Макс, как и обещал, запустил сайт, мы сделали фотосессию и портфолио. Разместили мои снимки и анкету в актерских базах. Ходили на тусовки, я представляла Макса своим директором. Ловила уважительные взгляды коллег: оказывается, актриса в сопровождении директора в глазах общественности имеет более высокий статус.
Во многом и я Максима воспитывала, наставляла. Советовала заводить связи: «Общайся! Новые знакомства хороши тем, что могут вылиться в совместные проекты». И он ко мне прислушивался. Работа и быт все больше объединяли нас. Часто вели задушевные разговоры о будущем, в том числе и о детях. Макс сказал, что хотел бы стать папой, но понятно — это казалось ему очень далекой перспективой, ведь сначала надо встать на ноги. А я делилась своими переживаниями — мне под сорок, «часики тикают», пора бы уже становиться мамой. Но нет любимого мужчины, а от кого попало рожать не хочется. Макс однажды обронил: «Слушай, а у нас с тобой мог бы получиться очень симпатичный малыш!» Но прозвучало это как-то несерьезно. Какие общие дети? Даже смешно представить.
Полтора года жили под одной крышей, превратившись в лучших друзей. Бюджет стал общим — ну не делить же полки в холодильнике. Мама Максима Марина, с которой он меня познакомил (она приезжала из Кирова его навещать), принимала нашу дружбу и даже благодарила меня за то, что поддерживаю ее сына. Но в стране и в наших с Максом отношениях грянул серьезный кризис. Я платила ипотеку в валюте, которая в очередной долларовый скачок буквально за одну ночь выросла вдвое. В 2008-м было тяжелое время безработицы. Театральные проекты закрылись, в кино тоже проблемы. Помочь мне, по сути, некому. Два брата умерли, трагически ушли из жизни совсем молодыми. Мама и папа были в возрасте, в ту пору тяжело болели. Мамы вскоре не стало...
От усталости, безнадеги срывалась на Максима, наседала, требовала устроиться на постоянную работу — до этого он подрабатывал на разовых контрактах, например в пиар-проектах. Но в кризис и их почти не стало, даже признанные профессионалы сидели без работы. Никогда не забуду глаза Макса, когда я принималась его обвинять. Словно у потерявшегося ребенка...
Когда с деньгами стало совсем плохо, таксовали по очереди на моей машине. Порой жили на сто рублей в день — хлеб, чай и дешевые макароны. В какой-то момент нервы сдали окончательно, и мы впервые крупно поругались. Даже не вспомню, что стало причиной, — какая-то бытовая мелочь. Но в результате Макс уехал в Киров на несколько месяцев.
Полгода не виделись. Так его не хватало! Я поняла, что Максим стал мне по-настоящему близким человеком. И в один прекрасный день он позвонил. Сказал, что вернулся в Москву и даже успел поступить в институт. Я предложила: «Давай ты, как раньше, будешь моим директором — нужен грамотный, толковый помощник». Он согласился, мы продолжили работать в тандеме. А скоро начались «Интерны», с ними и жизнь наладилась.
Съемочный график был безумным — по пятнадцать-семнадцать часов, и так каждый день, бывало, что и неделями без выходных. Сериал показывал высокие рейтинги, нужно держать планку, а значит, пахать без разговоров. Макс отвозил меня на съемки рано утром, а в ночи доставлял домой. От усталости я сразу падала в кровать, сквозь сон чувствуя, как он укрывает меня одеялом. Максим все чаще оставался ночевать, не было смысла ехать к себе на съемную квартиру — ведь в семь утра опять надо везти меня на площадку.
И вот однажды, совсем неожиданно для обоих, у нас все завертелось-закрутилось и дружба переросла в романтические отношения. Вскоре работа закинула нас в Париж. Мы сидели в кафе с чудесным видом на знаменитый богемный квартал Маре. Там, в окружении счастливых парочек, в этой атмосфере любви, Макс признался, что хочет от меня ребенка. Не стала кокетничать, упираться, просто сказала:
