— Слышал, вы сами тоже пишете рассказы?
— Писал, но не рассказы, а пьесы-сказки для детей. Одна называется «Сказка о самой сильной силе», это оригинальный сюжет, я сам его придумал. Вторая сказка в стихах, называется «Марья Моревна», по мотивам русской народной сказки.
— Они изданы?
— Да, изданы, где-то зарегистрированы, где-то я один раз напечатал их, записал на диск давно, лет пятнадцать назад, они где-то в Интернете есть. Но я не администратор, я их продвигать не могу, не умею. Для этого надо чего-то делать, нужно время. Надо куда-то идти, кланяться, просить, а я терпеть не могу этого.
— Зачем вы так загружаете себя, ради чего вся эта работа на износ?
— Ради денег, ради славы, ради любви к профессии. Так работают все артисты — значение имеют только деньги, слава и любовь к профессии, все остальное — производные от этого. Если артист вам говорит, что выходит на сцену или на съемочную площадку исключительно ради зрителя, поверьте, он лжет, кокетничает.
Никто не работает ради зрителя. Я не работаю ради зрителя. Я не знаю, кто это. Каждый день ко мне в театр приходят новые и новые люди, и я понятия не имею, кто они такие.
Но это не значит, что зритель мне безразличен. Совсем наоборот. Более того, зритель для меня — партнер. Он для меня средство, инструмент. Когда я выхожу на сцену, мы с ним вместе работаем. Только я за это получаю деньги, а зритель их платит. Но, надеюсь, получает удовлетворение от того, как я работаю за его деньги. Потому что ради этого он пришел — увидеть, как я тружусь, на что я способен.
А все остальные — четвертая стена, когда актер говорит, мол, я не вижу зала, я весь погружен в действие, — это либо обратитесь к психиатру, либо возьмите себя в руки и совесть имейте, не врите. Все работают ради денег, ради славы, ради того, чтобы тебя узнавали на улице. Но это сначала, потом слава уже отходит на третий, четвертый план, это становится неважно, это даже уже утомляет. Вот, собственно, и все.
— Если я вас правильно понял, когда вам предлагают роль в кино или в антрепризном спектакле, вы тут же спрашиваете: «Сколько?»
— Нет.
— Не так грубо?
— Сначала спрошу: «Что?» То есть кого мне предстоит играть, с каким материалом работать. Если все это мне понравится, тогда уж, конечно, спрошу, сколько. И если ответ меня устроит, отвечу да.
— Торговаться относительно суммы гонорара будете? Или всем известно, сколько вы стоите?
— Нет, неизвестно. Всегда спрашивают, какая у меня ставка. Я нашел замечательную формулу: говорю, что я вне категории, у меня ставки нет, сделайте мне предложение, от которого я не смогу отказаться, все остальное в ваших руках, пожалуйста. Но торговаться, если что, я тоже умею. (Смеется.)
— Вас можно назвать самодостаточным человеком?
— Стопроцентно.
— Вы одинаково играете перед любой публикой, будь то спектакль в столице или, допустим, в каком-нибудь сельском театре?
