Конечно, имеет значение и степень подготовленности. Если два абитуриента примерно равны по своим данным, мы смотрим, кто победил на данном этапе. Для этого и нужны туры, в ходе которых требования все повышаются и повышаются. В финале мы берем тех, кто заразительнее.
— Чем отличаются нынешние студенты от прежних?
— Инфантильностью. Я, конечно, тоже была инфантильной, если вспомнить, как поступала, но нынешние студенты мало читают, недостаточно образованны и не очень умеют учиться. Мы их заставляем — учиться, читать. Кто-то поддается, кто-то не очень.
Раньше у студентов мотивация к учебе была гораздо выше, а педагоги были более расслабленными. Сейчас все наоборот: педагог должен очень много заниматься со студентом и натаскивать его на мотивацию. Даже я этим занимаюсь, хотя у меня сейчас нет своего курса, я работаю на разных.
— К концу учебы ребята преображаются?
— Иногда до неузнаваемости. Ведь помимо каких-то профессиональных навыков, актерское образование дает умение держаться в разных ситуациях, общаться.
Каждый год вечером 31 августа собирается весь Щукинский институт и вчерашних абитуриентов знакомят с педагогами и студентами. Вы не представляете, какими они выходят на сцену и какими выпускаются через четыре года! У меня на первом курсе учится хорошая девочка. Ее взяли, в общем-то, за внешние данные. Она была просто куколка, но немножко зажатая. А недавно у первокурсников состоялся показ самостоятельных работ, на котором присутствовал папа этой девочки. После показа он подошел:
— Галина Петровна, что вы с ними делаете? Моя дочь стала совсем другой, более уверенной, раскованной.
— О, а когда вы придете к нам на выпускном курсе, то вообще ее не узнаете!
Студенты у нас занимаются не только актерским мастерством, но и сцендвижением, танцем, фехтованием, то есть у них все время обрабатываются и мозги, и тело, и душа. И еще я их учу: «Запомните как «Отче наш»: партнер — это самое главное. Попадаешь в партнера — попадаешь в зрителя. Мимо партнера существуешь — все мимо пролетает». Вы, наверное, замечали в театре на некоторых спектаклях, что на сцене плачут, смеются, а вас это не цепляет? Это случается, когда актеры работают мимо партнера. Сами по себе плачут, сами по себе смеются, и зрители перестают следить за происходящим, думают, что у них будет на ужин — котлеты или селедка.
— У вас есть любимые ученики, с которыми вы держите связь?
— Прежде всего, это мой курс, который я выпустила в 2009-м. Мы всегда собираемся 22 октября, накануне дня рождения Щукинского. Но мне многие ребята звонят, даже студенты из Кореи, учившиеся в разные годы, когда приезжают в Москву.
— Однажды вы сказали: «Наверное, грешной профессией я занимаюсь, срываю ребятам психику».
— Так и есть. Но актер должен тратиться. Конечно, если у человека от природы повышенная эмоциональная лабильность, с ним надо быть очень аккуратной. Я студентам объясняю: «Представьте, что эмоции — это лошадь. Вы должны научиться скакать на ней. Иначе никогда не попадете, куда вам надо, она вас растрясет и скинет».
Сейчас, как уже упомянула, ставлю со студентами отрывок из повести Достоевского «Белые ночи». Финальную сцену, в которой Настенька разговаривает с мечтателем и плачет, потому что ей кажется, что любимый ее бросил. И я стараюсь донести до девушки, играющей Настеньку, что она должна научиться очень быстро подключаться и отвечать на задачу, поставленную режиссером. Иначе как она потом будет сниматься?
