Но настоящий роман случился только спустя четыре года. Наверное, потому, что Тильда была слишком поглощена другим выдающимся человеком…
...Режиссер Дерек Джармен только что прогремел со своим фильмом «Себастьян» — в жизнеописание святого Себастьяна он умудрился вклинить гомосексуальные мотивы. Он не скрывал, что гей, и о своем шокирующем диагнозе — ВИЧ — говорил открыто, спокойно и без истерик. Высокая белокожая женщина с отстраненным взглядом поразила его. Дерек впервые увидел актрису в театре «Траверс» и безошибочно угадал в ней своего человека: оба они были панками. А узнав о благородных корнях Суинтон, Джармен громко расхохотался: под его знамя анархизма встала леди, которой на роду написано быть снобом и оплотом буржуазной культуры!
Тильда идеально воплощала своеобразные представления Джармена о женской красоте: длинное белесое существо неопределенного пола.
Но Тильда до сих пор морщится, когда ее называют музой Джармена: муза — создание пассивное, чего никак не скажешь о ней. Все их восемь фильмов — результат совместного творчества, одержимости, упорства. Широкой публике картины были непонятны, казались скучными, заумными. Ну и что? Экспериментальное кино Дерека и Тильды не для простофиль…
...Свои отношения с Джоном Бирном Тильда тоже считает одним из вариантов совместного творчества. Во второй раз они пересеклись в конце 80-х в буфете канала ВВС — оба пытались пробиться сквозь толпу голодных телевизионщиков к свободному столику.
И Джон, и Тильда, не сговариваясь, взяли на обед морковные котлеты… Бирн рассказал, что ушел из театра и теперь пишет для телевидения. Только что закончил сценарий драмы из жизни рабочего класса.
— Кстати, ты подошла бы на роль официантки, — вдруг заметил он. — Не хочешь попробовать?
— Тебе так понравилось, как я выгляжу с подносом? — усмехнулась Тильда. — Что ж, готова рискнуть.
Она получила не только роль официантки в телесериале «Твое неверное сердце», но и сценариста Джона Бирна в придачу. Эти двое сошлись без громких слов, горячих клятв и каких бы то ни было обязательств. Семейное положение Джона — он был давно и, казалось бы, прочно женат на художнице Элис Симпсон и растил двух детей — не стало помехой.
Бирн просто переехал к Тильде, даже не подумав расторгнуть предыдущий брак. Актрисе тоже не было особого дела до подобных нюансов. Достаточно того, что они любят друг друга. И вдобавок родственные души. Например, оба напрочь лишены воспоминаний о счастливом детстве. Мать Джона попала в психбольницу, когда мальчику исполнилось семь лет, — острая шизофрения. Элис провела в заточении долгие годы и умерла в палате с решетками на окнах и резиновым матрацем. Мать Тильды жива, но это всего лишь видимость: она неизлечимо больна. Диагноз — полное неприятие стиля жизни единственной дочери. В Джоне Тильда видела единомышленника, друга, брата. А то, что он сын рабочего с судоверфи, придавало Бирну особенную прелесть в глазах аристократки Тильды.
Свой медовый месяц, если можно так выразиться, конечно, ведь о свадьбе не было и речи, они провели в Глазго.
Здесь Джон когда-то учился, а все свободное время проводил в художественном музее Келвингроув. Сюда на трамвае он и привез Тильду, чтобы показать ей картину Дали, впечатлившую его на всю жизнь — «Христос святого Хуана де ла Крус».
— Восхитительно, — прошептала она, опускаясь на пол перед картиной.
Тильда просидела так до самого закрытия музея...
Она обожала искусство. Жила им, дышала и, возможно, даже задыхалась от его избыточного присутствия в своей жизни. Да и где проходит граница между искусством и ее собственной жизнью?