Воспоминания о юности сопровождаются постоянными словосочетаниями «не было смысла», «искала смысл». Джейн не чувствовала ни своего предназначения, ни своего тела, ни личности: «Я ничего такого не делала. Лучи славы Генри Фонды падали и на меня, поэтому люди думали, что его дочь, которая живет в Нью-Йорке и, вероятно, надевает на себя маску приличий, гораздо более опытна и искушена, чем я была на самом деле. Актерская игра не ассоциировалась у меня с радостью. Напротив, у меня выработалось такое представление об этой профессии: «Актеры чересчур эгоистичны. Мне и так хватает проблем»... Летом, после того как я окончила школу, наша семья уехала в Европу, где папа снимался с Одри Хепберн в «Войне и мире». Тем же летом Сьюзен решила, что она по горло сыта одиночеством в браке, и попросила у папы развода... Она умоляла его пойти вместе с ней к психотерапевту, но он отказался».
О своих первых романах Фонда вспоминает чуть ли не с отвращением, потому что уже проанализировала: тяжелая жизнь матери повлияла на нее. У нее не складывалось радостного общения с партнерами и были постоянные претензии к своему телу, которое многие, кто помнит старые фильмы с актрисой, назвали бы идеальным. Тем не менее жизнь юной Джейн, хоть и с разными мачехами, не тянет на драму, и она сама не пытается представить ее такой. Все-таки ее отец был очень интересным человеком и, что немаловажно, состоятельным. Не у всех была такая беззаботная и богемная юность.
«На лето 1957 года папа снял виллу на Французской Ривьере, недалеко от города Вильфранш, где по сей день сохранился милый стиль рыбацкого поселка, — вспоминает Джейн. — Это была большая вилла с великолепным садом перед домом, бассейном и лужайкой, простиравшейся до самого края скалы высотой не менее сотни футов над уровнем Средиземного моря. Светская жизнь бурлила... Мы посетили и студию Пикассо, расположенную по соседству. Встречались с Жаном Кокто, Эрнестом Хемингуэем и Чарли Чаплином... Как-то раз приехала Грета Гарбо с подругой. ...Следующие полгода я провела в Нью-Йорке, в папином доме. Я не понимала, как мне дальше жить. Я погрузилась в депрессию, снова начала спать по двенадцать-тринадцать часов в день, проявлялось глубокое экзистенциальное огорчение из-за отсутствия смысла жизни, томительного ожидания, когда же раскроется мое подлинное «я».
Больше всего в судьбе Джейн потрясает то, что она, в общем, никогда не предпринимала каких-то больших усилий, чтобы стать актрисой. Она не мечтала о славе, не была в восторге от своей внешности. Тем не менее ее путь в актерство был чем-то неизбежным. Она занималась на Бродвее в начале пятидесятых... Можете ли вы себе представить, что рядом с ней сидела Мэрлин Монро, приходившая на курсы для самообразования? Нам кажется, что она жила очень давно. В этом отношении Фонда сегодня представляется чем-то наподобие «машины времени»...
