— Нет, всякий раз все по-разному. Но дело тут не в масштабе площадки. Все мы, в конце концов, люди. Если у меня болит голова или плохое настроение, я злой, чем-то расстроен, это не может не влиять на мою игру.
Да, мой герой, конечно, живет в рамках спектакля, но на сцене я всегда разный, даже если играю роль в тысячный раз. Каждый раз все будет иначе, потому что каждый день ты другой. Скажу больше: если не так, если каждый раз ты играешь свою роль одинаково, смени профессию.
Смени профессию, потому что ты не артист, ты ремесленник. Значит, ты просто заучил свою роль, ты ходишь по сцене деревянный, как Буратино. Уйди отсюда. Ну или не уходи, играй маленькие роли, но тогда уж не обижайся, тебе большего ничего не будет.
— Если зал по какой-то причине вдруг полупустой — обидно?
— Слава богу, такого еще не бывало, хотя, конечно, это очень обидно. Но позволять себе на это обижаться или как-то спустя рукава играть в тот день не стоит, халтурить-то не надо.
Во-первых, самому будет стыдно. А во-вторых, товарищи твои могут сказать: «Сань, ты чего-то сегодня схалтурил». От чего будет еще более стыдно. Зачем такое допускать? Никогда такого делать не надо.
— Представьте, вы на сцене, что-то говорите страстно, и вдруг видите боковым зрением, что два-три зрителя встали и направились к выходу. Это на вас подействует, разозлит?
— Ну вообще люди, понятно, по разным причинам могут встать и уйти со спектакля. Но я, естественно, понимаю ваш вопрос, что вы имеете в виду.
Так вот отвечу вам, что на меня такое поведение зрителя уже не действует. Раньше, быть может, и подействовало бы, когда был моложе, сейчас нет. Сейчас я таких зрителей пожалею — идите с миром, 798-то человек в зале остались, для которых я и буду смеяться, плакать, спорить, соглашаться...
— В такой момент у вас даже голос не дрогнет?
— Нет. Зачем? Знаете, есть такие зрители, которых в старину называли «калошниками», очень верное определение.
— Зрители-калошники?
— Да. Это те, которые, как только заканчивается спектакль, закрывается занавес, встают и бегут из зала, чтобы первыми успеть взять в гардеробе свои калоши. Они пришли только ради того, чтобы узнать, чем спектакль кончится.
Кончилось. Ну, все! У них нет благодарности, это не мои зрители. Они вообще не зрители, я их не считаю за публику.
Есть также зрители, которые начинают при малейшей задержке в одну-две минуты хлопать в зале, как будто они пришли на вокзал и ждут курьерского поезда, им надо ехать куда-то. Я этого не понимаю. Таких зрителей я тоже очень не люблю.
Бывает, молодежь хулиганит, но это не от большого ума, который, дай Бог, у них, возможно, со временем появится. Количество дураков-то не меняется, оно во все времена одинаковое в процентном отношении.
Есть зрители, которые не отключают мобильные телефоны, хотя об этом в зале всем специально объявляют перед началом театрального действия. Артистам это очень мешает.
