Елена: В Олиных платьях женщины по-другому себя чувствуют и ведут. Выпрямляются спинки, появляется манкость. Муж любит, когда я ношу наряды от Якубович. Но честно говоря, не знаю, как Ляля меня терпит, я бываю невыносима. Например всего за полторы недели до Каннского фестиваля получила приглашение на открытие. Звоню:
— Оля, у нас десять дней. Сделаем?
— Да! — уверенно отвечает подруга.
А я понимаю, что задача непростая: надо придумать фасон, купить ткань, но главное мое требование, чтобы похожего туалета ни у кого не было. Примерка невозможна, я даже не в стране. Представьте ситуацию!
Двое суток обменивались сообщениями, обговаривая детали кроя. В Москву вернулась за полдня до вылета в Канны. Наряд уже ждал. Я понимала: времени что-то исправить нет. Надеваю черное с кружевом, расшитое стеклярусом платье и замираю перед зеркалом — будто вторая кожа. Одно но — платье чересчур прозрачное.
Два часа ночи, звоню Ляле и слышу спокойное: «Лена, исправим. Ложись спать». Рано утром спускаюсь из спальни вниз и вижу Олину швею, которая вручную пришивает кружево. Понимаете уровень сумасшествия работы со мной?!
Ольга: Лена говорит, что я ее терплю, но это не так. Она строгая, холодная и жесткая только когда требуется. Мы профессионалы и с полуслова понимаем друг друга. К тому же обе перфекционистки: если поставлена задача — нужно найти решение. Точка. Хотя экстремальные ситуации возникали, и не раз — когда вещи от-кутюр, которые собираются вручную из эксклюзивных тканей, создавались за считаные дни. Но наши взгляды и вкусы настолько похожи, что мы не спорим, не тратим уйму времени на обсуждение нового платья. Лена описывает, что хотела бы, я рисую два-три эскиза на выбор и отсылаю. В итоге подруга всегда останавливается на том, который и мне кажется лучшим.
