на берегу Камы в Татарстане, – в этом месте река разливается особенно широко.
Поселок состоит из нескольких десятков домов на сваях, – часть из них настоящие, с интерьером, другие для вида. А еще есть клуб, ворота, водонапорные башни. Всю инфраструктуру возвели за четыре месяца. Отопления, естественно, никакого не проводили, доски друг к другу не подгоняли, – жить в бараках никто не собирался. Поэтому зимой внутри было так же холодно, как и на улице.
Постельные сцены при морозе под 30
Исполнительница главной роли Зулейхи Чулпан Хаматова вспоминала, что постельные сцены ее героини с красноармейцем Игнатовым снимали под теплым одеялом. При этом над актерами нависала съемочная группа в пуховиках и теплых шапках.
Сыгравший главную роль Евгений Морозов рассказывал, что сцену в бане с героем Романа Мадянова разыгрывали отнюдь не в парилке. В щели фактически летней постройки заползал снег, а актеры были полностью раздеты. «Мерзли жутко, а тут еще и водой поливают», – делился актер.
Актриса Юлия Пересильд, сыгравшая в сериале Настасью, тоже вспоминала о морозах. Тяжелее всего физически ей дались сцены с сопровождением обоза. Снимали эти переходы, когда температуре опусказалась за 30, а на Юле были только кирзовые сапоги хоть и с теплой стелькой. Сидя на лошади, актриса выдерживала не более 15 минут, после она перестала чувствовать свое тело. Тогда приходилось слезать с коня и бегать, чтобы разогнать кровь.
Маковецкий завидовал и готов был увести роль
У Евгения Морозова много ролей в кино, но в по-настоящему крупных проектах он до «Зулейхи» не участвовал. Пришел на пробы по просьбе режиссера Егора Анашкина, с которым приятельствовал. Тот уже отсмотрел с десяток Игнатовых, но ни один ему не понравился. Морозов к этому моменту ничего не слышал о романе, и поначалу вообще не понял, что за роль ему предлагают. А потом узнал, кто еще снимается, – оказать в одном кино с Хаматовой, Маковецким, Мадяновым, Пересильд было исполнением его самых смелых мечтаний.
«Рядом с ними в кадре невозможно врать, невозможно прийти неподготовленными – ты сразу становишься на другой уровень актерского существования и по-другому просто не можешь», – рассказывал он.
Ради съемок Морозов научился сидеть в седле, нырять на глубину с задержкой дыхания и терпеть адский холод. Но поначалу актер ужасно волновался перед сценами с Хаматовой, – она же звезда. Актриса тоже держалась отстраненно. Но со временем лед в отношениях таял, и под конец съемок оба стали хорошими друзьями.
Сергей Маковецкий отчасти завидовал Морозову. Он говорил, что его Игнатов – это роль мечты, и будь он моложе, увел бы эту роль, даже не задумываясь. На самом деле он хотел сыграть подлеца. Но потом Анашкин предложил ему профессора Лейбе. Актер прочитал роман и загорелся воплотить внутренний мир интеллигента с надломленной психикой. «Такого я еще не играл», – сказал он.
Паровозы, баржи и птица размером со стадион
Реквизит – отдельная тема для сериала «Зулейха открывает глаза». Особенно такой, как например, настоящий паровоз или баржа образца 30-х годов. И это должны были быть не просто экспонаты, а действующая техника, которая стоит на рельсах и держится на плаву.
Первые серии – дом Зулейхи в селе Юлбаш, где она жила с мужем и свекровью, – снимали в этнографическом музее Татар Авылы недалеко от Казани. Только там нашлись образцы старых домов, в которых могли жить крестьяне после Гражданской войны. В остальных деревнях подобных домов уже не было. Поселения либо совсем заброшены, либо снабжены всеми благами цивилизации, которые все время «лезли» в кадр.
Исполнительный продюсер Илья Папернов отмечал, что по всем вопросам команда консультировалась со специалистами. Костюмы, предметы быта, даже узор на платке главной героини согласовывались с экспертами. Интерьер татарского дома собирали по крупицам, – на киношных складах в Москве, в музеях республики.
«Чтобы в сентябре снять картофельное поле, в мае группе реквизита пришлось взяться за лопаты. Причем, это же тайга, тут не так просто найти поляну, перекопать, посадить. На всякий случай посадили в двух местах: взойдет-не взойдет», – рассказывал он.
Желание все сделать по-настоящему довело до того, что для кадра с вытоптанной на снегу птицей решено было отказаться от компьютерной графики. Вместо этого в Казань пригласили английского художника Саймона Бека. Вытаптывать фигуры – его специализация. И он действительно это сделал, – птица была размером со стадион.
Перемонтировали восемь раз
Выхода фильма поклонники романа ждали долго. Анонсы сериала дразнили любопытство, но премьера почему-то все время откладывалась. Съемки были закончены в феврале 2019 года, показ первых эпизодов планировали осенью, но не вышло. Позднее продюсер Илья Папернов признался: сериал перемонтировали восемь раз. Стоило только начать вносить правки, как вся история рассыпалась.
Поначалу все, что случилось с Зулейхой, было подано как бы от третьего лица, со стороны. Потом решено было поменять ракурс и вести повествование от имени главной героини. Много споров было по поводу начала и погружения зрителя в контекст.
Премьера состоялась в самый разгар пандемии, – 13 апреля 2021 года. Первые пять эпизодов собрали максимальную аудиторию. А затем начались требования запретить показ, – сначала от «Коммунистов России», потом от Духовного собрания мусульман. В то же время критики и зрители в блогах и соцсетях активно отстаивали свою точку зрения, кляня или защищая проект. Никто никого в итоге не убедил, – каждый остался при своих доводах и аргументах. Что тоже по-своему показательно, – по отношению к собственной истории у нас нет и, похоже, быть никогда не будет единого мнения.
