Оказывается, когда папа пел, поднимался и опускался на носки.
Мама очень трепетно относилась к творчеству Вертинского, помнила каждую деталь, каждую мелочь. Нужно понимать, что в ее лице папа встретил не просто молоденькую красавицу, а преданную обожательницу. Если кто-то вдруг в мамином присутствии посмел бы сказать что-то плохое про Александра Николаевича, она готова была расцарапать тому лицо!
Немножко взбалмошная, капризная, подвластная только своему настроению, мама, безусловно, была эгоисткой. Но с папой она мгновенно становилась другой. Не сводила с него восторженных глаз: «Сашенька, Сашенька, Сашенька!» Все, что Александр Николаевич говорил, было истиной в последней инстанции.
— Представляю, каким ударом стал для Лидии Владимировны уход мужа из жизни.
— Помню, однажды поздно вечером в нашей квартире раздался телефонный звонок. Папа был на гастролях в Ленинграде. «Ждите», — сказала телефонистка. Мама долго сидела с трубкой и радостно ждала, когда их соединят и она услышит голос мужа. Но трубку взял папин администратор и сказал, что Александр Николаевич в больнице.
Мы с Машей уже легли спать, но от звонка я проснулась:
— Мам, что, папа умер?
— Что ты такое говоришь?! Иди немедленно спать! Какая глупость. Папе плохо с сердцем, он просит меня приехать.
На самом деле отец уже был мертв.
...Мама страшно волновалась, стала собираться, помчалась на вокзал. Всю ночь в поезде не могла заснуть: ее преследовали кошмары — какие-то черные птицы все время на нее валились...
Папа умер в гостинице «Астория» после благотворительного концерта в Доме ветеранов сцены, рядом с ним нашли пузырек с валидолом. Инфаркт был такой силы, что никакие лекарства не спасли бы. Ему было неполных 68 лет...
Когда папы не стало, маму охватила паника. Это было очень трудное время. Все друзья, которых всегда было много на пиршествах в нашем доме, куда-то исчезли. Мы с сестрой — маленькие, за душой ни копейки. Помню, как мы снимали люстры, готовили их на продажу. Бонны, языки — все сразу же отменилось.
За последние гастроли в Ленинграде, где папа умер, маме так и не заплатили, сославшись на то, что нет доверенности. Чтобы содержать семью, мама решила пойти работать. Из изнеженной и избалованной девочки она превратилась в трудягу: зарабатывала, продавая свои эстампы и пейзажи в художественных салонах. Потом нам, детям, назначили пособие — по 20 рублей. Слава богу, мы с Машей рано стали сниматься в кино: я с 15 лет, Марианна — чуть позже.
Бабушка была уже старенькая и не могла, как раньше, полностью вести дом. Помню, как, умирая, попросила меня: «Не оставь мать... Заботься о ней. Не брось ее...» Я спросила бабушку: «Почему ты это говоришь мне?» — «Потому что только ты можешь это сделать...» Так бабушка завещала мне заботиться о маме...
Всегда возят на тех, на ком можно возить. Когда нужно было вбить гвоздь в стену, мои девочки говорили: «Подожди, сейчас Настенька придет из школы и забьет!» Так уж повелось с самого начала, что в семье гвоздь могла забить только Настенька...
Мама на много лет пережила отца, но я никогда не слышала, что она хоть как-то озабочена поисками нового мужа. Так получилось, что папа был первой и последней любовью всей ее жизни. Меня часто спрашивают, почему вдова Вертинского после его смерти больше не вышла замуж? Сама мама однажды объяснила мне это так: «Да, возможно, были мужчины, которые могли бы доставить мне удовольствие в сексе, но кто мне утром поцелует руку?»
Что удивительно, она продолжала общаться с папой. Через несколько дней после его смерти маме приснился сон.
