Насмешить народ хочет». Вот они и смеялись, уверенные, что у него все скоро пройдет и он одумается: «И чего это мы будем ему подыгрывать? Пусть она знает свое место!»
Надо отдать должное Игорю: он не обращал на все эти разговоры вокруг никакого внимания. И когда его приглашали куда-нибудь выступать, всегда говорил: «Только с Наташей. Один не поеду».
Наташа тоже держалась стойко и при случае умела дать достойный отпор. Причем не смотрела ни на погоны, ни на регалии.
Она мне рассказывала, как на одном концерте, где они с Николаевым пели «Дельфина и русалку», за кулисами к ней внезапно подошла Пугачева. Игорь уже был на сцене, а Наташа готовилась к выходу.
Пугачева ее остановила и стала выговаривать: «Зачем ты, хохлушечка, приехала? Неужели не понимаешь, что это несерьезно? Игорь — человек творческий, увлекающийся… Ты знаешь, сколько раз он влюблялся?» Наташа нервничает, ей на сцену пора: «Алла Борисовна, мне петь надо, отпустите!», а та все свое твердит. Вцепилась в ее юбку и не отпускает. «Пожалуйста, мы сорвем запись…» — пытается отвязаться Наташа. Игорь на сцене уже оглядывается: где Наташа? И тогда моя дочь резко одернула руку Пугачевой: «Отпустите меня немедленно!», вырвалась и бегом на сцену.
— В Москве они с Николаевым жили вместе?
— Вначале Наташа жила у Марты Могилевской. Я по возможности ездила в Москву, регулярно посылала ей посылки с продуктами.
Мне было безумно страшно за нее, но материнская интуиция подсказывала — Наташа никогда не сделает глупости или подлости, у нее есть мозги. Если бы я ее не отпустила, она меня послушалась бы и не убежала. Но тогда я ей не дала бы шанс взлететь. И кто знает, представился бы другой? У меня было чувство, что надо поверить в свою дочь, ведь решалась судьба Наташи… И если я это не сделаю, всю жизнь буду жалеть.
Наташа ни секунды не сомневалась, что вытащила «звездный» билет: «Это моя удача! Ну отпусти. Он такой композитор!»
Она слушалась своего учителя беспрекословно. Села на диету, часами танцевала в зале, чтобы стать стройнее. Ее можно было поднять ночью — уставшую, даже с температурой.
Не важно! Надо работать — значит, буду работать! Наташа смотрела Николаеву в рот и все выполняла. Игорь научил ее всему. Он был Пигмалионом, который ваял свою Галатею. Писал ей песни, а она их исполняла так, как он это видел. Ведь она схватывала буквально на лету. Наташа была прекрасной ученицей гениального композитора…
Игорь сразу же придумал ей псевдоним. «Порывай — редкая фамилия, но ее трудно запомнить. Вырывай, Каравай, Догоняй… Лучше Королева — звучит по-королевски». Мы не сопротивлялись.
Потом мы с мужем купили Наташе однокомнатную квартиру в Москве. У Николаева с Наташей уже был роман. Но разводиться Игорь не торопился. Расставание с женой далось ему нелегко. Он очень любил дочку.
Говорил Наташе: жизнь все расставит на свои места, давай подождем… А тут и год проходит, и два... Все по-прежнему... Вдруг звонок в Киев. Нас с отцом приглашают в Москву — наша дочь выходит замуж! Мы накупили знаменитых киевских тортов, взяли горилку — как-никак свадьба любимой дочери! — и полетели. А в Москве увидели такую картину. В однокомнатную квартиру нашей дочки пришла женщина из загса и при нас молодоженов расписала. Без гостей. Без свидетелей. Без свадебного платья и фаты. У Наташи слезы на глазах, у меня слезы на глазах. Папа в шоке. А Игорь говорит: «Нам, популярным, нельзя светиться…» Вечером посидели в ресторане — и все.
Женщина из загса, помню, спросила у Наташи: «Вы будете менять фамилию?» Наташа посмотрела на отца и ответила: «Нет. Я буду Порывай. Так папа меня просил».
Она это пообещала ему еще в детстве — он ведь мечтал о мальчике… Надо иметь большую смелость, чтобы отказаться от такой знаменитой фамилии...
Я, помню, утешала мужа: «Ты видишь, ребенок горит. И Игорь, видно, тоже любит Наташу. Мы с ними не живем, так что уж тут свое недовольство показывать. Лишь бы Наташа была счастлива! Смолчим…»
Конечно, Наташе хотелось и платья, и пупса на машине, и поздравлений, и криков: «Горько!» Тем более что в шкафу висело свадебное платье, привезенное Игорем из Штатов. Но она специально не стала его надевать. И на всю жизнь сохранила обиду на Игоря за «украденную» свадьбу…
Игорь все оставил бывшей жене и перебрался к Наташе. Благородно поступил, молодец!
Жили они тогда скромно. Потом из однокомнатной переехали в двухкомнатную квартиру, кстати, в обычном доме. Работали вместе и зарабатывали вместе. Уже потом появилась дача в Крекшине. Ничего сверхъестественного: они оба — большие труженики.
— Интересно, Наташа, как и вы, ни секунды не сомневалась, что правильно выбрала мужа?
— Нет. Это я потом сомневаться стала. Поначалу все было прекрасно, и хотя все мы — и папа, и я, и баба Соня — были против, постепенно расслабились. Все вроде бы хорошо. А затем пошли «первые волны»…
Прошло пять лет. Мой муж умер, и я, получив грин-карту, перебралась в Америку. Как-то дочь с мужем приехали в Майами, где я жила в квартире, которую купил Игорь.
Стою однажды утром у плиты, что-то готовлю.
