Я видела достаточное количество красивых девочек, которых подсаживали на наркоту и превращали в проституток. Поэтому нельзя сказать, что в Париж я ехала наивным ребенком. Я знала языки (английский, французский) и кое-что повидала в жизни, так что была вполне благоразумной девушкой.
Правда, в Париже оказалось непросто. Осень. Город утопает в серой депрессивной дымке. Вокруг требовательные, скандальные люди, как мне казалось. Тогда я ошибочно записала в снобы всех французов. На самом деле такие они только в столице, на окраинах, на юге, в Нормандии или Гаскони, живут самые дружелюбные люди на свете. Но тогда я видела только парижан из модельного бизнеса, и они мне не нравились своими притворством и лицемерием. Город любви, воспетый в сотнях стихов, оказался обычным неприветливым мегаполисом.
Кроме того, это был мой первый опыт жизни за границей. Я грустила, тосковала по России. В двухкомнатной квартире жила то одна, то набиралось несколько девочек, но вскоре все опять разъезжались. Эдакий перевалочный пункт модельных кочевников. Не успеваешь ни с кем толком поговорить, не то что подружиться… Да и работа оказалась непростой. 7—10 кастингов в день. Чтобы везде поспеть, бегом из метро на автобус, а потом все в обратном порядке. Я писала печальные стихи, читала оставленную кем-то из предыдущих жительниц перевалочного пункта книгу Генри Миллера «Тропик Рака», что только усугубляло тоску. И в конце концов провалилась в жуткую депрессию. Думаю, она стала одной из причин того, что я застряла в болезненном и неправильном романе.
Не хотела быть одна, искала какой-то якорь… А он казался мне единственным, кто хоть как-то на этот якорь похож.
С тем мужчиной, назовем его Политик, познакомилась еще в Нижнем Новгороде в общей компании. Он был обеспечен, известен — в общем, по всем статьям достойный поклонник, как я тогда думала. А еще он был женат. Я прекрасно понимала, что все это ни к чему не приведет, но была серьезно увлечена. Мы встречались в разных странах, а в перерывах часами говорили по телефону. В Лондоне, Милане, Гамбурге, Нью-Йорке — ты то тут, то там. Нет дома, нет привязанности, на самом деле ничего нет, кроме вот этих телефонных разговоров. Мы то разбегались, то снова встречались. Так на постоянном надрыве и существовали.
У нас не было отношений «богатый мужчина и бедная девочка-моделька из провинции». Пусть моя карьера не принесла миллионов, но на достойную жизнь вполне хватало. Были и обложки глянцевых журналов, и мировые контракты с крупными фирмами — Johnson &Johnson, Samsung, Baume&Mercier, Steinbruck furs и т.д. Финансовая независимость была, моральной — нет… И это создавало серьезный дискомфорт.
Единственным светлым пятном в моей парижской жизни стали актерские курсы Джека Уолцера. Там было очень интересно, а однажды я даже ужинала с самой Сигурни Уивер! Она готовилась к фильму «Сердцеедки», для какой-то сцены ей понадобился русский акцент, и Сигурни очень хотела услышать его вживую. С Джеком они давно знакомы, и он предложил: «У меня учится русская девочка, она поможет!» Так я попала на ужин со знаменитой актрисой.
Уивер, помню, показалась мне небожительницей какой-то. Чрезвычайно профессиональна! Принесла сценарий, скрупулезно записывала транскрипции слов так, как я их читала, и мою речь на диктофон. Неделю я потом не ходила, а летала над землей — голливудская знаменитость спрашивала моих советов! Позже я поняла, что западные звезды прагматично относятся к своей работе и вовсе не страдают звездной болезнью. Им все равно, знает их весь мир или одна страна. Они просто работают. Такой подход мне очень импонирует. У нас, к сожалению, очень много стало звезд звездовых…
Начало весны. На курсах Уолцера предложили пройти кастинг на итальянский фильм, и меня утвердили! Какое же это было счастье — сняться в итальянском кино. После мрачного неприветливого Парижа окунуться в атмосферу солнечного Милана стало настоящим спасением, я до сих пор обожаю эту страну, которая дала мне столько сил и вдохновения.
Картина называлась «Банда». Меня пригласили, естественно, на роль проститутки из Восточной Европы, за которой бегает мафия. Ну с чего-то же надо начинать! Роль, прямо скажем, несложная, но экспрессивная, хотя реплик было немного. Большая их часть сводилась к «Aiuto, aiuto, per favore!!!», то есть: «Помогите, помогите, пожалуйста!!!» Снимали на улице, на площади Дуомо, поэтому прохожие с нескрываемым удовольствием сопереживали моей героине. За мной бегут мафиози, наперерез им кидается отважная полицейская, кто-то стреляет, она ранена в голову, кровь брызжет... Итальянцы, собравшиеся в хорошую толпу, подсказывали, одобрительно кивали, эмоционировали! Очень позитивные люди.
