Эдгар Дега: Восковые танцовщицы

Слепота для художника — все равно что глухота для музыканта, но у обоих остается кое-что: цепкая память.
Ирина Кравченко
|
19 Декабря 2012

Эту линию он скорее угадывал, чем видел. Еще немного, несколько лет, и он сможет ее только вообразить, поэтому надо больше рисовать, не теряя времени.

— Ну вот и все, — объявил Дега своей слегка озябшей модели. — Вы работали идеально.

— Работала?

— Конечно. Это труд — быть терпеливой к немолодому и капризному художнику. Однажды я рассорился с особой, которую часто рисовал, рассорился из-за того, что она выказала неудовольствие. Ей, видите ли, не понравилось, как я изобразил ее нос. «У меня не такой нос, мсье Дега!» — заладила она. Пришлось выставить ее вон из мастерской в том, в чем она позировала, вручив ей одежду.

Одевалась бедняжка уже на лестнице. Но я, признаюсь, не терплю, когда лезут в мою работу. Разве человек, не сведущий в искусстве, волен давать советы художнику?

— А если бы она восхитилась рисунком, то стала бы вашей лучшей подругой?

— Боже упаси! Знаете, вот я иногда думал о браке, но одна мысль останавливала меня: что, если жена, взглянув на мою работу, скажет «Как мило!»? Я могу биться день и ночь над тем, чтобы верно передать линию какого-нибудь пухлого зада или худой руки с торчащим локтем, потому что правда, высшая правда художника — это единственное, ради чего стоит браться за кисть или пастель. Это мука, хоть и сладчайшая, — нарисовать так, чтобы мне самому стало понятно: по-другому невозможно. А она — «ми-ило- о!»

Я могу биться день и ночь, чтобы передать линию руки с торчащим локтем, — это единственное, ради чего стоит браться за кисть. Фото репродукции картины «Мытьё», 1886 г.
Я могу биться день и ночь, чтобы передать линию руки с торчащим локтем, — это единственное, ради чего стоит браться за кисть. Фото репродукции картины «Мытьё», 1886 г.
Фото: GNU Free Documentation License

Кроме того, меня совершенно не волнует ничье мнение о моих картинах. О них вообще не надо говорить — на них надо смотреть. Но я вас, видно, запутал. Хотите историю про великолепную задницу, раз уж я упомянул подобное создание природы? Рисуя одну модель, я пошутил, что у нее зад, как у Джоконды, — в форме груши. Кто, извините, может видеть зад Моны Лизы? Его можно только представить по очертаниям тела, да и то обладая богатым воображением или знанием женщин. Но та дуреха, польщенная комплиментом, стала всем, кому потом позировала, намекать на интересную форму ее тыла.

Провожая разрумянившуюся от смеха женщину, Дега запел свою любимую песню: «Я соглашусь скорей стеречь баранов стадо, чем девушку, чье сердце заговорило…» А когда она ушла, он вспомнил еще одну историю — как его приятель был на дне рождения чьего-то дедушки.

«Когда мы вечером, уже после девяти часов, сели за стол, виновник торжества почему-то ничего не ел. Потом уже выяснилось, что за праздничными хлопотами ему забыли сделать его похлебку, а других блюд дедушка есть не мог — здоровье не позволяло. Пришлось старику воздержаться от ужина. Зато одна из внучек ради дедушкиного рождения разрешила ему подержать ее собачку. Так несчастный и сидел — глядя голодными глазами на блюдо с омаром и держа в дрожащих руках повизгивавшего песика. Замечательная старость в кругу семьи, не правда ли?» Дега рассмеялся, вновь представив себе эту картину.

Вдруг он ощутил то одиночество, которое обычного человека заставляет бежать куда глаза глядят, лишь бы быть поближе к людям.

Его же это чувство давно толкало к одному — уйти поглубже в себя, в свою мастерскую, которая стала для него тем, чем раковина служит для моллюска.

…Во время ставших редкими прогулок он шел, стуча по камням мостовой палкой, и смотрел вдаль невидящими глазами. В огромной захламленной квартире Дега встречала старая домработница Зоэ с широким лицом и огромными круглыми очками на носу. Поднявшись в свою мастерскую, расположенную под самой крышей, он широкими размашистыми линиями делал несколько рисунков обнаженных женщин, брал воск или гипс и лепил по-прежнему чуткими пальцами фигурки танцовщиц. Их накопилось множество, некоторые уже осыпались и оббились по краям, но продавать свои статуэтки или отдавать на выставки Дега ни за что не хотел.

Проведя некоторое время в мастерской, он в стоптанных башмаках и обвисших брюках спускался вниз, к столу, где на обед обычно подавались ничем не приправленная телятина и макароны. На десерт Зоэ приносила неизменный апельсиновый мармелад и, опершись животом о край стола, заводила беседу. Войдя в свою комнату, старик, которому уже перевалило за восемьдесят, садился в кресло и предавался мрачным думам, вращавшимся вокруг одного и того же: скоро и этого всего не будет. За тусклыми окнами вспыхивали огни, это просыпался вечерний Париж…

1 2 3 4 5 6
Подпишись на наш канал в Telegram

Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог