Помнится, у них постоянно случалась поножовщина, не были редкостью и убийства. Однако Марио не проявлял ни малейшей склонности к уличной жизни: в детстве он был тихим, задумчивым мальчиком, желавшим, чтобы его оставили в покое и он мог спокойно сидеть с книжкой. Родители бранились, как кошка с собакой; неграмотные иммигранты из-под Неаполя, оба обладали склочным и неугомонным характером. Отец — Антонио Пьюзо — взял в жены мать Марио с четырьмя детьми от предыдущего брака, Марио оказался их единственным общим ребенком, и отец драл глотку, требуя, чтобы сын пошел по его стопам, стал, как и он, стрелочником на железной дороге.
Словами не передать врожденную ненависть Марио к вокзалам и поездам, к железнодорожному гудку, рельсам, стрелочникам и машинистам. Ему исполнилось 12, когда отец их бросил. Мать перетащила своих чад в Бронкс, и с идеей сделать из Марио стрелочника было покончено.
Как ни странно, к окончанию школы Марио возжелал стать военным. Когда началась Вторая мировая война, ему как раз исполнилось 19, и он записался в армию. На фронт парня не взяли из-за плохого зрения и до самого конца войны он занимался в Европе какими-то военными хозблоками. Недаром его жена так любит повздыхать, что вышла замуж совсем за другого человека… Тогда во Франкфурте, где они познакомились в 1945-м, Эрика увидела собранного, надежного молодого человека, пусть и тогда уже не очень стройного очкарика, но вполне симпатичного, а главное — доброго.
В те скудные годы он подкупил ее девичье сердце шоколадом и кофе, и она поверила в то, что дальнейшая жизнь с этим американцем тоже будет сладкой. Марио тоже всей душой прикипел к немецкой девушке Эрике Броске, дочери небогатого менеджера по продажам. Белокурая немочка с толстыми косами и высоким голоском, в отличие от его крикливой и рассеянной матери, была опрятная, щепетильная, идеальная хозяйка. Когда Эрика дала согласие выйти за Пьюзо и уехать с ним в Нью-Йорк, ей грезилось, что он сделает военную или государственную карьеру. Он в в самом деле первые 10 лет брака тянул лямку клерка в одной из государственных контор.
Вот только Марио скрыл от жены, что вообще-то его одолела детская мечта стать писателем. Впрочем, Эрика довольно быстро обнаружила, что по ночам муж тихонько выбирается из их супружеской спальни и что-то строчит в тетрадях, закрывшись на кухне.
…Вот и дострочился. Подписав контракт на роман о мафии, Марио наконец сообразил: надо же что-то делать, как-то спасать положение. С трудом ему удалось разыскать своего приятеля с «Адской кухни» Нино Карузо. Разумеется, после стольких лет Пьюзо не узнал друга детства: вместо юркого белобрысого мальчишки перед ним стоял лысый упитанный человек с кожаным портфелем под мышкой. Нино свел его со своим дружком — хозяином фешенебельного лас-вегасского отеля Sands — Эдом Уолтерсом.
Что там наговорил Эду Нино, как представил Пьюзо — загадка, ответ на которую не волновал Марио. Главное — ему предоставили недурственный номер с огромной гостиной, спальней, 2 ванными комнатами и баром, и впервые в жизни Пьюзо зажил как человек. В принципе он с удовольствием остался бы тут навсегда, заставив себя забыть обязательства перед семьей, родственниками, банками и всем своим неудачливым прошлым, как таковым. Искушение превратиться в другого человека, сменить личину было очень велико.
Нино объяснил, что здесь необходимо хорошо одеваться, и Марио впервые познал тактильное удовольствие от прикосновения к коже шелка дорогих рубашек.