Зиночка стала любовницей Леонида, еще не окончив гимназии, и они не раз оставались друг у друга ночевать, успевая за ночь и наспориться, и нацеловаться. Впрочем, заводить дело дальше ночевок девушка не планировала и, забеременев, не раздумывая сделала аборт. Жизнь орловской обывательницы Зину Сибилеву не увлекала. Петербург! Вот куда она стремилась: окончить медицинские курсы, стать независимой... Муж в этих мечтах если и фигурировал, то лишь как некая особь мужского пола, которой она позволит быть рядом, чтобы не нарушать порядка, данного природой.
Зачем он потащился за ней? Ведь был же Московский университет, в котором он как орловский мещанин, не имеющий достаточных средств, мог учиться бесплатно. Была в конце концов Люба Дмитриева, тихая, кроткая и, как он теперь отчетливо понимал, безответно влюбленная в него девушка, с которой Леня познакомился в одном из домов, где давал уроки. Зная о страстном романе Андреева с Зиночкой, она и намекнуть не решалась о своих чувствах. Только повторяла, что в трудный час может на нее рассчитывать. И все-таки он предпочел и Орлу, и Москве, и Любиной преданности слякотный Петербург. По одной-единственной причине: там была Зиночка. В тоске по ней он промаялся всю зиму, то запивая, да так, что по нескольку дней не ходил в гимназию, то судорожно набрасываясь на учебники. После долгих мытарств ему все-таки удалось попасть на петербургский юрфак. Но ничего кроме унижений и бедности гранитный холодный город не принес.
За год, проведенный в столице, Зина успела порядком поостыть к любовнику-провинциалу. Так что когда Леонид, немедленно по приезде на что-то обидевшийся, заявил, что жить будет отдельно, не очень и возражала. Впрочем, какое-то время они еще гуляли по набережным, ходили друг к другу в гости... Но тепла старые угли уже почти не давали. Чувство ужасающего, тошнотворного одиночества не оставляло его даже в постели с Зиной.
На Рождество он уехал в Орел, где снова пил с тоски, увивался за какими-то гимназистками. А вернувшись с каникул, понял: все кончено. Кажется, кто-то тогда еще сказал, что Зина ему изменяет. Или он сам это выдумал? Или она и в самом деле изменяла? Теперь уже и не вспомнишь. Единственной памятью о том романе остался шрам. «Пусть знает! Помнит пусть меня!!!» Что он тогда кричал на той вечеринке? Пьяный до бесчувствия, выхватил из-за пазухи финский нож...
Проведя по груди правой ладонью, по привычке засунутой за полу любимой бархатной куртки, Леонид Николаевич машинально нащупал через тонкую ткань сорочки старый рубец. Пройди тогда нож чуть иначе или не окажись на вечеринке их с Зиночкой землячки, студентки-медички Веры Гедройц... И сегодня ему, вполне возможно, не пришлось бы слушать ночную истерику Анны.
