«В фильме «Охота на пиранью» надо было прыгнуть с вертолета в воду — пролететь метров шесть, не меньше. Первым вышел Сергей Гармаш. А он тяжелый, огромный, поэтому очень глубоко ушел под воду. Я это вижу и думаю: «Какой кошмар!» Но потом зажмурилась и тоже прыгнула», — вспоминает актриса.
— Анна, вы долго не могли найти время для фотосессии...
— Потому что было много работы. Снималась в сериале «Химкинские ведьмы» Очень интересная история — и смешная, и мистическая. У трех подруг (со мной играют Лера Астапова и Агата Муцениеце, с которыми мы подружились) в жизни наступила черная полоса. Чтобы подзаработать, они выдают себя за медиумов. В общем, дурят людей, и весьма успешно. Но потом неунывающие аферистки случайно получают реальные способности видеть будущее, слышать чужие мысли, общаться с мертвыми. И этот дар не облегчил, а, наоборот, сильно осложнил их жизнь...
— Этим летом вы стали лауреатом национальной телевизионной премии ТЭФИ в номинации «лучшая актриса сериала» — за роль Александры Кушнир в фильме «Ищейка». Так высоко отметили вашу работу в детективной истории, которая не теряет популярности уже восемь сезонов. А работаете вы в кино более 30 лет.
— В кино, а также на театральную сцену я попала благодаря тому, что училась в ЛГИТМиКе на курсе Дмитрия Ханановича Астрахана. Тогда он руководил Театром комедии имени Акимова и снимал кино. И всегда занимал в спектаклях и фильмах своих студентов...
Начну с Театра комедии, где работали потрясающие артисты старшего поколения. С Игорем Дмитриевым повезло играть в спектакле «Ночь в Венеции», точнее, мы с моим однокурсником Ваней Паршиным были ведущими этой очень красивой постановки. А до этого Астрахан ввел меня в другой спектакль. Там у меня была огромная сцена с Александром Демьяненко (я, девчонка 18 лет, играла беременную девушку). Этот замечательный актер, которого благодаря фильмам Гайдая знала вся страна, в жизни был очень скромным, тихим, даже замкнутым, необщительным человеком. Он как будто хотел, чтобы его никто не трогал, не замечал, словно стеснялся оглушительной славы своего киногероя Шурика. Когда в детстве смотрела фильмы с участием Демьяненко и Варлей, то в глубине души мечтала, что буду с ними когда-то вместе работать. И сбылось! С Александром Сергеевичем играла в театре, а с Натальей Варлей недавно снялась в картине «Ваша тетя Люси». Еще моим кумиром с детства была Марина Неелова. Спустя годы я оказалась у Галины Борисовны Волчек в «Современнике». И меня ввели в спектакли, в которых я выходила на сцену с Мариной Мстиславовной...
Но возвратимся к кино. Астрахан привлекал к съемкам своих студентов. Сначала у меня был эпизод в фильме «Ты у меня одна», а в картине «Все будет хорошо» небольшие роли сыграли практически все мои однокурсники. Мне досталась роль мисс Телевидение.
— Какие впечатления остались от первых киносъемок?
— Это было невероятное счастье — оказаться на площадке фильма «Ты у меня одна» рядом с Александром Збруевым и Мариной Нееловой. Я восхищалась, смотрела на них широко открытыми глазами. И речь не только об их профессиональном мастерстве. У них были потрясающее чувство юмора, невероятная самоирония, что для меня очень важно.
Если же говорить про какие-то детали, то хорошо запомнила, как в картине «Все будет хорошо» снимали сцену застолья за городом. В этом эпизоде был задействован весь наш курс. Реквизиторы постарались: красиво накрыли стол, причем еда была настоящая, очень аппетитная. Потом начался ливень, объявили перерыв, и стол быстро накрыли брезентом. Когда же дождь вскоре закончился и тент сняли, оказалось, что половины еды нет! Это мы, вечно голодные студенты, незаметно от режиссера потаскали со стола колбасу и сыр. Из-за своей неопытности не знали, что впереди много дублей и каждый раз стол должен выглядеть, как будто его только накрыли, с полными тарелками...
— А свою первую кинопремьеру помните?
— Еще бы! Нас вывез в Москву на премьеру «Все будет хорошо» мой однокурсник Леша Шевченков, ныне известный актер. Он первым с нашего курса начал сниматься, в частности, сыграл большую роль в фильме Киры Муратовой «Увлеченья». И на свои гонорары Леша решил сделать нам, однокурсникам, крутой подарок — поездку в столицу на премьеру! У нас же денег совсем не было: едва хватало на самую простую еду, из одежды у девочек только черные юбки или брюки и непременные черные бадлоны (так в Питере называют водолазки). А Леша купил нам билеты в плацкартный вагон и ящик горячительного!
Дмитрий Хананович остановился в гостинице «Россия», которой уже нет. Утром, прямо с поезда, мы с вещами, с гитарами, в своих черных одеждах — выглядели как банда гопников — поехали к отелю. А там встали под окна Астрахана (как-то сообразили, где живет наш мастер) и несколько раз исполнили песню из его картины «Ты у меня одна». Вот так поздравили нашего учителя.
— Фильм «Все будет хорошо» очень понравился зрителям. Сыгравший в нем любимый ученик Астрахана Марк Горонок, которого он называл «молодым Табаковым», сразу стал звездой. А вы почему-то следующие пять лет не снимались. Неужели не хотели работать в кино?
— Очень хотела, рвалась на съемки. Но мой первый муж вел телевизионное тревел-шоу, я с ним постоянно ездила «по городам и весям». С работой в Театре имени Комиссаржевской это удавалось как-то совмещать, а со съемками — никак. Самое же главное — моя внешность тогда была не востребована на экране. Много раз слышала от помощников режиссеров: «Ой, вы слишком яркая, красивая — у вас такие губы, глаза. Нам требуется социальная героиня, с более простой внешностью. А вам бы... в сказку».
Но сказок в конце девяностых и начале нулевых было немного. Фильмов вообще выпускали мало. Получив очередной отказ, я снова и снова удивлялась: «А что, разве это плохо, если актриса яркая?!» Тем более мой дедушка, когда я была маленькая, всегда шутил: «Ну вот, выросла — актриса на главные роли». Кстати, Астрахан уже после того, как я окончила институт, однажды мне сказал: «Знаешь, когда ты поступала, я тебя взял за красоту. Понял, что эту девушку нельзя не взять. Решил, что дальше посмотрим».
Дмитрий Хананович вообще очень верил в своих студентов и в нас умел вселить уверенность в свои силы. Говорил: «Главное в актере — индивидуальность, то, чем ты отличаешься от других. А вот как вы распорядитесь своей неповторимостью, уже зависит от вас».
— Ваш приход в кино совпал с началом эры сериалов. И вы снялись практически во всех самых популярных проектах: «Агенте национальной безопасности», «Убойной силе», «Улицах разбитых фонарей»...
— Которые ведь снимали блестящие, серьезнейшие режиссеры! Где-то у меня были большие роли, где-то эпизоды. Но я была благодарна судьбе за каждый проект, радовалась любой возможности. Вы знаете, мне сниматься никогда не сложно. Трудно без ролей. Помню, случился очередной большой перерыв в съемках, денег практически не было. И я отправилась в столицу (тогда еще жила в Санкт-Петербурге), приехала на «Мосфильм» и просто стояла в коридоре, надеясь, что меня кто-нибудь заметит...
— Заметили?
— Да, Валерий Петрович Тодоровский! Проходя мимо, он остановился и спросил: «Вы, наверное, актриса?» Я ответила: «Да. А что, видно?» — «Видно!» Тодоровский улыбнулся и сказал: «Зайдите в комнату номер...» Женщина, которая там сидела, взглянув на меня, воскликнула: «Ой, ну надо же, а мы как раз ищем девушку, которая по сценарию похожа на Анжелику Варум!» Это, как я потом узнала, была известный кастинг-директор Тина Туманишвили. В тот момент она работала в сериале «Каменская», Валерий Тодоровский там был продюсером, а режиссером — Юра Мороз. Вот в какую замечательную компанию я попала!
Сериал «Ниро Вульф и Арчи Гудвин» тоже снимал прекраснейший режиссер Евгений Маркович Татарский, а моим партнером был сам Банионис. Донатас Юозович ко мне отнесся очень по-доброму, нежно, как к ребенку, часто подсказывал детали работы перед камерой. Я играла очень смешную и самоуверенную девчонку, которая герою Баниониса, гениальному сыщику, все время заявляла: «Хоть я и молода, но я все знаю и все понимаю!» Банионису моя задира, наверное, очень понравилась, потому что в конце он сказал: «Аня, ты такая классная девчонка!»
Вскоре режиссер Дмитрий Иосифович Светозаров пригласил меня в сериал «По имени Барон», где главную роль сыграл Нодар Мгалоблишвили. Его в основном знают по роли Калиостро в фильме Марка Захарова «Формула любви». Но у него были и другие потрясающие работы, это был невероятный, гениальный грузинский актер. Съемки шли в Израиле, это была моя первая зарубежная киноэкспедиция.
А в сериях «Убойной силы-3», в которых я снималась, режиссером был Сергей Олегович Снежкин. Почему-то он предложил мне роль деревенской чеченской девушки Лейлы. Снимали в Северной Осетии, куда приехала наша большая питерская «банда» — Костя Хабенский, Андрей Федорцов... Чуть раньше Снежкин взял меня в сериал «Империя под ударом» — сыграла певичку легкого поведения.
— А я хорошо запомнила вас в сериале «Агент национальной безопасности».
— Я играла ассистентку режиссера Катю по прозвищу Дребезделка — оно говорящее. Моя героиня шустрая и очень разговорчивая, все время что-то «втирает» главному герою Миши Пореченкова, а потом у них случается любовь. В этих сериях Андрей Краско еще был с нами... Все актеры, которых сейчас назвала, — наши, питерские, мы все дружили.
— Ролей у вас много, и все они такие разные. А какая была самой сложной — физически, психологически?
— Если физически, то, наверное, в фильме «Охота на пиранью», притом что съемки вспоминаю с огромным удовольствием. Мы со Светой Антоновой, Володей Машковым, Сережей Гармашом частенько разыгрывали друг друга, дурачились. Однажды Машков, Гармаш и режиссер картины Андрей Кавун на полном серьезе нам говорят: «Девчонки, что-то вы нас в гости не зовете, почему-то ничего вкусненького нам не приготовите. А мы все ждем, ждем...» Мы со Светой сразу: «Да-да, конечно, приходите в гости!» Купили баранью ногу, запекли ее (группа жила не в гостинице, а на квартирах) и стали их ждать. А они пришли и такой нам веселый спектакль устроили, так нас разыгрывали, что мы до сих пор при встречах это вспоминаем и улыбаемся.
И самое смешное — мы смогли этой гениальной троице ответить, причем довольно жестко, как уже потом поняли. Когда снимали сцену ранения героини Вики Исаковой, мы стали кричать, будто ее реально порезали ножом. Разыграли все как по нотам, и они нам поверили. Представляете? Сейчас такого, конечно, никогда бы не сделали. А тогда не подумали, что напугали людей по-настоящему.
Так вот, если говорить о самых сложных киносъемках, то в «Охоте на пиранью» у меня было два таких эпизода. Во-первых, прыжок с вертолета в воду (съемки проходили в Карелии, на озере Плотичье). Я очень боюсь высоты, а там надо было пролететь метров шесть, не меньше. И не просто приземлиться, а упасть в воду, но я не умею нормально нырять...
— Дублеров не было?
— Почти все трюки в этом проекте актеры выполняли сами. Володя Машков тогда сказал: «Вы должны ощутить на себе все тяготы существования ваших героев — в дикой тайге, когда за ними гонятся бандиты». И мы все закивали: «Конечно, Володя, мы будем прыгать с вертолета и вообще делать все, что надо». Разве можно Машкову отказать?
На самом деле потом выяснилось, что он просто пошутил, потому что на общем плане прыгать мог кто угодно — наших лиц не было видно. Первым вышел из вертолета Сергей Гармаш. А он тяжелый, огромный, поэтому очень глубоко ушел под воду. Я это вижу и думаю: «Боже мой, какой кошмар, как страшно!» Но потом зажмурилась и тоже прыгнула.
Во второй сцене, когда моя героиня умирает, надо было лечь в реку и надолго застыть, не шевелиться, даже не моргать. Но вода просто ледяная: уже была осень, руку было больно опустить, а тут — лечь! Я не понимала, как это сделать, к тому же в тот день не очень хорошо себя чувствовала. Видя мои терзания, ко мне подошел Машков: «Сделай это красиво, как Кайли Миноуг в своем клипе, расслабься и не дыши». А тогда по ТВ часто крутили ролик Ника Кейва и Кайли Where the wild roses grow, где певица неподвижно лежит под водой. Я представила, как Миноуг это делает, и все повторила.
А в «Ищейке» в эпизоде, который снимали в Сочи, пришлось зависать на тросах над пропастью. И это при моей боязни высоты! Много раз сталкивалась в кино с девочками-каскадерами — они такие отважные. После того как одна из них на тросе выпрыгнула с десятого этажа гостиницы, я не удержалась и спросила: «Господи, зачем ты это делаешь?! Вот объясни мне, для чего?!» А она: «Я фанат экстрима, не могу жить без риска, без адреналина...»
— Ну, это профессия человека. А некоторые даже платят деньги, чтобы, к примеру, прыгнуть с тарзанки.
— Вот этого я не пойму. По-моему, жизнь и так полна экстрима. Неужели надо еще прыгать с высоты, когда вокруг столько событий и неожиданностей!
— Вы вспомнили трюковые сцены. А какие роли были для вас сложны психологически?
— Наверное, в драме «Танцуй, не останавливайся». Это очень тяжелая история, потому что моя героиня теряет ребенка. У меня детей тогда еще не было, я очень боялась соглашаться на такой проект, хотя там был хороший сценарий, прекрасный режиссер Евгений Лаврентьев, отличный партнер — Сережа Горобченко. Не хотела в это погружаться, долго сомневалась. Даже советовалась со своей близкой подругой Аленой Бабенко, можно ли вписываться в такую страшную историю. А она сказала: «Да, конечно! Ведь в кино действует закон «от противного». Если в кадре тебя в гроб кладут, то будешь долго жить. Так что не бойся!»
— Да, актерам через многое приходится проходить на съемках. А вы всегда хотели стать артисткой?
— Да, всегда! И моя бабушка по отцу Полина Борисовна Банщикова, заслуженная артистка РСФСР, прима Ленинградского театра музыкальной комедии, педагог вокального мастерства на отделении театра музкомедии в ЛГИТМиКе, всегда в меня верила. В детстве я много времени проводила у нее за кулисами, а еще занималась в студии при балетном училище, ходила в музыкальную школу. Но при этом была очень скромной, тихой девочкой.
Когда поступала в ЛГИТМиК, заметила, что ребята из провинции вели себя очень уверенно, они же приехали в Питер «всех порвать». А мы, «местные», почти все были какие-то зажатые, рефлексирующие. И потом, когда учились, эта разница во многом сохранялась. Хорошо помню в институте Костю Хабенского, он тоже был таким. Так вот, когда на прослушиваниях увидела раскрепощенных ребят и девочек, да еще с готовыми, «накатанными» программами (многие из них до этого годами занимались в театральных студиях), мне стало страшно.
— А вы разве не готовили программу?
— Конечно, готовила. Мне бабушка помогала. И еще несколько раз я показывалась ее подруге Валентине Павловне Ковель — народной артистке СССР, звезде БДТ...
— Кинозрители ее помнят по эпизоду в фильме «Собачье сердце», где она блестяще сыграла молодящуюся пациентку профессора Преображенского...
— Точно! Так вот Валентина Ковель дала мне несколько советов, обратила внимание на какие-то важные вещи. Но все равно я оставалась очень стеснительной и неуверенной в себе... Из потока абитуриентов больше всего запомнила Лешу Шевченкова. Внешне он не очень соответствовал моему представлению об актере-герое. Но стоило ему начать читать монолог, все вдруг поменялось, меня просто прибило: передо мной стоял Герой!
Это было откровением, с подобным тогда столкнулась впервые. Однако потом не раз убеждалась, что очень эффектные внешне актер или актриса на сцене или в кадре могут оказаться полным нолем, даже красота их куда-то исчезает. А человек с внешностью попроще, но по-настоящему талантливый становится прекрасным.
— Что для вас было самым сложным в годы учебы?
— Преодолеть ту самую стеснительность, понять, что твоя героиня — это не ты, что надо просто играть роль. Сейчас я уже не так смущаюсь. Но все равно до сих пор не очень умею, например, «преподнести» себя на красной дорожке, выложить лишний раз в соцсетях рекламу. Так что роль для меня — это броня: в ней могу быть любой, но это буду не я. Когда фотографируюсь на красной дорожке, уверяю себя, что просто играю роль — мол, я вся такая крутая, уверенная в себе! Но в жизни мне это не очень свойственно.
— Многие красивые молодые актеры и актрисы становятся заложниками своей внешности...
— Мне повезло, что Дмитрий Хананович увидел во мне характерную актрису. «При твоей внешности тебе вроде надо давать роли красавиц, но на самом деле по своей природе ты клоунесса», — говорил он. На втором курсе мы с Андрюхой Федорцовым подготовили большой комедийный номер: играли мужа и жену — клоунов. Сами придумали целую историю: типа жена так запилила мужа, что он в какой-то момент решил от нее избавиться — превратить в жабу. Моя героиня должна была проваливаться под сцену, а на ее месте появиться жаба.
— Настоящая?!
— Андрей решил, что должна быть настоящая. Вечером мы придумали эту историю, написали текст — как нам показалось, очень смешной, разошлись по домам. И вдруг в два часа ночи звонок: «Баня, подъем! Едем жабу ловить!» — «Какую жабу?!» — «В шесть утра встречаемся на такой-то станции метро. Сачок с меня». И мы приехали на какое-то болото и поймали там большую симпатичную жабу. Поначалу я ее боялась, но Андрюха заставил меня к ней привыкнуть, спокойно брать в руки.
Я не просто привыкла к этой «партнерше»: когда она у нас скончалась (а это произошло скоропостижно), мне ее было так жалко! В итоге в спектакле участвовало уже мертвое, по-моему, начинавшее разлагаться животное. Но зрители ничего этого не знали, и наши с Федорцовым уморительные диалоги имели грандиозный успех, нам аплодировал весь институт.
А в отрывке по чеховскому рассказу «Длинный язык» (это был показ на нашем курсе) зрители умирали от смеха по другой причине. Там жена возвращается с отдыха и долго описывает любовные приключения своей подруги. На самом деле это она сама так развлекалась. Но муж ни о чем не догадывается. Он просто соскучился по горячо любимой жене, все порывается ее обнять, поцеловать.
Мы с Лехой Григорьевым были в повседневной одежде, он вообще в тонких тренировочных штанах. Видим, что однокурсники просто угорают от смеха и Астрахан тоже. Думаю: «Надо же, какой успех, как мы блестяще играем...» Но когда сошли со сцены, нам объяснили, в чем было дело: Леха так вошел в роль влюбленного мужа, что его треники это явственно показали! Астрахан, еле сдерживая смех, сказал Григорьеву: «Леха, ты был полностью наполнен сверхзадачей роли».
Если честно, подобные истории и на киноплощадках со мной приключались: молодым мужчинам-актерам в такие моменты порой приходится непросто. Иногда делают перерывы в постельных сценах, чтобы артист просто полежал и отдохнул. А порой даже специальные трусы со скотчем применяют, чтобы ничего не было видно. Недавно снималась с Никитой Кологривым в третьем сезоне сериала «Метод», и у нас с ним была очень бурная эротическая сцена — ничего похожего в моей фильмографии не было. Так что я только начинаю свою эротическую кинокарьеру, в этом смысле лишь в начале творческого пути...
— Съемки в подобных сценах вы описываете с присущим вам юмором. Но, наверное, все не так просто...
— Я не ханжа, это могу сказать точно. Но, как говорил прекрасный режиссер Сергей Олегович Снежкин, «это входит в ужасы актерской профессии». Да, зрителям сложно понять: как это так, два человека могут впервые встретиться на съемках и через полчаса начать объясняться друг другу в любви, целоваться, обниматься, лечь в постель, да еще на глазах у десятков членов съемочной группы. К тому же иногда партнер по-человечески тебе бывает приятен и симпатичен, а иногда нет...
— И как вы справляетесь с чувством неловкости?
— Начинаю шутить. Мол, «пошел второй день экспедиции, пора определяться». У киношников есть разные шутки на эту тему.
— Вы уже сыграли в полусотне проектов, у ваших героинь были самые разные профессии...
— Включая и очень редкие. В сериале «Питер — Москва» сыграла авиадиспетчера. Нас с Женей Стычкиным на аэродроме пустили на реальную вышку, показали настоящий диспетчерский пульт с сотнями рыжачков. И мы в кадре с уверенным видом нажимали какие-то кнопки — те, которые нам разрешили трогать.
А вот в сериале «Цветы жизни» профессия у моей героини вполне распространенная — детский врач, работающий с грудничками. Но сыграть ее мне оказалось непросто...
— Неужели вам, маме трех детей, было сложно?
— Тут нужны совсем другие умения и навыки: приходилось профессионально, достоверно осматривать малышей, слушать их сердце, делать уколы. Тем более со мной в кадре снимались даже двухмесячные младенцы! На втором-третьем дубле они уже уставали, хотелось их обнять и успокоить, но съемку надо было продолжать. У нас был консультант, молодой врач, который все показывал. А еще учил врачебному сленгу и медицинской терминологии. Ее в сценарии было предостаточно, а произносить нужно легко, как обычную речь.
Самая же экзотическая профессия у моей героини в сериале «Краткий курс счастливой жизни» Валерии Гай Германики. Мне предложили сыграть тренера по определенной сексуальной практике, такую ведущую секс-семинара. Сначала позвонил продюсер проекта Денис Евстигнеев: «Банщикова, ты только сядь! Хочу предложить тебе вот такую роль». Я в шоке: «В смысле? Почему я?!» — «Потому что ты единственная актриса, которая, я знаю, может сделать это не пошло. Ты подумай, сразу не отказывайся...» Друзья смеялись: «Ты можешь сыграть кого угодно. Но вот героиню с такой специфической работой секс-инструктора тебе вряд ли когда еще предложат...» В итоге Евстигнеев меня уговорил...
По счастью, визуально изображать что-то, связанное с темой семинара героини, мне не пришлось. Просто был огромный монолог страниц на пять. Я пришла на площадку — гигантский такой зал — и даже не увидела Валерии. Она находилась где-то наверху и наблюдала за происходящим издалека. Слышу, как Гай Германика говорит в рупор: «Аня, садись на стул. Снимаем!» Я в недоумении: «В смысле — снимаем?! Я не знаю, как это играть! Не каждый день у меня роль тренера по сексу». А она откуда-то сверху продолжает: «Говори текст, просто как ты его видишь». Я прочитала свой монолог. И Валерия говорит: «Отлично, снято!» Я переспрашиваю: «Как — снято?! Больше дублей не будет?!» — «Да, все отлично получилось!» Я так удивилась, что, выйдя с площадки, спросила: «А кому деньги вернуть? Так быстро я еще никогда не снималась!»
— Да уж, подобная профессия — это большая редкость. А вот следователей вы играли не раз, причем Александра Кушнир в сериале «Ищейка» принесла вам народную любовь. У вас в детективных проектах бывают консультанты из полиции?
— В первых сезонах «Ищейки» были, но сейчас уже нет. Консультанты прежде всего учили нас, как правильно вести себя с задержанными. Хотя, конечно, в жизни порой допрос ведется так жестко, что нам и не снилось. Кстати, задолго до «Ищейки» у меня была главная роль в детективном сериале «Мангуст». Правда, по жанру это комедия, и я там не играла следователя, но моя героиня по имени Муха участвовала в раскрытии преступлений. По сценарию она каратистка и не раз дерется. И у меня были специальные консультанты по боевым искусствам.
— Сейчас процесс кинопроизводства очень ускорился. В частности, актеры нередко получают текст сцены буквально накануне съемок. Как вы с этим справляетесь?
— Вообще, у меня хорошая память — это профессиональное. Но только если речь идет о русском языке. Выучить роль на иностранном гораздо труднее. Ну белорусский — это еще не так сложно: я сыграла простую девушку из Полесья у Сергея Гинзбурга в сериале «Волчье солнце». Помню, спросила тогда у Сергея: «Я что, действительно похожа на белорусскую девушку из села?» А он засмеялся: «Абсолютно!» Впрочем, тогда я была блондинкой с косой по пояс. А вот когда надо было выучить текст на норвежском — это был кошмар. Я просто зубрила фразу за фразой, как стихи. Причем после того, как отснялась, иностранный текст у меня тут же выскочил из головы, сразу все забыла.
— Актерская судьба — это и талант, и удача, и умение правильно выбирать предложенные сценарии. Бывало так, что согласились на роль, а потом жалели об этом?
— Был такой случай. Я даже хотела выплатить продюсерам одного проекта неустойку, чтобы оттуда сбежать! Но не потому, что сериал неудачным был... Подписала договор на большой комедийный сериал. Сценарий легкий, симпатичный, партнерша чудесная — Аня Уколова, и деньги в тот момент были очень нужны (только что взяла в кредит машину). Отработала четыре съемочных дня, и тут мне позвонили с другого проекта — очень серьезное кино, настоящая драма. Я в этот сериал пробовалась, героиня мне там очень понравилась, но продюсеры что-то долго тянули с решением. И я подумала, что проект не состоится, поэтому подписала договор на комедию и начала сниматься. А тут звонят: «Вы утверждены на роль». Как же я расстроилась! У меня началась депрессия. Не знала, что придумать, но так хотела сниматься!
И я пришла к продюсеру и сказала: «У меня новая машина. Могу ее продать и вернуть вам неустойку...» Но продюсер, конечно же, не согласился, в кино такое вообще невозможно! Теперь, когда видимся, со смехом вспоминаем эту историю. Но тогда я очень переживала.
— Одновременно в разных проектах приходилось сниматься?
— Да, хотя я очень не люблю, когда вот так параллельно идет работа в разных сериалах или фильмах. Но бывает, что проекты по времени сдвигаются и один накладывается на другой. И ты ничего поделать с этим не можешь. Подобные ситуации — настоящий жесткач! Когда мой директор пытается свести в моем расписании работу в разных проектах, городах, он даже шутит: «Аня, такое можешь выдержать только ты!»
В одном из сезонов «Ищейки» параллельно снималась в другом проекте. Днем моя Александра Кушнир в Геленджике ловила преступников. Вечером несколько часов по горному серпантину меня везли в аэропорт Сочи, и ночью я летела в Москву, где утром сразу шла в кадр. Вечером после смены — снова в самолет, прилетаю в Сочи, ночью по серпантину еду в Геленджик, а утром сразу на площадку «Ищейки». И так без нормального сна и выходных — неделя за неделей. А что делать, не было другого выхода. Но в этом смысле я боец, нормально переношу такие ситуации. Для меня главное — сохранять позитивное настроение!
— В подобных стрессовых ситуациях что вас спасает? Крепкий кофе? Йога? Медитация?
— Море! Видимо, в прошлой жизни была рыбой. Потому что мне достаточно после трудного перелета или сложной смены десять минут поплавать, и я возрождаюсь, становлюсь новым человеком. Вода заряжает меня энергией, это мое спасение. Считаю, что вытянула «Ищейку» — а это же огромная история, и я в ней не только актриса, но и креативный продюсер — благодаря тому, что съемки проходили в Геленджике и я могла после смены делать заплывы. Мне даже неважно, какая температура воды, я и в холодном море с удовольствием плаваю. А если моря нет, подойдет и бассейн, и баня. Вода для меня — это самый главный детокс!
— В вашей фильмографии много исторических картин — «Ниро Вульф и Арчи Гудвин», «По имени Барон», «За полчаса до весны». Насколько вам интересно погружаться в другие эпохи?
— Очень! Конечно, важная часть таких проектов — это костюмы. В сериале «Александр I» (он в этом году вышел на канале «Россия») я сыграла мать главного героя, императрицу Марию Федоровну. У нас были потрясающие художники по костюмам, которые привезли великолепные наряды со специальных киноскладов в Испании. Для каждого персонажа образ — и одежду, и аксессуары, и обувь — долго, тщательно продумывали.
Кстати, женские наряды конца XVIII — начала XIX века были очень неудобными: многослойные тяжеленные платья, из-за вышивки и украшений колются, тугие корсеты, которые, как и 300 лет назад, костюмеры затягивали, упираясь ногами нам в спину. После этого невозможно ни дышать, ни пить. Во время обеда костюмеры шнуровку чуть-чуть распускали, чтобы мы могли подышать, что-то съесть. Но потом нас снова зашнуровывали, и так мы ходили до вечера. Не представляю, как бедные дамы так проводили изо дня в день, это же чистое мучение.
А прически XVIII века — пышные, огромные?! Утром нас гримеры причесывали часа по три. И потом мы по несколько ночей подряд спали полусидя, чтобы не испортить сложнейшие конструкции на наших головах — как и сами императрицы. Невозможно ведь каждое утро заново сооружать эти «вавилонские башни». Обычно, когда наступает время обеда, быстренько перекусываю и бегу в гримерку прилечь хотя бы на полчаса. А тут — нет, только сидеть! Даже тяжелую корону не можешь на это время снять, потому что гримеры ее не просто положили тебе на волосы, а хорошенько закрепили. В общем, бедные императрицы!
— А нужны ли такие мучения, подобная точность в воссоздании исторических нарядов?
— Конечно, потому что все это работает на образ. В сериале «За полчаса до весны» о руководителе ВИА «Песняры» Владимире Мулявине у меня была роль его первой жены Лидии Кармальской (а легендарного музыканта сыграл Артем Волобуев). Вроде не такая далекая от нас эпоха — 1970—1980-е, но силуэты, ткани тогда были совсем другие. Местная художница по костюмам (снимали в Минске) смогла найти массу подлинных вещей того времени вплоть до нижних сорочек-комбинаций и чулочков на подвязочках.
— Но комбинашку под платьем ведь в кадре не видно!
— Да, не видно, но у меня, актрисы, возникает ощущение, что я одета как в 70-е годы. И это помогает почувствовать то время и воссоздать его. А еще дочка Владимира и Лидии Марина принесла на съемки настоящие вещи своей мамы — сумку, сережки. Эти, казалось бы, мелочи и создают атмосферу эпохи, ее аромат...
— Сложно играть реального персонажа, к тому же жившего недавно, которого еще помнят люди, — имею в виду Кармальскую?
— Когда снимали сцену на кладбище — том самом, где похоронены Владимир Мулявин и Лидия Кармальская, мы с Артемом Волобуевым во время обеда пошли к могилам и попросили разрешения играть их... Это действительно большая ответственность — воплотить на экране реальных людей. Мне было приятно, когда ко мне подошел известный рок-музыкант, мой приятель Евгений Маргулис — он у нас играл в эпизоде, и сказал: «Я прекрасно знал Кармальскую, ты на нее действительно очень похожа».
Чрезвычайно интересной была и роль Галины Семеновой — последней жены маршала Жукова, еще одной сильной женщины, которая стояла за спиной великого человека. К тому же в этом сериале моя героиня проживала почти четверть века. Сначала я играла юную медсестру с косичкой. Когда мне ее заплели и одели в платье 50-х годов, художник по костюмам сказал: «Жуков не мог не влюбиться в такую». А когда потом примеряла военную форму, он улыбнулся: «Никогда не видел женщины, которой настолько идет гимнастерка!»
Я очень люблю стиль ретро, комфортно себя в нем чувствую. В сериале «Жуков» есть сцена, где молодая Галина и маршал гуляют у фонтана. Какое прелестное платье на моей героине, как там все красиво — глаз радуется. Или сцена, когда Жуков приводит жену в спецателье, чтобы ей сшили несколько платьев (это реальная история). Галина примеряла перед мужем несколько нарядов — устроила показ мод, а он ею любовался, признавался в любви. Такая нежная и красивая сцена...
— Анна, для любой женщины животрепещущий вопрос — ее внешность, фигура. Для актрис он стоит особенно остро, ведь экран визуально прибавляет человеку десять килограммов.
— Конечно, стараюсь следить за весом. Хотя много времени провожу на съемках, а там обеды — не самая полезная еда, «кинокорм». Пытаюсь его не есть, но он бывает таким вкусным! Я вообще люблю самую простую пищу, люблю есть в столовых — может, это ностальгия по детству и юности? Если честно, я бы каждый день ела сосиски со сметаной или пельмени. Но при моей профессии надо держать себя в руках. И я стараюсь по возможности избегать вредного меню или по крайней мере не питаться так постоянно.
— Разве в плане питания наша киноиндустрия за эти годы не изменилась?
— Сейчас у артистов иногда есть возможность заказывать на обед какую-то специальную, диетическую еду. Но гораздо чаще наше «киноменю» — это по-прежнему мясо с картофельным пюре или макаронами.
Если же говорить о еде в кино, то вспоминается работа в сериале Митты «Лебединый рай». Съемки шли в городе Выкса Нижегородской области, группа жила в большом деревянном доме. Вокруг — глухие леса, болота, а в них голосистые лягушки. По ночам они так орали, что невозможно было спать. Подобного больше никогда и нигде не встречала. А воздух там такой чистейший! Александр Наумович говорил, что его можно в бутылки упаковывать и продавать..
Так вот, как же шикарно нас там кормили! В итоге и я, и многие другие члены съемочной группы быстро поправились килограммов на пять. Александр Наумович в какой-то момент даже нам сказал: «Хорош жрать...» Но это было сложно осуществить, потому что нас кормили там на убой. Уже с утра подавали наваристый борщ и пельмени со сметаной! Мы попробовали изменить ситуацию. Однажды сами составили меню, написали: «Люди обычно едят на завтрак яичницу, сырники, каши. А пельмени, как известно, без водки с утра только собаки едят!»
— В этой картине вашими партнерами были прекрасные актеры: Михаил Ефремов, Елена Панова, Александр Робак.
— А еще Алена Бабенко — на этом проекте мы познакомились... Я играла простую деревенскую девушку Машу по кличке Чума. Когда Александр Наумович пригласил меня на эту роль, очень удивилась, даже спросила у него: «Ну какая я Чума?! Я в деревне даже ни разу не была...» А он сказал: «Ты абсолютная Чума, и не рассказывай мне, что это не так, — я-то вижу».
— В «Лебедином рае» снималась и звезда советского кино Нина Русланова...
— Помню наше с ней знакомство: я только прилетела и сразу пришла на площадку. Меня загримировали, стою с бумажкой с текстом. Я люблю на репетициях держать текст в руках — просто привычка такая. Нина Ивановна увидела это и строго сказала: «Что это такое — на площадке актриса с бумажкой?! А ну, убирай текст!» Она тогда не знала меня и думала, что я не выучила роль.
С Ниной Ивановной мы снимались вместе не один день. Помню, что очень много смеялись. Она говорила: «Ну, Банщикова, ты, конечно, вообще огонь!» А я ей: «Да вы сами огонь!»
— Анна, какие проекты с вашим участием зрители смогут скоро увидеть?
— Их несколько. И что особенно приятно, они разноплановые. В продолжении «Ищейки» я по-прежнему следователь. А в третьем сезоне сериала «Метод» — медсестра по имени Ангел, которая одновременно творит и добро и зло, как все в команде Меглина. Когда мне предложили этот проект, сразу согласилась, потому что там очень крутая команда актеров во главе с Константином Хабенским — моим другом еще с института — и режиссер — Юра Быков.
Снимали в основном в Питере. Причем несколько эпизодов — в знаменитом особняке крупного финансиста и мецената барона Александра Штиглица, не удивляйтесь — моего родственника! Моя тетя Маргарита Сергеевна Штиглиц (жена брата моей мамы) — прямой потомок Александра Людвиговича. Она серьезная дама, кстати, занимается охраной исторических памятников в Санкт-Петербурге. Тетя приезжала ко мне на съемки, чтобы посмотреть, в каком состоянии сейчас находится ее «родовое гнездо».
— Вы давно знали, что ваша семья связана с «тем самым Штиглицем»?
— Конечно, с детства. Я не раз была в этом роскошном особняке, а теперь вот снялась в том месте, где жил мой дальний родственник.
— Редко когда у актера, особенно у актрисы, есть сериал, который выходит много лет с неизменным успехом — как ваша «Ищейка». Как в такой ситуации не надоесть зрителю?
— Если артист придумал своего героя достоверным, узнаваемым, то зритель подключается к истории, верит тебе, персонаж становится для него близким человеком, за жизнью которого интересно наблюдать. Если получилось создать на экране живого человека, люди смотрят сериал и год, и пять лет, и десять и все время ждут новых эпизодов. Иногда даже хотят быть похожими на полюбившихся героев. Мне кажется, это самая главная похвала для артиста.
Если говорить о моей Кушнир, то она дает многим женщинам шанс, потому что Александра оптимистка, никогда не сдается, не изменяет себе. Зрительницы думают: «Если она так живет, то и я смогу». Александру любят, потому что она до конца сражается за правду, не врет самой себе, остается собой, несмотря ни на что.
— Анна, вы не только популярная актриса, но и многодетная мама...
— Старший, Миша, ему уже 18, — совсем взрослый, умный, крутой парень. А Саша, ему 16 лет, любит музыку, волейбол. Увлекается дизайном одежды. И не просто придумывает модели, а сам делает их. У него есть швейная машинка, и он переделывает старые вещи, превращая их в нечто оригинальное. Недавно сшил свитер из носков, как в свое время сделал очень известный дизайнер Мартин Маржела.
— Умение шить ему от вас передалось?
— Нет, что вы, я и нитку-то в иголку вдену с трудом... А дочери Маше восемь лет, она любит петь, танцевать, рисовать, вообще все любит!
— Об актерской профессии кто-нибудь из детей мечтает?
— Нет! По крайней мере, на данный момент.
— Не расстраиваетесь из-за этого?
— Ничуть! В актеры надо идти, только если есть огромное, непреодолимое желание заниматься именно этим делом. Потому что слишком уж наша профессия зависимая, сложная, непредсказуемая... Никогда не заставляла детей делать то, что нравится мне. Профессия тем более — их личный выбор. Я своим детям друг, поддерживаю их в любых начинаниях, стараюсь ничего не навязывать.
— При такой занятости вам еще удается играть в театре...
— Сейчас в «Современнике» играю только один спектакль — «Загадочное ночное убийство собаки». Раньше у меня были и другие названия: Галина Борисовна взяла меня в труппу за год до того, как ее не стало, — в 2018-м. Ввела в несколько постановок, в которых я играла в очередь с другими актрисами. Например, в легендарный «Крутой маршрут». Но когда Волчек ушла от нас, я оставила себе только «Ночное убийство». Подумала: «Актрисы «Современника» многие годы были заняты в этих спектаклях, роли им так дороги, так важны».
Еще есть спектакль Маши Мироновой «Вумен», где мы играем вместе с Мариной Зудиной и Полиной Воробьевой.
— Зачем вам, востребованной киноартистке, выходить на сцену?
— Потому что театр — это обмен энергией с залом. Зрители хотят видеть живьем актера, которого знают и любят, для них это важно. Люди дарят цветы, специально приезжают на спектакли из разных городов, ждут у служебного входа, чтобы сказать спасибо! И меня, конечно, это тоже очень вдохновляет...
