И сейчас, закончив осмотр Марии Гамильтон, царица окончательно решила, что девица Петру Алексеевичу непременно понравится. «Ты, голубушка, царя не стесняйся. Чай, не зверь какой. О чем будет спрашивать — отвечай без утайки. Вина предложит — пей. Подарит чего — бери».
То, что сейчас происходило, давно стало для царицы обыденным делом. С годами Екатерина научилась мириться с постоянными изменами мужа и время от времени сама отправляла к Петру девушек из ближнего окружения для любовных утех.
Через четверть часа Мария в сопровождении дежурного преображенца уже заходила в сарай возле адмиралтейских верфей. Там у станка в мокрой от пота белой рубахе и кожаном фартуке стоял царь. Поодаль у раскрытого настежь окна устало вытирал лоб ветошью его личный токарь — мастер на все руки Андрей Нартов.
Петр с неподдельным интересом уставился на фрейлину. Да и Андрюха совершенно не стесняясь таращился на нее. Подойдя к девушке, царь ухватил Марию мозолистыми пальцами с обломанными ногтями за подбородок и приподнял голову. Посмотрел на шею, грудь. Отпустил. И махнув на дверь, мол, иди уж, подмигнул токарю: «Любить девок хорошо, да не всегда. Инако ремесло забудем».
...Тут надо бы кое-что рассказать о нраве самодержца российского. С ранних лет Петр обладал буйным темпераментом: количество дам, прошедших через его опочивальню, исчисляется сотнями. Впрочем, не только через опочивальню. Царь овладевал женщинами там, где его охватывало желание, мог и в кусты затащить на загородной прогулке.
Его адъютант вице-адмирал Франц Вильбоа рассказывал, как однажды во время очередного кутежа взгляд царя упал на свояченицу Меншикова Варвару Арсеньеву, девицу умную, но отчаянно некрасивую. «Бедная Варя, — обратился к ней Петр, — ты так дурна, что никто не польстится на тебя. Но я не дам тебе умереть, не испытавши любви...» И тут же, в присутствии всей гогочущей хмельной компании, исполнил обещание.
Любовником Петр был требовательным, но неблагодарным. От своих недолговечных «метресс», как он их называл, привык только брать, не давая взамен ни любви, ни ласки... Рассчитывать после ночи, проведенной с Петром, на какие-то особые милости для себя или кого-то из родни было делом пустым, а порой и опасным. Утром, мучаясь похмельем, он выгонял несчастных вон и посылал денщика за анисовой.
Ведала ли Мария Гамильтон об этом, когда тем же вечером горничная по велению Екатерины готовила ее к встрече с царем? Наверное, не могла не ведать. Но вот что важно: оценив внешние данные своей юной фрейлины, царица глубоко заблуждалась относительно ее нрава. Скромная на вид девушка унаследовала от воинственных шотландских предков, своим мечом служивших монархам всей Европы, дух авантюризма. При этом Гамонтова была умна. И отправляясь в опочивальню царя, она не испытывала ни робости, ни страха, напротив, была уверена, что окажется успешнее предшественниц.
