Так и хочется спросить: а ты-то сам сможешь это сделать? Нет? А, ты, наверное, думаешь, что актер каждый день получает по 200 тысяч рублей? Тогда ты не знаешь, о чем говоришь. А ведь бывает так, что у актера по два месяца вообще нет работы, если он киношный, а не театральный. Ему дали три съемочных дня, заплатили 600 тысяч за два месяца. Получается, 300 тысяч в месяц — и все, свободен, неизвестно, когда заработаешь вновь.
Я на таких людей, которые голословно рассуждают об актерской профессии, не злюсь, мне их просто жалко. Я же, допустим, не лезу в футбол, в политику, в нейрохирургию, в физику, не интересуюсь, кто там и сколько получает. Почему же ты лезешь сюда, почему ты думаешь, что ты здесь знаешь лучше?
Впрочем, такие всезнайки есть даже среди самих актеров, которые не понимают сложностей тех или иных видов нашей деятельности. То ли по недомыслию, то ли из-за зависти. Мне один знакомый актер как-то говорил: «Что ты занимаешься озвучкой? Это же не работа, а черт знает что!»
Ну, я решил дать ему возможность самому попробовать себя в озвучке. Он сказал: «Да не вопрос, пошли!» Я договорился с режиссером, этот горе-актер сел возле меня, взял в руки микрофон... И целых 45 минут он никак не мог внятно озвучить двухминутный кусочек! Вышел из студии красный, потный и говорит: «Саня, прости!»
— Вы чувствуете на себе завистливые взгляды?
— Нет, может быть, потому что я не кичусь своим богатством. Да и особенного-то богатства нет. Хотя живу я хорошо, у меня достаточно денег и вообще есть многое, чего нет у большинства.
Когда меня спрашивают, сколько зарабатываю, говорю:
— Достаточно.
— А сколько? — не унимаются некоторые. Тогда я отвечаю:
— Нисколько!
Понимаете, все, что у меня есть, мне не досталось в наследство и не свалилось с неба. За каждую копейку я плачу своими нервами, своими эмоциями, своим трудом.
— У вашей дочери Антонины, похоже, не будет выбора, кем стать в будущем, растет-то ребенок в артистической семье.
— Не знаю, хотя сейчас она учится в хорошей театральной школе, что в центре Москвы, недалеко от Театра Маяковского. Это общеобразовательная школа, скажем так, с театральным уклоном, они там танцуют, у них есть театральные занятия, ставят вместе с учителями спектакли. В общем, это хорошая школа. Дочь там напитывается театром.
Впрочем, с ним она уже чуть-чуть знакома, три года играет в двух наших постановках. Играет, наверное, слишком громко сказано. В «Сказке о царе Салтане» Тоня — белочка, просто сидит в домике и орешки перебирает. А в «Буратино», где ее папа играет Карабаса Барабаса (для этого спектакля, к слову, я написал еще и песни), у дочери сразу две роли. Одна — это такая смелая девочка из зала, подсадка. Это я придумал. Пою выходную песню Карабаса Барабаса и вдруг вижу: сидит девочка. Я подхожу к ней и спрашиваю:
