Андре ходил как потерянный, пробовал ей звонить, но Брук встречаться не желала: его дела ее больше не интересовали. Все кончилось, детская мечта сбылась, а потом превратилась в химеру. От этого хотелось выть...
Андре навестил родителей: они жили в большом доме, купленном на его первые призовые. Мать постарела, отец высох, ссутулился и посматривал на сына недобро. Сентиментального возвращения в родные пенаты не получилось. Хандра навалилась с новой силой, возможно, дело в том, что в гараже пылился кошмар его детства: подработанная папой теннисная машина. Перед отъездом, когда чемоданы уже лежали в багажнике, отец взял его за локоть и отвел в сторону.
Эммануэль Агасси не умел разговаривать по душам, он больше полагался на быструю реакцию: давным-давно, когда восьмилетний Андре, решив поиграть, выпрыгнул на отца из-за угла с криком «бу-у!», тот сбил его с ног ударом в челюсть. Увидев, что это не грабитель, а сын, папа не смутился, велел перестать реветь и не путаться под ногами у взрослых:
— Умойся и убирайся в свою комнату!
Сейчас отец, откашлявшись и потерев нос (Агасси-старший делал это, когда сильно волновался), сказал, что никогда не любил Брук. Она-де законченная эгоистка и чуть не погубила Андре, приучив его к неге и безделью. Дорогие рестораны, каникулы на экзотических островах, разговоры ни о чем со знаменитыми актерами, дизайнерские тряпки — все это не для его сына.
— …Теннис — это слезы, кровь и пот.
Пусть тебе это и не нравится, но такова твоя судьба, и тут ничего не попишешь. Я вот что тебе скажу: очень возможно, что ты и впрямь пойдешь ко дну, но в таком случае потони с честью, с поднятым флагом. Если уйдешь с поджатым хвостом, словно побитая собака, мне будет за тебя стыдно…
Майк отпустил руку сына и подтолкнул его к машине. Всю дорогу Андре думал об отце и его словах:
— …Потони с честью.
— …Мне будет за тебя стыдно.
Звучит красиво — но при чем тут он? Андре сделал все, что от него хотел отец, и теперь может сам строить собственную жизнь…
Слезы, кровь и пот, так, папа? К черту, хватит с него этого дерьма, он уходит из спорта!
Через две недели он проснулся в номере пятизвездочного отеля на Карибах. Виски ломило от выпитого, рядом посапывала белокурая пятисотдолларовая богиня, которую вчера он снял в баре. Андре подошел к окну и отдернул занавеску — внизу шумел океан. Впереди прекрасная, беззаботная, обеспеченная жизнь. Отчего же так тоскливо, что хочется умереть?
Глядя на волны, он думал, что отец добился своего: теннис вошел в его плоть и кровь. Видимо, Андре без него не может — ему надо играть и побеждать. Эта зависимость похлеще метамфетаминовой, с нее не соскочить. Берущий три с половиной тысячи долларов за сеанс психотерапевт, пожалуй, сказал бы, что, ненавидя теннис, он ненавидел самого себя, и приплел бы еще кучу заумной чуши.
Пусть за нее платят те, кому не жалко денег и времени, а ему надо вернуть себя и свою удачу!
Девушка проснулась, приподнялась и протянула к нему с улыбкой руки: направляясь к ней, Андре подумал, что, наверное, никогда не уживется с обычной женщиной, так что их отношения с Брук были обречены. Его сможет понять лишь такая же одержимая, как он сам, и хорошо бы она оказалась теннисисткой…
Начинать в 27 лет было тяжело, и Агасси восстанавливал форму, занимаясь в тренажерном зале до темноты в глазах. Потом повторилось то, что он прошел в молодости, после Академии Боллетьери: незначительные турниры с копеечными призовыми, третьеразрядные партнеры, победить которых оказалось тяжело.
И дело не только в том, что он растерял мастерство, постарел и к концу игры у него мучительно болела спина. Играя с сильным противником, стараешься его превзойти, а пытающегося задавить тебя силой неумеху приходится прессовать, при этом поневоле теряешь мастерство. Он проигрывал тем, над кем еще вчера посмеялся бы, потом, то и дело срываясь, начал побеждать. Из своей ямы Андре Агасси выползал медленно, но в 1999 году впервые победил на Открытом чемпионате Франции и получил карьерный «Большой шлем», собрал все четыре теннисные короны.
Конец карьеры был не за горами, но Агасси не собирался сдаваться — он хотел уйти на своих условиях: после громкой победы. Раньше журналисты называли его «панком», теперь относились к нему с почтительным изумлением: ровесники уходили, а он держался и оставался среди сильнейших.
Разве это не чудо? Агасси блестящий игрок, но психологически неустойчив и часто проигрывает куда более слабым противникам — как же он смог подняться с колен? Никто не догадывался, что его вело не только желание красиво уйти, но и любовь: Андре хотел быть рядом с женщиной, которую отчаянно добивался.
Подростком Андре засматривался на постер с Брук Шилдс, когда же стал знаменитостью, его помыслы заняла Штеффи Граф, семикратная чемпионка мира и лучшая теннисистка ХХ века. У нее была фигура Дианы-охотницы: вечно сражающаяся с полнотой Брук говорила, что ноги Штеффи — ее идеал, и держала на холодильнике магнитку с фотографией теннисистки.
