«Да, уже не одно поколение выросло вместе с «Тайнами следствия», с детства слыша мой голос. Только раньше мне говорили: «Анна, мы сериал смотрим, вашу Марию Сергеевну очень любим» Потом: «Моя мама всегда смотрит «Тайны следствия», а вас просто обожает!» А сейчас иногда слышу и такое: «Моя бабушка вас обожает, не пропустила ни одной серии про Швецову». Хотя в последнее время очень много молодежи подходит и благодарит за сериал «Мастер и Маргарита».
— Анна, мы беседуем с вами незадолго до Нового года. Показ в декабре на телеканале «Россия» нового сезона сериала «Тайны следствия», в котором вы играете главную роль, становится такой же приметой новогоднего праздника, как наряженные елки и салат оливье. Когда читали сценарий первого сезона, думали, что он так выстрелит?
— Нет, конечно. Хотя когда мне позвонила легендарная кастинг-директор Инна Лазаревна Шлионская сообщить, что меня утвердили, она сказала: «Ну, скоро ты проснешься богатой и знаменитой!» Просто я стараюсь не строить планов на будущее, чтобы не смешить Бога. А тогда просто пришла на очередную кинопробу. Инна Лазаревна до этого увидела меня в спектакле в Театре имени Ленсовета и стала приглашать на кастинги. Тогда фильмов снималось мало, а хороших тем более. Поэтому я была рада любому предложению в кино. Когда же читала сценарий «Тайн», думала: женщина-милиционер, женщина-следователь — разве это будет интересно зрителю?! И до сих пор, снимаясь в очередном сезоне, удивляюсь, что жизнь моей героини на экране вновь продолжается, что найдены новые повороты сюжета.
— Вы начали сниматься в этом сериале, когда вам был 21 год. Но героине по сюжету около тридцати...
— К тому моменту я окончила Ленинградский институт театра, музыки и кинематографии (поступила в 16 лет) и уже работала в Театре имени Ленсовета. И в первых сериях я сама на экране вижу молоденькую девчонку. Но, видимо, режиссер, продюсеры воспринимали мою внешность иначе, для них я выглядела постарше. А чтобы ни у кого не возникало вопросов, почему такая малявка изображает из себя опытного следака, меня на экране сделали немного повесомее — с помощью прически «волосок к волоску» и строгой, деловой одежды. Кстати, педагоги в институте говорили нам, студентам, что на просмотрах про возраст можно и слукавить.
— Что вы имеете в виду?
— Прибавить или убавить себе годы, если этого требует ситуация. Своих студентов тоже учу тому, что ради роли в этом вопросе можно схитрить. Иногда мне звонят кастинг-директора и спрашивают, нет ли среди моих учеников ребят с такими-то внешними данными. Недавно искали актера ростом 175 сантиметров. А у меня учится парень, у которого рост 186. Я ему говорю: «Обязательно сходи на пробы». — «Так я же выше, чем им надо». — «Ничего страшного, как-то вывернешься. Если ты им подойдешь по другим параметрам, то рост — это не главное». Просто свой шанс сняться в хорошей истории упускать нельзя.
— Насколько строго в «Тайнах следствия» прописан сценарий, есть ли там место для актерской импровизации?
— Сериал снимается 24 года, сменилось много сценаристов. Кто-то глубоко вникал в историю, в отношения между персонажами, кто-то не очень. Однажды открываю текст нового сезона, а там Курочкин вдруг начинает панибратски «тыкать» Швецовой: «Маш, ты давай, иди сюда». Сценарист не обратил внимания, что этот герой общается с Марией Сергеевной на «вы». В таких ситуациях мы, актеры, просто берем и переделываем текст. И хорошо, что нам идут навстречу.
Мне кажется, что самые интересные серии получались, именно когда актеры имели возможность творить. Порой бывают сухо написанные сцены. Когда продюсеры нам доверялись, мы с ребятами — Сашкой Новиковым, Игорем Николаевым, — взяв текст за основу, нашпиговывали сцену шутками. Особенно хорошо это умеет делать Александр. Такое творчество нас с ребятами всегда сильно сплачивает.
— В чем все-таки главный секрет такой невероятно долгой жизни сериала?
— Их несколько. Тут и терпение артистов, которые работают в сериале все эти годы (нас, кстати, немного — я, Андрей Шарков, Саша Новиков, Игорь Николаев, Вячеслав Захаров), и строжайшая дисциплина. За все эти годы не было никаких опозданий, сорванной работы. Только один раз, когда заболела ковидом и попала в больницу, пришлось на несколько дней перенести съемки. Впрочем, тогда слегла не только я, а человек двадцать из съемочной группы. Но самое главное все-таки то, что мы в эту историю, в сценарий вкладываем душу. Когда ты сам что-то придумываешь, когда твой персонаж говорит от тебя, становишься сотворцом. И это очень ценно. Поэтому обожаю режиссеров и продюсеров, которые доверяют актеру. Это окрыляет артиста, он парит в кадре, становится невероятным и блистательным. Мои любимые моменты съемок!
— А как за четверть века изменились условия съемок?
— Кардинально, это небо и земля... До «Тайн следствия» я снялась в своем первом фильме — «Любовь зла...». Все было чудесно: режиссер Владимир Зайкин, партнер — Виктор Сухоруков, очень красивые павильоны на «Мосфильме». А в «Тайнах следствия» первые, пилотные серии снимались нон-стоп: мы работали практически без выходных в течение месяца, иногда по 16 часов. Поэтому в перерывах, после команды «Стоп! Снято!», я чувствовала себя полностью обессиленной. И при малейшей возможности — например, когда переставляли свет, — где стояли, там и засыпали!
А как я мерзла! Съемки шли зимой, много сцен было на натуре. Сейчас выпускаются всевозможные стельки, вставляешь их в обувь — и в самый мороз ощущаешь себя белым человеком. А тогда мне выдали тонкие сапожки, по-моему, из дерматина, легкое пальтишко и фетровую шляпу, которая грела только макушку. До сих пор помню первый съемочный день в роли Швецовой: минус 30, а мы снимаем на кладбище, где нет возможности согреться. Я чуть не окочурилась.
И дальше, как назло, мы очень много снимали «на свежем воздухе»: под мостами, где холодный ветер пробирал до костей, в промерзших питерских подвалах. А погреться в перерывах было негде. Тогда меня привозили на съемочную площадку на стареньких «жигулях» — «копейке». Если в течение рабочего дня водитель оставался на площадке, я могла в перерывах съемок посидеть в машине, и то надо было со слезами на глазах отпрашиваться у режиссера.
Но тем не менее это время вспоминаю как очень счастливое. Ведь рядом со мной находились мои дорогие партнеры, благодаря которым и пережила сложные моменты. Поэтому в кино так важна команда. И порой первое, что уточняю про предлагаемый проект, — кто утвержден в эту картину. Да, самое прекрасное и самое трудное в жизни — это общение.
— Вашей героине не раз приходилось бывать в таком страшном месте, как морг...
— Тогда снимали в настоящих моргах. Делали свое дело, и тут же работники этого заведения выполняли свои непростые обязанности. Трудились бок о бок, потому что материала нам надо было отснять много, ждать некогда. Так что в кадр не раз попадали реальные картины.
И фото с мест преступлений с изуродованными телами, обожженными, с жуткими ножевыми и пулевыми ранениями, были настоящие, из реальных уголовных дел. Я должна была держать их в руках и внимательно рассматривать. А мне чуть больше двадцати! Добиваясь правдивого существования актеров в кадре, режиссер не давал нам расслабляться. Помню, стою со стаканом кипятка в руках — замерзла. А режиссер просит: «Аня, убери, потом согреешься, когда снимем...»
— Наверное, все это и помогло сериалу быть максимально правдивым...
— Возможно! А еще под конец съемок первого сезона узнала, что беременна. Постоянно хотела спать, а тут выезд то в морг, то в тюрьму, то на кладбище...
Наверное, первые сезоны «Тайн» были проверкой на мое отношение к кинематографу: выдержать такой режим можно было только по большой любви! И наверное, дело еще в возрасте. Например, мои нынешние юные коллеги легко снимаются по ночам, а я не люблю. Одно дело — по ночам вставать к маленькому ребенку, мне это совсем несложно, а вот работать не готова. Женщина, как цветочек, должна ложиться спать на закате, а просыпаться на рассвете, раскрываться, как бутончик, с первыми лучами солнца...
— Вы сказали, что почти за четверть века условия работы на площадке кардинально изменились. А что конкретно?
— Да все! В первых сезонах мы обедали на корточках — в буквальном смысле. Не было специальных мест, мебели для того, чтобы люди поели. У меня сохранилась фотография, где я держу тарелку, присев у какого-то дома, — просто опираюсь на стену и ем. Кинокорм самый простой, вода — из-под крана. Но мы от этого совершенно не страдали. Просто тогда такой был уровень у нашей киноиндустрии. Представляете, на съемочной площадке не было туалетов. При необходимости я спрашивала: «А куда мне пойти?» — «Ну иди вон туда, там дворы».
А теперь я прихожу на съемки, а меня уже ждет моя любимая капучинка на миндальке. Меня тут же спрашивают: «Что вы хотите на завтрак: кашку, омлет или запеканочку?»
Актерские гримвагены тоже изменились — они теперь волшебные. В них есть полутораспальная кровать, душ, холодильник, кондиционер — лучше, чем дома! И в жутких моргах теперь не снимаем. У нас прекрасные павильоны, в которых можно творить!
— Анна, зрители любят вашу героиню не только за ее ум и проницательность, но и за красоту. Расскажите про гардероб Марии Швецовой и ее косметичку...
— Здесь все тоже очень сильно изменилось. Раньше на съемках использовали непонятный грим — что достали, тем нас и мазали. А в качестве средства для снятия макияжа актерам выдавали жирный крем «Зайчик». Точнее, он был на все случаи жизни: хочешь — увлажняй им кожу, хочешь — питай, хочешь — наноси его до грима, хочешь, наоборот, после.
А еще раньше на площадке все курили. Сегодня может начаться скандал, если на площадке заметят кого-то с сигаретой: «Сейчас же отойдите подальше, мы не переносим дым!» Когда же сериал начинал сниматься, и на площадке, и в кадре затягивались все. Помню, гример красит меня, одной рукой держит кисточку, а в другой — сигарета! Сейчас вместо настоящего дыма от сигарет даже есть специальный заменитель.
Что касается внешнего вида моей героини, то в первых сезонах самые лучшие и красивые наряды и сумки у Швецовой были из... личного гардероба Ады Семеновны Ставиской, продюсера первых 16 сезонов «Тайн». Она деловая женщина, и ее костюмы отлично подошли для роли строгого следователя. Спасибо Аде Семеновне, что нас тогда выручала! Со временем для Швецовой уже стали специально что-то приобретать.
Кстати, мода за 24 года изменилась, другим стал и наш зритель. По счастью, мы чувствовали это. Может быть, наш сериал и держится так долго, потому что он развивается вместе с течением жизни. В какие-то годы публике хотелось красоты, какого-то лоска, и на Швецовой, которая до этого одевалась попроще, появились дорогие костюмы. Возник тренд на светлые тона — и Мария Сергеевна оделась в бежевые, белые вещи. Так что за эти годы мы попробовали все. Впрочем, если любая женщина вспомнит, в чем она ходила последние 20 лет, то увидит подобные интересные трансформации. Мария Сергеевна просто шла в ногу с нашими российскими женщинами. Не бежала за сиюминутными капризами моды, а именно улавливала тенденции.
— А как будет выглядеть Швецова в новом сезоне?
— Зачем же я буду выдавать секрет?! Пусть это будет одним из приятных сюрпризов к Новому году.
— В нашей стране новогодний праздник — самый любимый. Скажите, а как вы отмечали Новый год в детстве?
— Когда я росла, на улицах городов не было каких-то пышных атрибутов Нового года. Сейчас Москва и Питер к праздникам наряжаются просто невероятно. Много путешествую, но такой красоты, как в декабре в наших двух столицах, нигде не видела. И в квартирах все было скромно, люди просто наряжали елки. К слову, мы долго жили в коммуналке. Отдельную квартиру получили, когда я уже перешла в девятый класс. А в моем раннем детстве переезжали из города в город, так как у меня папа военный. Я родилась в немецком Нойштрелице, затем мы жили в Москве, Ереване и только потом оказались в Ленинграде.
Главным моим развлечением в декабре было посещение соседнего универмага, а в нем — отдела с игрушками. Ходила в магазин практически каждый день и долго простаивала у витрин со сказочными богатствами — игрушки лежали как раз на уровне моих глаз. Как зачарованная, я их разглядывала, а они буквально горели, искрились под светом ламп. Даже не мечтала о том, чтобы их купить. Нет, я просто наслаждалась красотой и была счастлива.
Я часто думаю: почему дети часто улыбаются, радуются? Да потому, что они радуются этим, казалось бы, мелким моментам бытия, чувствуют, что счастье — это «здесь и сейчас». Теперь выбор игрушек намного больше, в магазинах вообще все есть. Но при этом процветает вещизм, культ потребления и стяжательства, многие считают, что все измеряется деньгами, что все на свете можно купить. Но это ведь не так! Можно чувствовать радость, когда просто вышел на улицу — а там снег серебром укутывает деревья и улицы царственными, искрящимися белоснежными одеждами. И в новогодние праздники главное — не стоимость подарка, а внимание и забота близких. Главное, ради чего устраивается этот праздник, — общение с родными, семейное единение.
— Деда Мороза для вас семья приглашала?
— Нет, но Деда Мороза в детстве я видела часто, потому что мама всю мою жизнь работала заведующей детским садом. Я там часто бывала и после того, как пошла в школу. Приходила, делала уроки, и потом мы вместе с мамой шли домой. Поэтому в декабре не раз встречалась с новогодним волшебником.
— О каких подарках мечтали тогда, в детстве?
— Если брать все праздники, то, как все дети, мечтала о сладостях — представляла себе красивый сундучок с конфетами и шоколадками. И вот однажды 8 Марта заснула днем, почему-то сильно устала. Проснулась оттого, что папочка меня будит — очень медленно и ласково. И дарит сразу три или даже четыре шоколадки! В тот момент я почувствовала себя принцессой, будущей женщиной и до сих пор не могу это забыть. Поэтому моя семья 8 Марта заваливает меня шоколадом. Я его не ем, и вкус у него не тот, что в детстве. Но ощущение, что вернулась в детство, очень приятно...
Если же говорить про Новый год, то в какой-то период очень хотела получить от родителей лук и стрелы. Наверное, тогда посмотрела фильм «Баллада о доблестном рыцаре Айвенго». Но сильнее всего хотелось иметь сестру и собаку. Всю жизнь мечтала о ком-то живом, теплом, с кем можно поделиться своей любовью. Наверное, из-за этого и занялась педагогикой: чтобы не копить что-то в себе, а отдавать это людям. Первая мечта осуществилась спустя много лет, когда узнала, что у меня есть единокровная сестра Катя. Она именно такая сестра, о какой только можно мечтать: нежная, ласковая, добрая — любимка! А что касается второй, то ждать пришлось не так долго... Когда я слышала, как за окном лаял какой-нибудь пес, сердце обливалось кровью, что у меня нет собаки. Папа даже договорился с соседями, чтобы я иногда выгуливала их пса. Но мама ждала несколько лет, пока не убедилась, что я достаточно взрослая и могу заботиться о домашнем питомце.
— Достаточно взрослая — это сколько лет?
— Я училась в шестом классе... Мы поехали на рынок — тогда в Питере животные продавались в одном месте. Что касается породы, то люди чаще всего не думали о конкретной породе. Сейчас можно выбирать среди сотен разновидностей, а тогда кого увидел, того и взял. Я хотела просто большую собаку. И мне купили среднего пуделя, назвали его Фери.
— Многие дети, получив домашнее животное, ухаживают за ним первый день, а потом все обязанности перекладывают на родителей. А вы?
— Нет, о Фери я заботилась «от и до». И гуляла с ним, и кормила, и в ветлечебницу на прививки возила на автобусе. Я вообще очень ответственный человек...
Теперь у меня цвергшнауцер Бусинка, мой преданный дружочек. Это небольшая собачка, считается самой маленькой служебной породой в мире. А еще до Бусинки мы завели родственника цверга — ризеншнауцера, это огромный пес, который дорастает до 70 сантиметров. Подарили ризена — девочку Милану — дочке на 16-летие. Злата, как и я в свое время, долго просила купить ей собаку. Рыдала: «Мама, ты же рассказывала, как в детстве мечтала о собаке, и ты ее получила. А мне купить не хочешь!» Я подумала и решила сдаться: «Не могу испортить ребенку детство! Хотя молодость себе я наверняка испорчу». Но Злата, надо отдать ей должное, с такой большой собакой справляется. И даже завела себе еще одну — уже маленькую. Когда мы уезжаем из Питера в отпуск или по делам, то отвозим всех наших питомцев к моим родителям: так внуков подкидывают бабушками и дедушкам. И вот тут у моих родителей начинается настоящее веселье!
— Ваша Бусинка — звезда Интернета!
— Да, она весьма популярная особа. Люди после моих концертов и спектаклей дарят картины, статуэтки, сделанные по ее фотографиям. Самое необычное ее «изображение» — брошка, которую сваляли из шерсти.
— Вы и сами Бусинку на площадку берете, ведь она иногда снимается с вами в «Тайнах следствия»...
— Когда ее нет, режиссер Максим Демченко мне говорит: «А где Бусинка? Нам без нее скучно». На съемках Буся ведет себя дисциплинированно. Знает не только мой гримвагончик — побывала во всех кабинетах, где идут съемки.
— Мы так увлеклись рассказом про собак, что отклонились от темы Нового года...
— Много лет я наряжаю елку уже 1 декабря, чтобы подольше наслаждаться этой красотой. Да мне и целого месяца мало! Тем более что это раньше новогодние аксессуары в магазинах выставлялись в конце декабря. А теперь начинают продаваться уже в октябре. Мы с сыном готовы бежать и покупать их! Но я себя останавливаю: «Нет, пока рано».
Так вот, 1 декабря — это наш семейный праздник, стараюсь не занимать этот день работой. Если уж вечером спектакль, то наряжаем елку днем. В любом случае стараемся проводить этот день все вместе как начало какого-то волшебного времени...
На самом деле я начинаю готовиться к Новому году с 1 июля — внутренне, конечно. Когда наступает этот день, значит, что наступила вторая половина года, дело идет к новогодним праздникам. И меня такая радость накрывает, я думаю: «Как же хорошо!» Вы представляете, до чего я сумасшедший человек! А я просто люблю зиму. В декабре легко просыпаюсь в семь утра и с удовольствием иду гулять с собакой в эту темень. На небе месяц, звезды, и мы с собакой идем гулять по заливу. Никого вокруг нет, только искрится снег. Невероятное ощущение волшебства!
— Как обычно отмечаете сам праздник?
— Пыталась встречать его по-разному: приглашала к себе большие компании, наша семья ездила в гости. Очень крутой получился Новый год, когда мы отмечали его за городом, у моих родителей. Позвали довольно много гостей, мой папа был Дедом Морозом. Мы придумывали конкурсы, катались в карьере с горы на ватрушке. Папа расчистил прудик от снега, и мы катались там на коньках. А как красиво родители развешивают иллюминацию — и внутри дома, и снаружи! Освещения столько, что мне кажется, что это здание из космоса видно. Родители и меня приучили украшать дом и участок к Новому году.
Но все-таки последние годы предпочитаю праздновать только с семьей. Обожаю проснуться 31 декабря, никуда не спешить. Потом погулять с Добрыней — покататься на горке, поваляться в сугробе. Днем просто полежать с ним у телевизора под «Иронию судьбы...». А ближе к вечеру, уже под «Ивана Васильевича», начинаю строгать салат — в этом деле мне никто не нужен, и близкие это знают, куда-то исчезают. Добрынька с другом идет гулять, у Златы тоже какие-то встречи. А я режу, жарю, сервирую праздничный стол, и меня такое счастье накрывает...
— Что обычно готовите?
— Всегда делаю меренговый торт, картошку по-французски в духовке, оливье. Обязательно рассчитываю так, чтобы и на 1 января еда осталась, потому что у моей свекрови — день рождения. И все эти годы мы, как бы ни хотелось полежать после бурной встречи новогоднего праздника, едем к Добрынькиной бабушке, чтобы ее поздравить. И у нас получается прекрасное продолжение Нового года. Только один раз не поехали: Добрыне стало плохо — наверное, съел что-то не то. Его подташнивало, мы остались дома, а свекровь приехала к нам...
Когда бьют куранты, пишем записки с желаниями на будущий год. Заранее готовим камеру, чтобы заснять, как пишем такие послания, как суетимся, как пытаемся сжечь бумажки, а они не зажигаются, как кто-то кричит: «У меня записка утонула!» Как видите, я предпочитаю тихие семейные радости. Вообще люблю тишину. Поэтому обожаю осень, которая накрывает тебя. Наблюдая золотые деревья, вдыхая свежий осенний воздух, ты ощущаешь, как замирает вокруг тебя суета. И ты тоже останавливаешься, делаешь выводы о том, что произошло в уходящем году, продумываешь планы на будущее. Попадая в музеи-квартиры, музеи-усадьбы, я понимаю, что раньше, без телефонов и других гаджетов, люди имели возможность оставаться наедине с собой, горящей свечой и чистым листком бумаги, наслаждаться сменой времен года.
— Какой самый необычный Новый год был в вашей жизни?
— Однажды я очень сильно устала, и тут подруга пригласила меня в новогодний круиз по Средиземному морю: Испания, Италия, Марокко. И вот наступает новогодняя ночь. Добрыня (ему было пять лет) уснул, Злата (ей пятнадцать) убежала с подружкой тусить. А я лежала в прекрасной каюте и рыдала. Потому что вокруг не было ничего, никаких привычных, мною любимых атрибутов Нового года. Ни елки, ни салата оливье, ни мандаринов, ни телевизора, чтобы посмотреть новогодние передачи и «Иронию судьбы...». А самое главное, рядом не было родных, с кем бы я могла разделить радость от праздника. И позвонить никому не могла — мы были далеко от берега, связи не было. Вот я и плакала.
В какой-то момент дочь вернулась в каюту. Увидела меня, спросила: «Что случилось?» А я продолжаю плакать: «Златочка, я самый несчастный человек на свете! Мне плохо, потому что я хочу к маме, к мужу. Как я вообще додумалась оставить любимый город, снег, елки?!»
На следующий день мое настроение улучшилось: мы приплыли на Тенерифе и пошли гулять там в знаменитый зоопарк. 1 января, а мы в футболках, это и смешно, и приятно. Но в тот раз я убедилась, что для меня настоящий новогодний праздник возможен только дома...
— Верите в то, что загаданное 31 декабря обязательно сбывается?
— Для меня новогодняя ночь — волшебная. И я твердо верю, что мечты сбываются! Хотя на самом деле, когда 1 января просыпаешься, обнаруживаешь, что твоя жизнь не изменилась и проблемы старые остались. В этот момент становится грустно. Но подходит очередной Новый год, и я снова верю, что чудо обязательно произойдет...
— Когда-нибудь работали в Новый год?
— Если вы имеете в виду какие-то корпоративы, то мне много раз делали интересные, выгодные предложения. Но мне важнее провести это время с семьей... А вот спектакли в родном Театре имени Ленсовета 31 декабря у меня бывают. И это прекрасно! Во-первых, ты официально немного освобождаешься от домашней работы. Говоришь семье: «Ребята, у меня спектакль!» Во-вторых, в театре ты встречаешь коллег, у которых особенное, приподнятое настроение, которые празднично выглядят. Наконец, ты встречаешься в этот вечер со зрителями, получаешь кучу подарков. 31 декабря спектакли у нас всегда начинаются пораньше. В девятом часу уже все заканчивается, и ты едешь домой красивая, в гриме. На самом деле все, что жизнь нам преподносит, — это прекрасно!
— Когда-нибудь подрабатывали Снегурочкой?
— Когда училась в институте, мама просила меня побыть Снегурочкой в ее детском саду. Конечно, я не могла ей отказать. И после окончания вуза несколько лет еще у нее «снегурила». Однажды Дедом Морозом со мной был мой коллега по Театру имени Ленсовета народный артист России Женя Филатов. Мы с ним потом не раз снимались вместе, в том числе в «Тайнах следствия». Вот и весь мой опыт Снегурочки...
— В Театре имени Ленсовета вы работаете 26-й сезон. Кино дает актеру известность, славу. А что вам дает сцена, театр?
— Вы не совсем правы. Бывает театральная известность — у артистов, которые не снимаются в кино или снимаются мало. По моему ощущению, она более значимая, более ценная для артиста, чем приобретенная в кино популярность. Ведь работа в театре в каком-то смысле все-таки сложнее. В кино можно сделать несколько дублей, можно обмануть зрителя: оператор красиво снял, потом сделали удачный монтаж, и актер на экране хорошо выглядит. А в театре артист такой, какой есть. Зритель, когда хочет по-настоящему познакомиться с артистом, конечно, идет в театр. И я очень рада, что востребована и в кино, и в театре...
Сцена — наш актерский тренажер. Мы ходим в спортзал, чтобы тренировать мышцы. А в театре ты себя по-актерски прокачиваешь. Здесь есть возможность поработать над образом долго, попробовать и так, и так, а потом самые удачные, точные находки закрепить на много лет. Мои спектакли, кстати, обычно очень долго идут — по десять лет и больше. Постановке «Все мы прекрасные люди» (по «Месяцу в деревне» Тургенева) уже 11 лет, спектаклю «Город. Женитьба. Гоголь.» — девять...
— Когда учились в институте, хотели быть актрисой кино или театра?
— В те годы кино практически не было, фильмов снималось очень мало, индустрия сериалов только начинала развиваться. Поэтому о кино я не очень-то думала. Мне казалось, что это ненадежный путь: сегодня оно есть, завтра его нет. А театр — нечто стабильное, прочное. В конце концов, это трудовая книжка. Сейчас на них никто не смотрит, а тогда все было по-другому. Я думала о кино, снималась — уже с третьего курса, вот так мне повезло. Но основная надежда у меня все-таки была на театр. Воспринимала съемки как некий праздник: мгновенная вспышка — и все! А театр — это оплот, место, где могу спрятаться от невзгод, от безденежья...
По-моему, театр — это детский сад для взрослых. Если нашел труппу по душе, по сердцу, обрел людей, на которых можешь опереться, то в театре можешь с удовольствием жить десятилетиями. Недаром многие актеры искренне называют театр вторым домом. Я даже написала стихотворение на эту тему, читаю его на своих творческих вечерах. Оно о том, что у артистов, особенно у пожилых, жизнь выстраивается от одного спектакля до другого. Если у них есть спектакль в этом месяце или в следующем, они как-то держатся, откуда-то находят силы жить. Но как только у них убирают это название, эту роль — все, конец, они погибают. Это очень сложный и грустный момент. Но я понимаю, что это и мое будущее тоже. Потому что сцена дает нам силы жить.
Но так ощущают не все актеры. Дружу с Олечкой Павловец, с которой мы вместе более десяти лет снимаемся в «Тайнах следствия». Так вот, я не могу затащить ее к себе на спектакль! Предлагаю: «Оля, я тебе дам место с краю — не понравится, тихонько уйдешь». А она: «Ой, нет, не хочу...» Она суперская киношная артистка, но театр для нее — чуждая вещь. Сцена — это вообще очень сложная история.
— Какой уголок в театре у вас самый любимый — ваша гримерка, сцена, буфет?
— Каминное фойе, где в больших витринах выставлены костюмы из знаменитых спектаклей театра, на стенах развешены старые фотографии. Заведущая нашим музеем Вера Матвеева проводит там экскурсии, рассказывает о разных поколениях актеров и режиссеров «Ленсовета», об истории здания до того, как в нем сразу после Великой Отечественной войны поселился театр. У этого дворца — интереснейшая, потрясающая биография! Я взяла с собой на экскурсию своих студентов, чтобы они все это знали.
Так вот этот темный камерный зал, великолепный камин дают мне чувство успокоения, удовлетворения. Очень люблю бывать там, когда на репетиции у меня пауза, проходят не мою сцену. Чтобы не болтаться за кулисами, иду в этот зал. Беру с собой плед и подушку и часто сажусь прямо на пол. Сижу с закрытыми глазами и думаю, вспоминаю, размышляю. Чувствую себя как дома, мне уютно и тепло...
— Если во время спектакля на сцене появляется популярный артист, зритель обычно встречает его аплодисментами. Это реальный показатель народной любви. Вы помните, когда публика впервые устроила вам такой прием?
— Когда после института начала работать в Театре имени Ленсовета, то видела, как аплодировал зал Косте Хабенскому, Мише Пореченкову (они в тот момент уже много снимались), стоило им первый раз выйти из-за кулис. И пусть эти хлопки не всегда были к месту и порой нарушали атмосферу спектакля, завидовала ребятам: «Ого, и мне бы вот так!» Когда же и меня публика начала встречать аплодисментами, я обнаружила, что обычно так случается прежде всего на гастролях, когда люди ждут, что приедет популярный артист «из телевизора». А в Санкт-Петербурге чаще происходит, когда в городе много туристов — начиная с майских праздников и до сентября. Настоящая же питерская публика обычно в таких ситуациях не хлопает, потому что очень воспитанная и деликатная.
Да, порой овации при выходе актера или после какой-то сцены могут сбить нужный настрой и потом приходится возвращать зрителя в нужное состояние. Когда работала в мюзикле «Мастер и Маргарита», играла там Геллу, продюсер даже записала обращение к зрителям, которое транслировали перед началом постановки: «Аплодировать артистам во время спектакля запрещено». Но благодаря такой реакции ты ощущаешь дыхание публики, чувствуешь отношение зала к себе и к тому, что ты делаешь, а это так приятно! В кино подобной живой, сиюминутной связи нет, а в театре существует, и таким образом зритель становится участником представления. Самое главное, это когда зритель после окончания спектакля аплодирует стоя, когда его поднимает волна творческого единения с артистами. Я сама, приходя в театр и видя великолепную игру знакомых и незнакомых артистов в той или иной сцене, не могу сдержаться и начинаю аплодировать.
— Вы упомянули про свое участие в мюзикле. Но я не помню, чтобы в кино вы пели...
— Ну это вообще отдельная история, потому что пение было моим незакрытым гештальтом... Всегда любила музыку, чувствовала, как раскрывается душа, когда пою. У моих родителей прекрасные голоса, и они очень любили исполнять душевные песни во время застолий. Причем папа поет до сих пор. Как только он утром встает, сразу затягивает песню. Поет на весь дом — и в кухне, и в душе, из-за этого тут же просыпаются собаки, кошки. Я даже родителям говорю: «Я к вам не приезжаю, потому что не могу выспаться из-за папиного вокала!»
— Вам нравилось петь?
— Конечно. Но когда в школе пришла в вокальный кружок, меня оттуда выгнали: «Ты непоющая, иди отсюда!» Для меня это было странно и непонятно. Мне казалось, что Господь дает человеку возможность проявить себя в любых сферах. Уверена: таланты даются при рождении всем, только надо их развивать. Но так думают далеко не все. Кстати, в той ситуации мне снова помог папа: нашел гитариста, который занимался со мной музыкой (а до этого, когда я мечтала стать балериной, именно он возил меня на троллейбусе через весь город на занятия в подготовительный класс Вагановского училища). На поступлении в театральный институт я спела «Старый рояль», который стал популярен в исполнении Игоря Скляра. Но спела совсем немного, и меня остановили: «Все понятно! Больше не надо». Потом в институте у меня были хорошие педагоги по вокалу, однако я почему-то все равно никак не могла раскрыться в пении.
Но однажды случилось чудо. Мне позвонил продюсер мюзикла «Мастер и Маргарита»: «Иван, он поет у нас Воланда, порекомендовал вас на роль Геллы». Речь шла о замечательном певце Иване Ожогине, с которым мы были знакомы. Однажды я с ним ужасно спела в одном концерте, но Иван тогда, видимо, что-то расслышал в моем голосе. И я начала заниматься музыкой с Александрой Чопик, она первая в Питере дирижер-женщина. Когда впервые пела с оркестром, то блин вышел комом. И второй раз, и десятый. Но я преодолела страх и распелась. И теперь исполняю песни на разных языках — английском, немецком, французском, испанском, сейчас еще добавился иврит (обожаю изучать иностранные языки и, мне кажется, буду этим заниматься всю жизнь).
А потом случилась пандемия, все сидели по домам и искали себе занятия. Я решила взять сыну педагога по гитаре. Добрыня через пару уроков заявил: «Мама, все, больше не надо». Тогда решила вместо него продолжить занятия с этим же педагогом. Я же всегда мечтала играть на гитаре, даже в свое время немного училась.
— Что вам дают эти уроки — вокал, гитара?
— Немирович-Данченко однажды сказал, что театр начинается, когда вышел актер, постелил коврик и пришел зритель. А я понимала, что могу что-то показать, только если у меня за спиной есть декорации, труппа, режиссер. А когда нет ничего, что я из себя представляю?! В пандемию появилось много свободного времени, и я решила это выяснить. И начала учиться играть на гитаре, потом на укулеле, фортепиано, бубне, кастаньетах. Мой учитель игры на гитаре Дмитрий даже иногда в шутку говорит мне: «Зачем вам все это на ваших творческих вечерах? Просто пойте!» А я возражаю: «Мне это нужно! Я не певица, у меня нет музыкального образования, именно поэтому каждую песню пытаюсь украсить новым тембром, звучанием тех инструментов, которыми владею...»
При этом именно Дима сказал мне в один прекрасный день: «Аня, вам надо «идти в люди» — выступать с творческими вечерами». И я такую программу подготовила. Просто болтать со сцены не хочется, истории рассказывать я не мастак. Кстати, чаще всего мне задают вопросы про фильм «Мастер и Маргарита». Да, у меня есть истории про этот проект, про роль Маргариты, но это слишком личное, а я человек закрытый и никогда их не расскажу.
Так вот, мне хотелось не просто выйти к людям, хотелось что-то им дать. Я очень увлеклась поэзией — выучила много стихов, сама стала писать. Еще подобрались песни, моя игра на укулеле и других инструментах. На первом таком вечере очень сильно струхнула, от волнения не всегда попадала в ноты. Но с каждым выступлением чувствовала себя все увереннее. И теперь один питерский телеканал даже записал мой концерт и показал его...
— В театре вы сыграли много ярких и красивых героинь, например Анну Каренину. Но в постановке «Мертвые души» вы Коробочка, а эта дама у Гоголя и не молода, и не красива. Не удивились, когда вам предложили эту роль?
— Нет, потому что на третьем курсе института, когда мне не было и 20 лет, я уже играла Коробочку! Так что эта роль меня просто преследует. А если серьезно, мне было очень интересно поработать с молодым, очень талантливым режиссером Романом Кочержевским (его спектакль «Записки сумасшедшего» в сахалинском «Чехов-центре» получил сразу пять номинаций на «Золотую маску»). В «Мертвых душах» Роман еще выступил и как художник, а в итоге получил спецприз Высшей театральной премии Санкт-Петербурга «Золотой софит» за лучший режиссерский дебют. Мне кажется, что в нашем театре он сейчас постановщик номер один. С ним мне все равно, что играть: согласилась бы на любую роль. А еще в работе над этим спектаклем мы ощущали себя командой, а это так круто, когда люди друг друга слышат и понимают!
Мы сразу пошли нетрадиционным путем: современная стилистика, интерьеры. Роман придумал некие коробки, внутри них живет та или иная семья, к которой приезжает Чичиков, чтобы договориться о покупке мертвых душ. Что касается Коробочки, то у нас она вполне молодая женщина. Просто в XIX веке пожилыми, старухами часто называли женщин уже до 40 лет. И когда рядом с ней появляется мужчина — приезжает Чичиков, — Коробочка расцветает. Прямо на сцене я снимаю парик и распускаю волосы, аккуратно убираю уродливые зубы — капы, скидываю дурацкий тулуп. На глазах у зрителей моя героиня молодеет и превращается в симпатичную даму...
Мне всегда очень нравится придумывать такие необычные образы. Считаю, что актер должен заниматься перевоплощением, это гораздо интереснее, чем из спектакля в спектакль играть какого-то узнаваемого человека. Я и своих студентов этому учу.
— Вы не раз упоминаете про студентов. Где преподаете, что позвало вас в эту новую для вас профессию?
— У меня актерская мастерская в питерском КИТе — Институте кино и телевидения. Мои дети уже на третьем курсе, на следующий год буду их выпускать. Некоторые снимаются в кино, кто-то уже выходит на профессиональную театральную сцену. Но в нашей профессии сложно сравнивать: все развиваются в своем темпе, режиме...
Преподавать мне очень интересно. Когда еще сама училась, точно знала, что чаша сия меня не минует. Обожаю общаться с детьми и подростками, обожаю делиться с ними тем, что знаю и умею, а сама учусь у них чему-то новому. Педагогика ведь это двусторонний, равноценный обмен энергией, любовью между учеником и учителем. Приходя к студентам, хочу взрастить их талант, поливая его любовью, вдохновением, пониманием. Надо заботливо подсвечивать в них самое лучшее, чтобы оно смогло прорасти. Посмотрим, что из моих ребят получится. Но я очень боюсь им навредить, все-таки педагогического опыта у меня мало. Хотя, может, это и хорошо: я только открываю для себя область педагогики, поэтому отдаюсь ребятам на все сто процентов.
Самое главное для меня — раскрыть индивидуальность ребят, каждого вести своей дорогой, чтобы из моих девочек, например, не получились вторые Анны Ковальчук. Именно поэтому своим студентам я практически не показываю. Многие мастера работают «с показа». Гораздо легче и быстрее изобразить: «Да вот так надо играть». Но я подобного не делаю: откуда знаю, как нужно играть именно этому студенту, куда позовет ребят их талант, их природа? А вот они мне показывают, и очень удачно...
— Вы одна из самых любимых народом актрис. А как выражается любовь публики?
— Вообще-то публика разная. Но мой зритель — интеллигентный и деликатный. Часто по глазам вижу, что человек меня узнал, обрадовался, но стесняется заговорить — боится нарушить мое спокойствие. Если все-таки люди подходят, сначала извиняются, что побеспокоили. А потом признаются: «Не могу к вам не подойти, не поблагодарить — вы же наша Маша. Столько лет вы каждый вечер с нами на экране. Вы близкий нам человек, уже стали членом нашей семьи!»
Да, уже не одно поколение выросло вместе с «Тайнами следствия», с детства слыша мой голос. Только раньше мне говорили: «Анна, мы сериал смотрим, вашу Марию Сергеевну очень любим!» Потом: «Моя мама всегда смотрит «Тайны следствия», а вас просто обожает!» А сейчас иногда слышу и такое: «Моя бабушка вас обожает, не пропустила ни одной серии про Швецову». Хотя в последнее время очень много молодежи подходит и благодарит за сериал «Мастер и Маргарита».
Любопытно обратная связь со зрителями осуществляется на моих творческих вечерах. Всегда прошу публику: «У вас один шанс поговорить со мной — сегодня, сейчас. Поэтому задавайте мне вопросы, но только интересные». А еще люди по-прежнему пишут мне письма. Не электронные, а как встарь — от руки! Прихожу в театр, а там меня ждет новая пачка писем. Обычно это послания с теплыми словами, еще вкладывают в письмо конверт с маркой и уже написанным обратным адресом и моей фотографией — чтобы я ее подписала. Я все делаю, запечатываю письма, а потом прошу девчонок из реквизиторского цеха: «А кто у меня сегодня почтальон?» И они относят эту корреспонденцию на почту. Все это так трогательно...
— Анна, у вас много работы, семья, и при этом вы так прекрасно выглядите. Как находите на все время и силы?
— Для меня очень важно понять, куда я двигаюсь. Погружаясь в инструмент, который называется матрица судьбы, я обдумываю, чему новому хочу научиться, чего достичь. Я уже упомянула, что продолжаю активно заниматься музыкой, недавно купила онлайн-курс по фотографии. И таких планов у меня много...
Я составила для себя определенное «колесо баланса». В него вписываю суперважные для себя вещи, без которых чувствую себя как на шатком плоту, — семью, работу, здоровье, домашний уют. Раз в неделю сажусь, смотрю в этот список и устраиваю некий личный чекап. Вспоминаю, что сделала, что не успела, анализирую все сферы своей жизни: все ли они были достаточно наполнены, всем ли я уделила внимание, нет ли где-то провала, все ли меня устраивает. И, если надо, начинаю действовать. Можно со всем справиться, главное — держать возникшую проблему «в фокусе»...
Понять свое предназначение очень важно. Раньше мечтала заработать достаточно денег, чтобы потом уехать к теплому морю и отдыхать, ничего не делать. Но сейчас, если возникают «пустоты» в работе, спустя неделю ощущаю некую деградацию, потому что человек должен существовать в наполненном состоянии. Может, это нужно не всем, но мне точно необходимо. В какой-то момент поняла, что не могу жить без театра, без кино. Как бы порой я ни сопротивлялась, какие трудности ни возникали, но я очень люблю свою работу.
Если же говорить о конкретных советах, то очень важно устраивать себе полноценный отдых. Если у меня выходной, то люблю приехать в гости к подруге (она не имеет отношения к кино). Наши дети общаются, а мы завариваем чай, ложимся на диваны и смотрим киноновинки. Если же речь идет об отпуске, то он должен быть большим, полноценным — подальше от дома, у моря, чтобы не отвлекали проблемы по работе. Очень люблю «заземляться» — заниматься садом. У меня небольшой участок с черешней, вишней, грушей, всевозможными ягодами. Растет даже виноград!
— А варенье варите?
— Обожаю заниматься заготовками. Когда стою в машине в пробке или хочу перекусить, сушеные яблоки из своего сада — лучший вариант...
Здоровью я уделяю много внимания, но без фанатизма, потому что во всем должна быть мера. Иногда под руководством подруги прохожу программу очищения: сначала два дня сыроедения, потом перехожу на травяные чаи (плюс прогулки, медитации). Выход из программы тоже плавный: сначала добавляются фруктовые смузи и только потом — более «тяжелая» пища. Если же суммировать, то здоровье базируется на физических упражнениях и правильном питании с регулярным чекапом организма. Уже много лет я дружу с гомеопатом, в основном лечусь именно по этой системе и прекрасно себя чувствую. Что касается питания, то я не ем мяса, поэтому мне надо внимательно следить за балансом витаминов. Очень важна чистая вода — с детства люблю пить, и именно воду, а не лимонады, в которых много углеводов. Пытаюсь отказаться от сахара, но в магазине найти что-то без его присутствия практически невозможно. А его «полезные» заменители, возможно, еще хуже.
— Где ищете информацию по всем этим вопросам?
— Если готов ученик, то найдется и учитель. Как только человек серьезно решает заняться своим самочувствием или духовным ростом, то легко найдет нужные сведения в интернете, книгах. Кстати, надо тренировать не только мышцы, но и мозг: заниматься нейрофитнесом, чтобы голова не придумывала разные глупости и ты не впадал в депрессию. А для этого побольше читать, учить иностранные языки.
— А какое состояние для вас самое комфортное?
— Чтобы наполниться энергией, мне необходимо одиночество, потому что по матрице судьбы я отшельник. И лучше всего это происходит, когда оказываюсь наедине с природой: утром, взяв в руки палки для скандинавской ходьбы, по 30—40 минут гуляю с собакой. В это время размышляю о новых проектах, вдыхаю свежий, чистый воздух, разгоняю кровь. Для меня это уже определенный ритуал: проснуться, выпить теплой воды с лимоном, вспомнить Священное Писание, прочитать цитаты моего духовного учителя, советам которого следую, и отправиться гулять с собакой. В итоге с этих прогулок прихожу другим человеком...
— А какими видами спорта вы занимаетесь?
— Хот стретчингом — «горячей» растяжкой, когда упражнения проходят в зале с высокой температурой. Занимаюсь — с гантельками, с резинками — раз в неделю, иногда два. Прекрасная история, после которой приходишь домой и спишь как младенец, потому что сбросил все напряжение в горячем зале и мозгу некогда страдать. А работа с гантелями укрепляет мышечный корсет, позволяет и в театре, и на съемках выдерживать большие нагрузки, выполнять задачу, которую ставит режиссер.
А год назад я получила атма крия йогу — духовную практику, сочетающую физическое и духовное. После выполнения комплекса йоги сажусь в медитацию и читаю джапу. Для меня это молитва: обращаюсь к Богу и ощущаю сладкое блаженство, когда вдруг мир останавливается и, что бы ни происходило, ты понимаешь, что твоя душа бессмертна, а Бог всегда рядом с тобой. Поэтому становится очень спокойно и очень хорошо. Сколько есть — 15, 20, 30 минут, — столько и посвящаю себе. Дома у меня выделен специальный уголок для медитации, но, в принципе, закрыть глаза, погрузиться в себя и ощутить присутствие Господа можно в любом месте.
Такого состояния не так просто достичь. Но когда ты оказываешься вот так близок к Богу — это единственный путь обрести стопроцентное спокойствие, душевный баланс. Я счастлива, что получила это знание назад, и теперь практикую каждый день — пропустила всего один раз.
— Анна, вы одна из самых красивых наших актрис...
— Человек становится красивым, когда ощущает счастье, когда принимает себя. Тогда он смотрит на себя в зеркало, и его все радует! Хотя многие думают наоборот: как только я дойду до косметолога или до пластического хирурга, вот тогда стану счастливым. Но этого не произойдет, пока не разберешься в своей душе. Что касается конкретных процедур, то раз в неделю я делаю массаж лица и тела. И еще очень люблю ванну с солью.
— А когда проблемы, переживания буквально не отпускают, как поступаете?
— Когда надо успокоить свое эго, свой беспокойный ум, когда пытаешься заснуть, а в голове крутится «а он сказал, а она сказала, а он пошел, а я ушла...», одним словом, когда надо убрать вредный «шум», я медитирую, молюсь и встаю на гвозди. У меня в кухне есть специальная дощечка. И когда студенты плохо себя ведут, говорю им: «Так, все, иди на гвозди». Человек постоит минутку-другую и сразу становится таким спокойным...
— Освоение чего-то нового, что вы так любите, предполагает преодоление себя. Но это же тяжело...
— А мне это нравится, потому что такое преодоление превращается в легкость, потом в приятность, а потом в наслаждение. Начинаешь учить новую песню, и тебе трудно. А когда освоишь, у тебя радуется и поет не только голос, но и душа...
— Декабрь — привычное время для подведения итогов. Что у вас было интересного в уходящем году — помимо нового сезона «Тайн следствия»?
— Этот год в кино урожайный по сказкам, все их снимают. Вот и я забрела в новый для себя жанр и снялась в фэнтези «Ворожея». Играю Глафиру, мать юной героини — в этой роли Екатерина Суворова, моего мужа играет Николай Наумов, Константин Раскатов — оборотня Белояра, Александр Дьяченко — лесного царя Берендея, Леша Воробьев — его посыльного. Еще там заняты Настя Мельникова и ее дочь Маша. А благодаря съемкам в новом сезоне сериала «Беспринципные» попробовала себя в работе для онлайн-платформы. Тоже новый, очень интересный для меня опыт. Мне и тут повезло с ролью! Играю интеллигентную питерскую подругу Кристины Бабушкиной, которая приезжает в город на Неве отдохнуть...
— Анна, у вас много работы в кино, но в Москве снимается в разы больше проектов, чем в Санкт-Петербурге. Никогда не думали о переезде в столицу?
— Нет, никогда... Меня не раз спрашивали: «Почему вы еще не в Москве?» А я отвечаю: «Зачем?» Во-первых, я люблю мой город, здесь у меня театр, друзья — куда я без них? Во-вторых, очень многие прекрасные проекты делаются в Питере. В свое время Владимир Бортко и «Мастера и Маргариту», и «Петра Первого» снял здесь. А сейчас в Питере идет работа над сериалом «Новороссия. Потемкин». Главная роль у Ивана Колесникова, а я играю императрицу Екатерину Великую. Мы снимаем в потрясающих местах — в Царском Селе, у нас великолепные костюмы.
Вот рассказываю вам сейчас о новых ролях и понимаю, как же мне везет. В какой-то момент решила, что хорошо бы сняться в сказке, — и тут же мне прислали сценарий «Ворожеи». Начала мечтать сыграть царскую особу — и мне предложили роль сподвижницы Екатерины II Екатерины Дашковой. Захотела поработать для онлайн-платформы — пригласили в «Беспринципных».
Работы в этом году, как видите, было много, а теперь я с чистым сердцем могу взять паузу, остановиться, успокоиться. Чтобы, когда выпадет пушистый снег и вокруг станет так красиво и похоже на сказку, побольше гулять с сыном, с собакой. А вернувшись домой, вместе с детьми посмотреть прекрасные мультики и фильмы, пить горячий шоколад с маршмеллоу.
— Чем ваши дети занимаются?
— Добрыньке 14 лет, он в восьмом классе. Учится в серьезной гимназии, там очень большая нагрузка, но хорошее образование — это ведь так важно. И Добрыня со школой справляется. А еще успевает заниматься спортом. Пока не знаю, какую профессию в итоге он выберет. С одной стороны, у него очень чистый русский язык. Он вполне может стать артистом — легко запоминает стихи, прекрасно их читает. С другой — Добрыня силен в математике. В общем, ему интересны разные науки, предметы. Для меня же главное, что он растет таким, каким растет: высокий, буквально носит меня на руках — настоящий мужчина!
А Златочка, моя чудесная, достойная, великолепная дочка, окончила юрфак университета. Но ее часто сносит в сторону кино. Она снялась и в «Екатерине», и в «Тайнах следствия», где регулярно появляется с момента рождения, и в других проектах. Здорово себя проявила в проекте «Последний герой». При этом Златочка сумела найти бизнес, который приносит не только деньги, но и пользу людям. Она производит вкусные и полезные экокаши. Может, посмотрела, чем я питаюсь на съемках, и это ее навело на правильные мысли. Кстати, я не беру каши у дочери, не попрошайничаю, а заказываю их на маркетплейсе. Открываю коробочку, завариваю, ем и думаю: «Господи, меня дочь кормит, это же просто прекрасно!» А еще Злата по-прежнему занимается конным спортом, эта любовь у нее неизменна (в свое время мы ей подарили лошадь). В общем, дочь — молодчина.
— Скажите, чему вы учите своих детей, как воспитываете?
— А мне кажется, что сейчас я у них больше учусь. Дети — это же наши самые большие учителя!
