По крови он не болгарин: его отец из немецкой Саксен-Кобург-Готской династии, мать — дочь итальянского короля Виктора Эммануила III. И при такой матушке юноша — еретик-схизматик, православный — вот ужас-то!
Пепита Муралес была истовой католичкой и терпеть не могла иноверцев — в отличие от Маргариты, которая относилась к религии спокойно. Дочитав записочку, она поступила как воспитанная девушка: изумленно подняла брови, показав, что потрясена новостью, и снова погрузилась в рассказ учителя о своем дальнем родственнике, поэте Хорхе Манрике, четыреста лет назад убитом при штурме крепости — последнее стихотворение нашли под его доспехами. Новый ученик появился через два дня.
Взглянув на него, Маргарита Гомес-Асебо-и-Сехуэла почувствовала, что у нее отчаянно заколотилось сердце и подкосились ноги.
…Услышав от отца «будь счастлива», Калина расцвела:
— Я знала, что вы обрадуетесь!
Маргарита сухо кивнула:
— Рады мы или нет, но что такое страсть, еще помним. Мы с твоим отцом полюбили друг друга сразу и навсегда!
Симеон подумал, что мир держится на заблуждениях, и порадовался тому, что жена никогда не узнает правды. В лицее он долго ее не замечал: в те дни девушки его не волновали — юный Симеон II был озабочен выживанием, и с тех пор он многого добился. Симеон работал топ-менеджером в крупнейших корпорациях, но зачастую это было лишь прикрытием.
В международном финансовом консорциуме Симеон II управлял активами своего доброго знакомого, короля Марокко Хасана II. После смерти Франко, когда Испания и Марокко чуть не сцепились из-за Испанской Сахары, Хасан II тайно встретился с принцем Хуаном Карлосом в мадридском доме Симеона. С будущим королем Испании они сумели договориться, и Сахару поделили без войны.
Но в 1951 году, когда Симеон II появился в Мадриде, у него еще не было дома в лучшем районе города, и превращать связи в деньги и влияние он не умел. Потертый кожаный чемодан, в котором лежали четыре рубашки и два недорогих костюма, серебряный бритвенный прибор, когда-то принадлежавший его отцу, да фамильные золотые часы, вскоре оказавшиеся у ростовщика, — вот и все, с чем он приехал в испанскую столицу.
Жил царь в дешевом пансионе на окраине, денег, которые присылала мать, едва хватало на еду. Симеон не очень хорошо помнил, как коммунисты выгоняли их из Болгарии: в памяти осталось только, что провожавшая его дворцовая обслуга плакала, а мать молчала и во дворце Врана, и на вокзале. К поезду их отвезли в черной машине со шторками на окнах, вокзал оцепили солдаты, до границы в их распоряжении был отдельный вагон — в тамбурах стояла охрана. Их с матерью приютил в Александрии египетский король Фарук I. Там они жили как в сказке из «Тысячи и одной ночи» — во дворце с мраморными полами и отделанными изумрудом бассейнами. Король Фарук собирал скрипки Страдивари, драгоценный фарфор, живопись, статуи и редкие марки, в его гараже стояли пятьдесят дорогих автомобилей, черную икру он ел из больших серебряных тарелок.
Когда Симеон подрос, мать сказала, что Александрия — это тупик, у таких королей, как Фарук, нет будущего. Рано или поздно в Египте произойдет революция, тогда ему припомнят гарем из семидесяти наложниц всех цветов кожи и икру на серебряных тарелках.
Решив, что сын должен получить хорошее европейское образование, королева Йоанна отправила его в Мадрид — там лишившихся трона монархов принимали с распростертыми объятиями. Франко обещал оплатить его образование и назначил ему аудиенцию: сутулый и глуховатый генералиссимус был похож на притворяющегося простачком болгарского крестьянина, скупердяя и хитреца. Каудильо обещал юноше небольшую стипендию, но бумаги зависли в каком-то министерстве, и Симеон оказался без средств.
Он экономил на всем, по вечерам укладывал брюки под матрац, чтобы утром они казались выглаженными, сам чистил ботинки и ходил на рынок за дешевым сыром. Зато его часто приглашали в гости: для мадридской аристократии царский титул значил больше, чем деньги.
Конверт с герцогской короной юный Симеон получил, когда все его приличные рубашки были у прачки. На груди одной из двух оставшихся красовалось большое винное пятно, воротничок второй был сильно потрепан. Но в доме герцога Осуна можно было познакомиться с очень влиятельными людьми, к тому же ему хотелось есть. В итоге рубашку он одолжил у приятеля, а то, что на нем дырявые носки, никто не узнает... Его представили молодой аристократке Гомес-Асебо, и он с трудом узнал в ней девушку-брюнетку из младшего класса.
