Но Лиз затмила всех узким черным платьем, которое держалось на ней при помощи огромных золоченых булавок. Взгляды фотографов были намертво прикованы к этим булавкам: мужики ждали, когда хоть одна разомкнется и платье развалится к чертям, обнажив аппетитную грудь спутницы Хью, но… не дождались. В модном доме «Versace» умели шить не только эффектно, но и прочно.
Да-а, выбирать подходящее к случаю платье Лиз научилась быстро, а вот выбрать подходящего мужчину… С этим в ее жизни периодически возникали проблемы. С Хью Грантом они познакомились за шесть лет до той судьбоносной премьеры.
…— Простите, вы не возражаете, если я присяду рядом? — именно такой церемонный вопрос услышала она от Хью, после чего, собственно говоря, и обратила на него внимание. До этого они пару раз виделись в лондонской студии, где пробовались на роли в фильм «Грести по ветру». Пробы, к счастью, прошли успешно, и оба оказались в числе молодых британских актеров, которых вывезли в Испанию на съемки картины. Под руководством колоритного, бровастого и хриплоголосого режиссера Гонсало Суареса им предстояло разыграть несколько сцен из жизни лорда Байрона, Мэри Шелли и их ближайших друзей и родственников.
О, это была еще та картина! По мнению Лиз, нелепо выглядело все: декорации, кареты, лошади и… особенно Хью в образе Байрона. Его обрядили в клетчатый камзол, шелковую рубашку с жабо, к затылку пришпилили накладные кудри, но…
при одном взгляде на этого франтоватого лорда Лиз разбирал смех, хоть ты тресни! Все остальное — грозный режиссер, внушительных размеров камера, из-под которой выглядывал деловитый, насупленный оператор, — вызывало у нее ужас, грозя полным параличом, но вот Хью… Стоило ему только появиться на горизонте, и Лиз готова была ржать, как молодая кобыла. Хью вообще обладал редким даром разряжать любую обстановку. У него было мягкое чувство юмора, приятные манеры и какая-то несовременная уютность — наверное, рядом с ним и на морозе будет тепло, как у камина, подумала тогда почему-то Лиз.
А еще ей очень нравилась немодная застенчивость Хью. Лиз уже успела повращаться в актерских кругах и знала все о тамошних нравах: быстренько запустить руку под юбку для большинства мужчин не составляло особого труда, а Хью так нерешительно медлил, прежде чем впервые остался в ее номере на ночь…
Да, поначалу все так и было.
Когда он хотел, мог быть таким милым, беспомощным и безобидным! Потом она узнала другого Хью — злобного, резкого и мелочного. Лиз была потрясена, когда прочитала некоторые его книжные рецензии в «Daily Express». Под псевдонимом Джон Манго он травил начинающих горе-писателей как крыс. Его перо не знало пощады. Однажды Хью признался, что завидует успеху своих более удачливых коллег и от всей души радуется, когда кто-то из них проваливается на сцене. А чужие ошибки, оплошности, досадные промахи и не к месту поданные реплики для Хью словно бальзам на душу. Это неожиданное признание не делало ему чести, и, наверное, какая-нибудь другая, более утонченная и воспитанная девушка отвернулась бы от двуличного Хью, но…
почему-то оно еще больше сблизило их. Лиз ведь тоже не была невинной овечкой. Занятия в балетной школе закалили ее похлеще холодных утренних обливаний. Конкуренток она ненавидела и алчно желала успеха, славы, денег — всего, что помогло бы забыть о безрадостной жизни дочки военного, который переезжает из одного богом забытого места в другое. Настоящего дома у семьи майора Хёрли никогда не было, сам он сутки напролет проводил на плацу, а Лиз… Она мечтала вырваться, умчаться в какую-то другую жизнь — яркую, эффектную, зрелищную. Но ни сестра Кейт, ни брат Майкл не понимали ее возвышенных стремлений, а Хью, образованный, начитанный лондонский мальчик, понимал.
Он был ей нужен так же, как она ему. Они великолепно дополняли друг друга — сексапильная улыбчивая красотка в довольно вызывающих нарядах и классический британский интеллектуал, застрявший в образах благородных или слегка порочных, в зависимости от сценария, джентльменов. Их Хью играл десятками. После впечатляющего успеха «Четырех свадеб и одних похорон» роли на него сыпались как из рога изобилия, Лиз же всегда была рядом: и на премьерах, и на подписании контрактов. А вдруг что пойдет не так? Хваткость, въедливость при обсуждении «непредвиденных обстоятельств» и прочих форс-мажоров быстро стала ее коньком. Именно она убедила Хью в том, что им следует создать собственную кинокомпанию — не век же на чужих дядей спину гнуть. В «Simian Films» Лиз получила должность главы департамента по разработке новых проектов и справлялась с ней не хуже, чем с ролью хозяйки светского раута.
