Во вторник девятнадцатого июля 1949 года около девяти утра он вылез из постели мрачнее тучи. В такую немыслимую рань не вставал, пожалуй, со школьных времен. Бледная от волнения Аннетт протянула жениху свежую рубашку, но тот отшвырнул ее и напялил ту, в которой вчера весь день работал. В мэрии четырнадцатого округа чиновница взглянула с сомнением на заспанного, неопрятного сорокасемилетнего новобрачного и юную невесту в простеньком ситцевом платьице. Ни о каком праздновании, даже самом скромном, и речи не шло, из мэрии Джакометти отправился домой досыпать. Свидетели — Диего и старый друг Альберто Рене Алексис, пожалев огорченную Аннетт, угостили ее шампанским.
В Стампу новоиспеченная синьора Джакометти съездила всего раз: общего языка со свекровью найти не удалось. Невестка была медлительна, нерасторопна, и мать Альберто по любому поводу раздражалась. «Забирай свою малахольную женушку обратно, — вскоре написала она сыну. — Скучна, необразованна, говорить с ней не о чем, во всяком случае — мне. Милуйся с ней сам».
После громкого успеха в Нью-Йорке жизнь Джакометти стремительно менялась: в 1950 году его пригласили на престижную выставку в Венецию, потом — в Базель и Берн. Живопись и скульптуру странного швейцарца активно покупали, впервые в жизни у Альберто завелись деньги. Теперь что ни день в мастерскую наведывались потенциальные клиенты, мешая работать. Эта суета страшно раздражала, и Джакометти, чтобы пресечь поток страждущих, даже вывешивал на двери предупреждение: «Ничего не продаю!» Аннетт, которую радовало, что муж знаменит и не надо экономить каждый су, втихаря объявление срывала.
Альберто искренне не понимал: зачем перебираться в новую, просторную студию, как того хотят жена и брат? Ему и здесь очень хорошо, захламленная конура на улице Ипполита Мендрона давно стала его вторым «я», его вселенной. Джакометти заявил, что пока ее не разрушит пожар, наводнение или какое-то другое стихийное бедствие, он никуда отсюда не двинется. Ни за что! Зачем вообще ему деньги, да еще в таком огромном количестве? Разве что на материалы: холсты, гипс, бронзу. К вещам Альберто был совершенно равнодушен, ходил годами в одной и той же одежде. Но если Аннетт просила деньги на новые платья, не глядя доставал из кармана кучу смятых банкнот и вручал ей.