Он велел жене повесить в углу мастерской маленькое зеркало и попросил купить ему новые ботинки и светлый костюм. Аннетт сильно удивилась: муж всегда носил костюмы исключительно коричневого цвета, одного и того же фасона, тратясь на новый, только если прежний изнашивался до дыр. Но ради юной воровки, отныне являвшейся в мастерскую практически ежедневно, незыблемое правило было нарушено.
Весной 1960 года Альберто заканчивал бюст своей любовницы и пребывал в прекрасном настроении, чувствуя, что впервые в жизни по-настоящему счастлив. И вдруг Каролин исчезла...
Поначалу он не сильно волновался — подруга и раньше пропадала на пару-тройку дней, но минула неделя, другая, а она все не появлялась. У Альберто все валилось из рук. Дневниковые записи той поры полны самобичевания, упреков в том, что у него дурной характер, что он упрямый, нелюдимый, не способен нравиться молодой женщине и вообще давно одичал... Раньше его ни за какие коврижки невозможно было выманить из мастерской, а теперь он часами просиживал во дворе, нервно курил, беспокойно вертя головой по сторонам в надежде увидеть знакомый силуэт.
В этой студии, на долгие годы ставшей его творческой лабораторией и особой вселенной, старший из трех сыновей известного швейцарского живописца Джованни Джакометти поселился в 1922 году. Альберто с детства увлекался рисованием и лепкой. После женевской Школы изящных искусств он отправился путешествовать по Италии, а затем подался в Париж и поступил в академию Гранд-Шомьер на отделение скульптуры к ученику Родена — Эмилю Антуану Бурделю. Порой юный швейцарец доводил мэтра до белого каления своей строптивостью и нежеланием следовать в искусстве общепринятым канонам. «Этот парень либо спятит, либо пойдет очень далеко», — говорили про Джакометти в академии.
