Дали не гнушался и рекламой, разрабатывал дизайн ювелирных украшений, одежды и аксессуаров, а Гала очаровывала галеристов и коллекционеров, пробуждая интерес к картинам мужа. В 1943-м она нащупала золотую жилу: богатейшая чета из Колорадо, Элеонора и Рейнольдс Морс, буквально влюбилась в работы художника, едва переступив порог галереи. Супруги принялись скупать холсты и рисунки, даже открыли его музей во Флориде. Деньги потекли рекой, окружение теперь составляли сплошные звезды — Кларк Гейбл и Грета Гарбо, Коко Шанель и Жан Габен...
В 1948 году Дали вернулся в Испанию мировой знаменитостью и богачом. Самолетов он боялся, поэтому плыл на пароходе. Из Гавра поехал в Фигерас навестить отца на роскошном кадиллаке, прихватив американское издание своей книги, — так хотелось запоздалого триумфа.
Прежние соратники открыто ненавидели успешного собрата: Андре Бретон дал ему прозвище-анаграмму Salvador Dali — Avida Dollars («гребущий доллары»). Сальвадор в ответ и в ус не дул — и это не фигура речи: щегольские завитые и напомаженные усы уже стали его визитной карточкой. Они с Галой поселились в Порт-Льигате, объединив купленные когда-то дома в поместье, связав их мостиками и создав причудливый мирок, ставший на ближайшие два десятилетия центром притяжения любопытных со всего мира.
На свой лад Дали попытался примириться с церковью. В 1958-м они с Галой обвенчались, художника даже удостоил аудиенции папа Иоанн XXIII. Теперь в его картинах часто встречались религиозные мотивы, пусть и в специфическом прочтении, как в «Атомной Леде», «Мадонне Порт-Льигата», «Распятии, или Гиперкубическом теле» и «Тайной вечере». Впрочем, сам он ничуть не изменился, и жизнь художника можно было назвать какой угодно, только не праведной.
Шестидесятые с их оголтелой свободой, не признающей никаких ограничений, стали его временем. Он испробовал все: наркотики, секс, всевозможные психоделические эксперименты. Даже самые рьяные юные скандалисты признавали его верховенство. Элис Купер вспоминал: «В Нью-Йорке Дали всегда был самым желанным гостем. В одной комнате могли находиться Фрэнк Заппа, Джон Леннон, Игги, я, Энди Уорхол, Жаклин Кеннеди, но когда входил он, раздавался шепот «Ого-о-о, это Сальвадор Дали».
